Нелвин резко подался вперёд и схватил жертву. Приник к губам. Вкус его губ разительно отличался от губ Александра. Если жёсткие, быстрые поцелуи сына графа отдавали привкусом горечи полыни, то губы Нелвина напомнили тёрпкий и сладкий вкус ежевики. Объятия так крепки, что девушка не могла шелохнуться, она с ужасом осознала, что поцелуй барона дурманит кровь. Голова закружилась, по жилам разлилось упоение.

Наконец, мужчина прервал лобзанье губ и дышал в её волосы на макушке.

Удивлялся:

–Никогда ранее я так не сбивал дыхание от простого поцелуя…

Джоэн возмущалась:

–У Вас же в каждой деревне по нескольку любовниц! Так в чём дело? Идите за нежностью к ним! Зачем Вам я?!!

Он выдохнул:

–Тебя хочу! А раз захотел: непременно сделаю своей.

–У Вас в обиходе, по-видимому, нет слова «доброта».

–А в твоём лексиконе нет слова «благодарность». И чувство благодарности у тебя отсутствует. Я же тебя от насильников спас!

–Ага, и тут же сам Его Милость в насильники набивается. Сознательно идёт на грех при живой жене!

Барон от досады засопел. Он замёрз, проголодался и после болтовни с этой злюкой как-то вымотался…

Проговорил:

–Не думаю, что я ещё когда-нибудь буду столь добреньким…Беги от меня.

Разжал руки и отпустил непокорную.


Нелвин завалился в постель к жене. Торопливо задрал полусонной Тэмзин сорочку и проник в лоно. Но почему-то секс с женой совсем не нёс радости.

–Ты там спишь что ли?– позвала его женщина, между прочим, сама зевая.

Он ускорился, оргазм вышел вялым бесцветным.


Поздним вечером барон Рентон приник к окну дома Валлардов. Лампа из красной глины смутно освещала кухню, её розово-красный свет освещал лицо девушки, которая открывала раковины. Лицо от такого освещения казалось загадочным. Платье брусничного колера необычно шло Джоэн.

Нелвин тихо постучал в окно и сразу отошёл.

–Кого же там принесло?– пробурчала девушка и открыла дверь.

В дом вошёл сеньор Рентон с двумя мешками.

Пояснил:

–Я тебе еды принёс. Мясо, рыба, фрукты.

Он вопросительно с вожделением уставился на предмет мечтаний. Этот его обожающий взгляд выбивал у Джоэн на лице лишь оскомину.

Видя её пренебрежение, спросил с хорошо чувствуемым раздражением:

–Ну что опять-то не нравится?

Ответила она с сарказмом, удивляясь своей смелости и самообладанию:

–Благодетель, мать его…

Помимо воли Нелвин изобразил на лице кислую мину.

Крестьянка стращала:

–Если Ваша Милость ещё раз сделает попытку ко мне подойти…пусть пеняет на себя…

И ножичек вперёд выставила, коим открывала ракушки.

Еле заметная улыбка на его лице промелькнула, как тень, он спокойно с иронией заметил:

–У тебя до безобразия маленький нож, им только тараканов давить…А ты собралась им меня зарезать. Значит обнять за подарки не хочешь…

Она обливала его своим негодованием:

–Ты бросил меня в грязные руки своего феодала! Как я могу такое забыть?! А сейчас ты сам желаешь позабавиться со мной, подонок!

–Это был исчерпывающий ответ,– кивнул Нелвин,– Но этим ты меня не проймёшь.

–Конечно, где уж Вам преисполниться раскаяньем…

–Хочешь моих покаяний? Изволь…Я унизил не тебя, а вовлёк себя в неприятности…Я опустил себя из благородного рыцаря в мерзавца.

–Продолжайте ругать себя, мне это нравится.

–А мать где?

–Спит. И брат спит.

Девушка расслабилась, нож в её руке был в слабой хватке, этим и воспользовался барон, ударил по её ладошке легонько, тот и отлетел в сторону. А мужчина притянул Джоэн к себе и впился в её губы поцелуем. Яростный поцелуй неожиданно перетёк в нежный. Нелвин сосал то верхнюю, то нижнюю губу вожделенной красавицы. Из крепких рук рыцаря вырваться было нереально. Он целовал и целовал её, пока не сбил дыхание.

Джоэн шипела змеёй в лицо барона:

–Теперь знаю, что такое счастье. Счастье – это когда люди, которые тебе не подходят, не подходят. Ещё раз меня поцелуете…и я губу Вам откушу! Я не тот человек, который станет Вас развлекать!

–Ненавидишь меня, понимаю,– кивнул мужчина и выпустил девушку из рук,– И почему с тобой я такой снисходительный?

И он ушёл!

Джоэн тихонько приоткрыла дверь на улицу и ей показалось, будто барон растворился в сумерках.


Через пару дней, придя с поля, семейство Валлард обнаружило, что прогнившую, соломенную крышу на их доме меняют работники с замка Рентона. Знакомый Уилл помахал односельчанам сверху. Сам барон стоит внизу и командует.

Нелвин деловито приказывает:

–Стропила прогнили, заменим их новым брусом.

Затем барон заметил хозяев дома, мнущихся неподалёку.

Он сообщил им:

–Распорядился улучшить жилплощадь вдове с детьми.

Джоэн защебетала:

–Вы очень добры, сеньор…Но, может, вместо дощатой крыши постелете камыш? Камыш не разбухает, не гниёт, не пропускает ни снег, ни воду. И в жару под такой крышей прохладно.

–Дерево дороже,– пожал плечами Рентон.

Мать одёрнула дочь, шептала:

–Благодать-то какая, а ты ещё недовольна.

