— Посмотри на меня, Изабелла.

Он приказывал, но делал это на удивление ласково.

Изабелла подняла голову. Даже когда черты Брандона Райдера были искажены гневом, смотреть на него все равно было приятно. Он был красив. Но она ничего не ждала от него. Он ее не любил. Никогда не любил. Это не его вина, но и невмоготу быть с ним рядом и не сметь…

— Изабелла… — Ей показалось, что ему трудно говорить. — Я тоже в свои двадцать шесть лет не был таким уж взрослым. Знаю, я все время сравнивал тебя с Мэри. Это было нечестно. И, вполне возможно, я неправильно судил о тебе. Если так, то мне очень жаль. Однако это не меняет того, что Конни моя дочь, а ты хладнокровно держала ее вдали от меня, прекрасно зная, что мне необходимо быть частью ее жизни. — Он остановился, чтобы перевести дух и изобразить подобие улыбки. — Теперь я понимаю, что слишком часто оставлял тебя одну, что был нетерпелив с тобой…

— Был. Еще как был. — Изабелла выпрямилась. — Еще ты мне говорил, что я прелестное дитя, которое привыкло, чтобы о нем заботились, и что я всегда найду себе дурака, вроде тебя, чтобы повиснуть на нем. А так как ты стал моим мужем, то ты и будешь этим дураком…

Бранд провел рукой по волосам.

— Неужели я так говорил? — Изабелла с изумлением увидела улыбку у него на губах. — Ужасно бестактно, но не беспочвенно.

— По крайней мере, не в мой адрес. — Она одернула на себе свитер. — Когда я задумалась о нас с тобой, то поняла, что должна перестать быть ребенком в твоих глазах. Должна встать на свои ноги. Сама зарабатывать себе на жизнь… Короче, должна стать женщиной, которую ты мог бы уважать. А если бы тем временем ты нашел себе кого-нибудь еще, что ж, я бы отпустила тебя на все четыре стороны. — Она вздохнула. — Ты нашел кого-нибудь? Нашел?

— Нет. — Бранд оттянул воротник рубашки. — Тебе не приходило в голову, что две мои женитьбы могли… как бы это сказать… предостеречь меня от необдуманного шага? Что же до легких знакомств… — Он пожал плечами. — Мне хватило одного.

Опять он смеется над ней? Смеется или нет?

— Да? — переспросила она, не понимая, с чего бы вдруг измениться его настроению. — Оробел с тех пор, что ли?

— Нет, — сказал он, — просто стал осторожнее. К тому же я был чертовски занят. При такой жизни не до романтики. Да и женат я как будто до сих пор.

А… Понятно теперь, почему он не разыскивал ее и не требовал развода. Времени не было. Зато теперь, когда он разбогател… Теперь у него есть время на адвокатов, если, конечно, он захочет. И у нее есть. Если она захочет.

Вот так. Ради Конни надо на что-то решаться. И Феликс об этом говорил. Он прав. Забавно, что она никак не может представить его лицо…

Изабелла изучала лицо Бранда, который уже не казался ей таким страшным… Все же… Простит ли он ее когда-нибудь? И что, если не простит? А если простит?

У нее не было ответов на свои вопросы. Но, как бы то ни было, она должна сделать все, чтобы он понял.

— Бранд… я уже сказала, что прошу у тебя прощения за Конни, — проговорила она. — Правда. Но если бы я сообщила тебе раньше, когда у меня была уйма проблем, ты бы попытался отобрать ее у меня. О, не из жестокости, — торопливо добавила она, заметив, как у него исказилось лицо, — просто потому, что так по-твоему было бы лучше для Конни.

Бранд устало провел рукой по лбу.

— Не знаю. Правда, не знаю. Ты не дала мне возможности что-то решать. Разве не так? Но ведь я не чудовище. — Он посмотрел на потолок, словно ища на нем что-то. — Ладно, Изабелла, что было, то прошло. Прошлое не изменить. Но предупреждаю тебя, это не касается будущего. Заявляю тебе, что собираюсь получше познакомиться с моей дочерью. Позвони, пожалуйста, Эдвине и попроси ее привести Конни.

Не замечая Изабеллы, он проскочил мимо нее и уселся в кресло. Искоса поглядывая на него, она видела, что он не сводит глаз с коричневого пятна на стене.

Не испытывая никаких приятных чувств, Изабелла подошла к телефону и взяла трубку.

— Бранд, а почему тебе не сделали вареньицу, когда ты был маленьким? — спросила Конни, набив себе рот пиццей.

— Что? — не понял Бранд.

— Операцию, — объяснила Изабелла, аккуратно кладя кусочек пиццы обратно на тарелку.

— Понятно. — Он недобро взглянул на нее и снова повернулся к Конни. — А зачем мне операция? Разве ты не считаешь, что я хорошенький и без нее? Вот ты хорошенькая.

Он улыбнулся малышке, и она хихикнула в ответ.

— Глупый. Мальчишкам не надо быть хорошенькими.

Да уж, Бранд не мальчик, подумала Изабелла. Он — мужчина, и неотразимый мужчина.

— А мне сделают вареньицу, — заявила Конни. — На следующей неделе. Правда, мамочка?

Изабелла кивнула.

— Зачем? — Бранд положил вилку и уставился на нее во все глаза. — Ради Бога, зачем это?

Изабелла не ответила, зато Конни удрученно повесила голову.

