‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Сядь сверху, малыш, — хрипло распоряжается он, обхватывая ладонями мою грудь. Его пальцы вновь гладят мои соски, даря очередные спазмы в животе и легкое головокружение.

— У меня не очень много опыта, — выдавливаю из себя признание. Мы с Олегом никогда не пробовали эту позу и сейчас мне откровенно неловко оттого, что у меня ничего не получится.

— Это хорошо, что немного, малыш. Просто возьми мой член.

Я перемещаюсь назад к его бедрам, провожу рукой по эрекции. У Дениса красивый член, длинный и ровный. Он тихо выдыхает, жмурит глаза. Мне нравится такая реакция, и я повторяю это движение снова. Член дергается в моих руках, на пальцах остается смазка. В темноте я улавливаю движение его руки, слышу звук рвущейся фольги.

— Придержи у основания.

Я вижу, как Денис раскатывается презерватив по своей длине, и даже это движение в его исполнении кажется мне возбуждающим. Его руки ложатся мне на бедра, тянут вперед, в этом жесте сквозит нетерпение.

Я приподнимаюсь, направляю член в себя, и едва его головка касается половых губ, меня в очередной раз бьет током. Денис цедит воздух сквозь сжатые зубы, но глаз не закрывает, продолжая смотреть на меня. По мере того как он входит в меня, я снова слышу этот предательский влажный звук, но сейчас я слишком поглощена процессом, чтобы смущаться. Его член раскрывает меня изнутри, давит на стенки влагалища, даря новые оттенки наслаждения.

— Двигайся, малыш, — голос Дениса звучит низко, даже измученно. — Не спеши, делай как тебе приятно.

Я и правда ему доверяю, вытягиваюсь вверх, ощущая скольжение твердой длины в себе, и осторожно опускаюсь вниз. Следующее погружение ощущается острее первого, оно задевает клитор, заставляя меня ахнуть и закусить губу.

Лицо Дениса выглядит напряженным, пока он следит за мной, одна его рука придерживает мое бедро, другая ласкает грудь.

— Выглядит даже лучше, чем я себе представлял.

Эти слова оседают во мне новым слоем восторга. Он меня представлял.

От непривычного напряжения ноги начинает немного тянуть, удерживать зрительный контакт больше не удается — глаза сами закрываются, концентрируя растущее наслаждение.

— Тебе нравится быть сверху, малыш?

Я выдыхаю в такт толчку и киваю.

— Как тебе еще нравится?

Смущение от подобных расспросов вновь дает о себе знать, но я отметаю его. С ним кажется неправильным стыдиться своих желаний.

— Мне понравилось в твоей ванной. Сзади.

— Хочешь сзади?

Я киваю и распахиваю глаза, потому что Денис резко сжимает мои ягодицы. Быстро и глубоко толкается бедрами мне навстречу, заставляя ахнуть, и переворачивает меня на живот. Его пальцы скользят мне между ног, гладят, распределяя влагу, обхватывают талию и ставят на четвереньки.

Я ощущаю его ладони на своих волосах, позвоночнике, как они раздвигают мои ягодицы. Волна растущего смущения стирается тем, что он входит в меня, я вскрикиваю. Это сурово, остро, горячо.

— Не больно?

Я мотаю головой.

— Нет, хорошо.

Денис возобновляет точки, его ладони по-прежнему удерживают мои ягодицы раскрытыми, и я стараюсь не позволять мыслям об этом взять вверх над тем, что зреет внутри меня. Мне нравится то, что происходит, и как это происходит. Нравится, что Денис меня не щадит, что определенно воспринимает меня как женщину, что немного груб.

— Нравится? — летит сзади.

Я сгребаю покрывало сильнее и выдыхаю вместе со стонами троекрасное «да».

— Мне тоже очень нравится, малыш.

Движения внутри меня замедляются, и я вздрагиваю, когда ощущаю влажное касание между ягодиц. Его пальцы. Закусываю губу и отчаянно кручу головой. К такому я не готова.

— Ни о чем не думай. Я просто трогаю тебя.

И я снова ему доверяю. Расслабляюсь и отдаюсь ускоряющимся толчками и тем как его влажный от слюны палец ласкает меня снаружи. Я не понимаю, почему это оказывается настолько хорошо. Кажется, это я тоже повторяю вслух. Я раздвигаю ноги шире, утыкаюсь лицом в подушку. Чувствую себя раскрепощенной и глубоко испорченной, потому что даже неожиданная мысль о том, какой вид Денису открылся сейчас, вызывает во мне новый прилив возбуждения.

Оргазм взрывает меня изнутри, он не идет на спад, как это было до этого, он словно растет с каждой новой секундой, потому что Денис продолжает быстро и сильно врезаться в меня. Его рука оттягивает мои волосы, заставляя оторваться от кровати, я ощущаю горячее прикосновение его груди к спине, жесткость щетины на своей щеке и то, как его член часто и напряженно пульсирует во мне. От накативших эмоций на глазах выступают слезы: со мной точно все в порядке. Я такая же как все.

35

Денис

— Мой телефон в гостиной уже в третий раз звонит, — произносит Маша, приподнимаясь с кровати. — Нужно взять.