Теодор разглядывает барона, заявляет:

–Мне кажется, сквозь сон я слышал Ваш голос, сеньор.

–Ну, так это я принёс вам мясо и рыбу.

–И фрукты?

–И фрукты.

–Меня Теодор зовут.

–Я – Нелвин Рентон. А ты часто ходишь в церковь?

–Я ещё маленький, грехов пока нет, но грешить собираюсь.

Барон рассмеялся, узнавал дальше:

–Ботинки у тебя новые, красивые…Кто купил?

–Наревел.

Сеньор хмыкнул, задумчиво делился:

–А мой сын совсем крошка, не ходит ещё…

Это признание почему-то разозлило Джоэн, она дёргано вопрошала:

–Пить кто-нибудь хочет?

Нелвин оживился:

–Погода прохладная, пить не хочется. Я там для рабочих еду принёс, свари, пожалуйста.

–Хорошо,– отозвалась девушка, и совсем тихо добавила,– Рассчитываете, что я телом за крышу Вам расплачусь?

Тот отвечал тоже еле слышно, чтоб слышала только она:

–Я смотрю: в этом мире красивых тел много, красивых душ мало, а с мозгами вообще напряг. Я же сказал: это безвозмездная помощь вдове.


Граф Саммерфорд призвал Рентона в свой замок. Отбывая повинности у сезерена, Нелвин пробыл там три недели.

Как-то шёл по коридору замка и оторопел, завидев Джоэн Валлард, шедшую на аудиенцию с другими крестьянами к Александру. Барон завернул в приёмный зал Александра.

Настала очередь Валлард. Девушка вошла, низко опустив голову. Что так сломило эту отчаянную девчонку? Нелвин напрягся. Александр, казалось, не узнал красавицу.

–Луна сказала мне, что я беременна от Вас, милорд Александр,– еле выговорила Джоэн, не поднимая глаз.

Средний сын графа фыркнул и процедил:

–У меня нет времени на общение с ненужными людьми.

–Ах, извините, высокочтимый господин. Куда ж Вам до наших мелких проблем,– подняла глаза полные слёз девушка.

Нелвин стоял, как громом поражённый, его рука, облокочённая на кресло графского сынка, затряслась.

Валлард выскочила из приёмной комнаты.


Во время ужина в кругу семьи сюзеренов Рентона – Саммерфордов, Александр поинтересовался у друга Нелвина:

–От такой кислой рожи скиснет всё молоко за столом. Чем ты не доволен, Рентон?

–Осенняя хандра,– угрюмо пробурчал Нелвин.

–Может, тебе девок каких привезти?

–Не надо.

–О, стареешь, видать,– хохотнул Александр.

Подал голос Фонеас Саммерфорд:

–Вассалы тебя, Александр, ни во что не ставят! Умей поставить себя в обществе! Сказал, что приведёшь бабу, пусть рожу свою не кривит!

Рентон прогундосил, глядя в тарелку:

–Беспредельно благодарен за заботу, милорды.

В его душе орала совесть. Он испортил жизнь красивой Джоэн! Отныне она будет растить бастарда, и все в деревне будут плевать ей вслед.

Фонеас делился умозаключениями:

–Как бы вновь восстания не было…Столетняя война проиграна. Народ зол на дворян за этот проигрыш. Дело-то наше было правое. Наследники прямые на французский престол были из Англии.

Стефан Саммерфорд соглашался с отцом:

–Да, дал жару 2 июля Джек Кэд королю Генриху Шестому.

Жена Стефана Серинис подхватила тему:

–Папенька в Лондоне пострадал, как и многие другие королевские чиновники. Разграбили эти восставшие дома богачей и купцов.

Рентон высказал своё мнение:

–Что бы делал король, если бы народ на помощь не пришёл? Силами народного ополчения да жалким гарнизоном Тауэра вытеснили восставших из города.


Прошло 8 месяцев. В начале мая Джоэн Валлард родила немного недоношенного сына, назвала Артур.

Рентон выспрашивал у Уилла с её деревни:

–Как там Джоэн Валлард?

–Сидит со спицами и мотками шерсти, как паучиха с паутиной.

–Ребёнок здоров? На кого похож? Что в деревне говорят?

–Орёт её Артур мало, спит большей частью. Похож на мать. И уже все знают, что это сын Александра Саммерфорда.

–Ступай, Уилл.

Конюх ушёл.

Барон вздохнул, развернулся к окну, кручинясь: «Я не могу забыть Джоэн. Хочу не думать о ней, проклясть, возненавидеть, но тщётно…»


10 мая 1.451 года. По поверью этого дня многие крестьяне с полей возвращались в дом спиной к двери, чтоб не принести с полей нечистую силу.

Джоэн вбежала в дом.

Мать её осадила:

–Забыла ты, бестолочь, спиной-то войти!

–Ой, и правда!

–Теодор где?

–Тео с мальчишками гулять убежал. Он не голоден, мою еду в поле подъел.

–Дура ты, Джоэн, ты-то мать кормящая. Тебе голодать нельзя.

–Меня молоком и сыром соседка угостила.

–Иди за стол.

–Артур просыпался сколько раз?

–А, пару раз. Давала ему козьего молочка.

Девушка помыла руки и села за стол. Ела редис, первую зелень, овсяную кашу.

Она со смехом делилась с матерью новостями:

–У края деревни, смотрю, бежит какой-то пьяный бугай ко мне! Во, беда, наверное бить будет, подумала тогда. Отпрянула. А незнакомец говорит: «Пошли ко мне в гости! Я в соседней деревне живу, здесь у родни гощу, сажать рожь в поле помогать приехал». Я ему: «Ой, что-то я Вас боюсь».