— В детском саду надо мной смеются. Они говорят, что я прилетела с другой планеты. А я ниоткуда не прилетала.

— Конечно же, не прилетала. — Бранд смотрел так, что Изабелла не могла не порадоваться на детишек, которые находятся сейчас на безопасном от него расстоянии. — И, потом, кто видит твои ушки? Они же прячутся под твоими красивыми волосиками.

— А когда я бегаю? — возразила Конни. — Бранд, почему ты не хочешь, чтобы мне сделали вареньицу?

Бранд тяжело вздохнул.

— Ну почему же «не хочу»? Просто мне нравится, как сейчас.

— Потому что я похожа на тебя?

Конни всегда шла напролом. Бранд криво усмехнулся.

— Наверное… Отчасти.

Изабелле не понравилось, как он это сказал, да и от Конни теперь можно было ждать чего угодно. Правда, если Бранд будет мил, почему бы их встрече не закончиться вполне мирно? Однако удача не улыбнулась Изабелле.

Конни ей не позволила.

Изабелла, не отрываясь, смотрела на лампу на столике и почти не слышала, что Бранд рассказывал Конни о собаке, которую ему подарили, когда он был совсем маленьким, зато она насторожилась, когда Конни рассмеялась и доверительно проговорила:

— Когда папа вернется, я попрошу, чтобы он купил мне собаку. У мамочки нет денег.

— А ты хочешь собаку? Я тебе куплю, — не медля ни минуты, заявил Бранд.

Изабелла чуть в обморок не упала, когда Конни крикнула:

— Правда? Ты купишь? — Она уже подносила кусок пиццы ко рту, но тут быстро положила его на тарелку. — Значит, ты мой папа, — сказала она не терпящим возражений тоном. — Так я и думала.

ГЛАВА 7

Ей показалось, что лампа взорвалась и рассыпалась на миллион крошечных осколков. Изабелла закрыла глаза, а когда открыла, то услыхала чей-то хриплый смех.

Смеялся Бранд, который, торопливо поставив стакан на стол, смотрел на Конни с изумлением, недоверием и как-то еще… Изабелла не могла понять. Но это продолжалось недолго. Его глубоко посаженные черные глаза выражали удовольствие. Он был счастлив, что Конни сама назвала его отцом.

Однако он ничем не выдал себя, когда спросил:

— Почему ты так решила, Конни?

— Ну, у тебя такие же уши. И ты сказал, что купишь мне собаку. — Бранд улыбнулся. — Ты правда мой папа? — радостно спросила она.

Бранд повернулся к Изабелле, и она поняла по его взгляду, что он не собирается просить у нее разрешения, а просто сообщает ей, что, несмотря на все ее «если, но, не», он скажет Конни правду. А на ее возражения он просто-напросто плюет.

Изабелла поерзала на стуле. Не так она хотела сообщить Конни о ее отце. Но и с Брандом теперь не поспоришь. В нем появилась жесткость, которой прежде она не замечала. Не стоило ему противоречить. Да и зачем лгать?

И она почти незаметно кивнула ему.

— Да, — сказал он, поворачиваясь к Конни. — Я твой папа. И я горд и счастлив, что у меня такая дочь.

— Так почему ты уехал?

Конни, не мигая, смотрела на него, и в ее взгляде читалось осуждение.

Бранд опять повернулся к Изабелле, и, когда она заметила, что он открыл рот и собирается ей ответить, она торопливо проговорила:

— Конни, это правда, Бранд твой папа. Придется тебе поверить. Знаешь, мы поссорились, и я ушла…

— Ага. — Конни понимающе кивнула. — Получается, что вы надоели друг другу и развелись, как родители Джимми Прентиса и Лоуэллы Чомниак, и Мэгги с Джоном, и Аннабеллы с Маки…

— Нет. Не совсем так, — прервала ее Изабелла, которой надоел этот произносимый скучным голосом перечень семейных неурядиц. — Мы с твоим отцом не развелись.

— А! — Конни несколько мгновений обдумывала эту важную информацию, а потом по очереди одарила своих родителей сияющей улыбкой. — Это хорошо. Значит, вы можете опять пожениться, как самые настоящие папа и мама. И у меня будет собака.

Бранд проворчал что-то, не глядя на Изабеллу. Но, поймав взгляд дочери, торопливо проговорил:

— Все не так просто, родная. Мы еще это обсудим. Но я обещаю, что больше никуда не уеду. И мама тоже. Хорошо?

Что-то было такое в его «хорошо», что не требовало ответа. Ни от жены, ни от дочери. Изабелла искоса посмотрела на него и поняла, что его уверенность в себе, которая когда-то так ее пленила, теперь усилилась благодаря вновь обретенной властности. Не легко будет теперь убежать от него, если он захочет удержать ее при себе. Правда, он наверняка этого не захочет. Мечтам Конни вряд ли суждено сбыться. По тому, как он отвел глаза, Изабелла сразу поняла, что его не вдохновляет идея «настоящего» воссоединения папы и мамы. По крайней мере, не больше, чем когда-то вдохновляла идея стать настоящим мужем своей юной жены. Изабелла задумчиво облизала запачканный томатным соусом палец, убежденная теперь, что ее собственные мечты о счастливом и беззаботном будущем включали воссоединение с этим твердолобым представителем сильного пола. Придется о них забыть.