Она поворачивается ко мне, смущенно улыбается и тянет на себя покрывало, чтобы прикрыться.

— Стесняешься меня?

— Не привыкла ходить голой.

— Двойные стандарты. Мы только что занимались сексом, а это гораздо интимнее, чем пройтись без одежды за телефоном.

Я вижу ее внутреннее сопротивление, но в конце концов она его перебарывает, отпускает покрывало и поднимается на ноги. Прикроватная лампа освещает выступ ее лопаток, изгиб спины и упругие ягодицы. От этого вида я испытываю почти эстетическое наслаждение: ее тело безукоризненное, очень женственное, очень сексуальное. На часах почти десять, но уходить никуда не хочется. Мне неожиданно комфортно в этой девичьей спальне: от стоящего на тумбочке диффузора расслабляюще пахнет лавандой, мягкий приглушенный свет не раздражает.

Маша появляется в дверях спальни через пару минут с телефоном в руке, и я вновь не удерживаюсь от разглядывания: ее темные волосы контрастируют с белизной кожи, грудь небольшими розовыми сосками покачивается в такт ее шагам. Ей не удается спрятать смущение, однако, она держится она хорошо: на губах — робкая улыбка, плечи расправлены.

— Ты голоден? Я могу сделать чай.

— Ты очень красивая, — я беру ее за руку, тяну к себе, наклонившись, целую живот. Кожа под моими губами моментально покрывается мурашками, Маша тихо выдыхает, кладет ладони мне на плечи.

Неподалеку есть приличное кафе, и еще пару минут назад я думал выйти с ней туда, но мои планы в очередной раз рушатся от острого желания быть в ней и обнаружившейся зависимости от ее стонов. Даже Рита, самая главная женщина в моей жизни, на которой я собирался жениться, не вызывала во мне настолько сильного отклика, хотя наш секс был прекрасен во всех отношениях. С Машей я испытываю тягу другого уровня, хотя пока не могу сформулировать, какого именно. Дело не в том, что она делает, а в том, как это на меня действует. Ее неопытность, податливость и желание отдавать действуют на меня обезоруживающе. Против них разум совершенно беспомощен.

Я обхватываю ее бедра, заставляю сесть к себе на колени. Знаю, что она готова — скрывать возбуждение Маша совсем не умеет: впивается пальцами мне в плечи, извивается, дышит часто и тяжело.

Я надеваю презерватив, направляю член в нее, придерживаю ягодицы, давая ей возможность самой опуститься. Внутри нее жарко, туго, скользко. Быть медленным и осторожным не получается, и уже спустя минуту я трахаю ее так, как требуют мозги и тело. Максимум шлепков кожи, максимум ее вскриков, много, очень много моего имени. Последнее ей особенно удается, потому что никто не произносил его так одновременно порочно и нежно.

********

— Кто звонил? — спрашиваю в дверях, перед тем как пойти в душ.

Маша быстро опускает глаза, но потом снова смотрит мне в глаза.

— Это мама. Я не ответила.

— Почему? Показалось неправильным, потому что я здесь?

— Да, думаю, поэтому.

— Сделаешь нам чай, пока я в душ схожу? Заодно поговорим.

Когда я выхожу из ванной, в квартире аппетитно пахнет едой, а с кухни доносится звон посуды. Маша, одетая в просторные трикотажные штаны и футболку, разогревает что-то в сковородке, рядом с плитой бурлит электрический чайник. Я задерживаюсь в дверях, чтобы ее не спугнуть, и иметь возможность полюбоваться этой картиной. Кто-то бы сказал, что самая обычная, а для меня такое зрелище — редкость. Я никогда не видел, чтобы Рита готовила. У нее был проверенный поставщик здорового питания, который каждый день привозил завтрак, обед и ужин в коробках. Пару раз, когда я оставался у нее, она заказывала и для меня тоже. Было вкусно, но так уютно и по-домашнему как сейчас, эта еда никогда не пахла. И конечно если бы мы поженились, я никогда от нее не требовал стоять у плиты: Рита делает карьеру, работает не меньше моего, и у меня не было амбиций строить с ней «правильную» семью, где женщина непременно должна готовить. Рестораны и доставка вполне закрывали мою потребность в питании, но сейчас смотрю на то, как Маша раскладывает румяные ломтики картофеля по тарелкам и понимаю, что в жизни что-то упускал.

Она закрывает сковороду крышкой и оборачивается ко мне с двумя тарелками в руках. Улыбается, видя, что я тоже улыбаюсь.

— Картофель по-деревенски и мясо. Надеюсь, не имеешь ничего против.

Я выдвигаю стул для нее и для себя. Совершенно ничего не имею. Маша садится напротив, берет в руку вилку. Я ловлю на себе ее частые взгляды, и не сразу понимаю, что так она пытается определить, нравится ли мне еда.

— Очень вкусно, Маш. Не знал, что ты так хорошо готовишь.

Радость у нее спрятать не получается, она искрит в ее глазах как брызги бенгальских огней. Вот как она это делает: великодушно отдает, а мне взамен хочется отдать еще больше. С Ритой было на равных, по-партнерски. С ней все по-другому.