– И если возможно, с некоторой долей поспешности. Да, напряжение последних двух недель затронуло наконец и внешне невозмутимого Уинфилда.

Тихо посмеиваясь, Дрейтон устремился наверх, на ходу расстегивая сюртук. Он в очередной раз обратил внимание на новую ковровую дорожку, устилавшую ступени, и опять поразился тому, что Кэролайн успела осуществить еще и это, не отрываясь от множества других дел.

Стянув сюртук и начав расстегивать рубашку, Дрейтон быстрым шагом двинулся по коридору в сторону своих комнат. Если в прибытии леди Обри и был какой-то положительный момент, так это то, что с ее появлением бурная деятельность в замке Райленд наконец-то завершится и он сможет больше времени проводить с Кэролайн. Ибо сейчас он куда чаще видит не столько ее саму, сколько мелькание ее юбки и различных частях дома.

Впрочем, нет… Встречаться они будут только ближе к вечеру. Потому что сейчас, когда она может наконец расслабиться, покончив со всей этой суматохой, подошла пора сбора урожая, и ему придется целые дни проводить в полях.

Распахнув двери своей комнаты, Дрейтон вошел внутрь, бросил пыльный сюртук рядом с кроватью и направился к ванной, вытягивая из штанов рубашку.

Эту дверь он также открыл рывком – и застыл на месте, встреченный клубами густого пара.

– Привет, – проговорил Дрейтон, входя внутрь и прикрывая дверь, между тем как Кэролайн завернулась в банную простыню и подоткнула свободный край у себя на груди.

– Какая неожиданная радость – увидеть тебя здесь! Хотя я отчетливо помню, как ты говорила, что вряд ли осмелишься воспользоваться моей ванной.

Кэролайн глянула на дверь за его спиной и провела по губам кончиком своего изящного розового язычка.

– Я надеялась, что ты об этом даже не узнаешь.

– Но вышло так, что я узнал, – улыбнулся он, прислоняюсь к двери. После чего, балансируя на одной ноге, стянул с другой сапог и откинул его в сторону. – Я упоминал о плате за пользование?

– Насколько я помню, нет.

Дрейтон снял второй сапог и отбросил его к первому.

– Ну ничего, это не важно. Я уверен, что ты не откажешься расплатиться.

Вздохнув, Кэролайн убрала со лба мокрую прядку, вернув ее в общую массу золотистых волос, собранных на затылке.

– Дрейтон, скоро здесь будут Обри и его мать.

– Да, я знаю, – кивнул он и, сняв рубашку, бросил ее на пол. – Однако Обри не обладает настолько плохими манерами, чтобы вломиться вместе с ней сюда в стремлении немедленно представить нас друг другу.

– Это будет проявлением плохих манер с нашей стороны, если мы не встретим их в холле, – тихо возразила она.

– Уинфилд как-нибудь объяснит им причину нашей задержки, – заверил Дрейтон, медленно, но неуклонно сокращая расстояние между собой и Кэролайн.

Вскоре ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. О Боже! С каждым днем она становилась все более и более очаровательной.

– Мне нужно идти.

– А как же с упомянутой платой? – Он провел ладонями по ее гладким плечам. – Ты ведь так и не расплатилась.

– Может, ты примешь у меня пока расписку?

– Нет, – прошептал он и, склонившись, поцеловал ее в шею.

– Дрейтон. Перестань, – прерывисто дыша, произнесла она – Зачем упорствовать в своем безумстве? – Ее ладони против воли коснулись его тела. – Нельзя же быть таким глупыми…

Он улыбнулся, между тем как его губы продолжали свой путь к мочке ее уха.

– Так что вы хотели сказать, дорогая леди Кэролайн.

– Это более чем глупость, – пробормотала она, склоняя голову набок, чтобы облегчить ему задачу.

– Это то, о чем я постоянно мечтаю и вижу в своих снах.

– Твои сны и мечтания очень порочны, – упрекнула она обвивая руками его шею.

– Несомненно… Можешь их даже назвать… – В этот момент простыня соскользнула с тела Кэролайн и упала к ее ногам. – Замечательно, – прошептал Дрейтон, сдвигая ладони на ее обнаженную спину. – Именно это мне и нужно.

Взглянув на него, Кэролайн медленно опустила веки.

– Мы не должны этого делать.

– Я знаю, – согласился он и, поцеловав ее в губы, стал быстро расстегивать брюки. – Но тем не менее давай попытаемся.

Внезапный стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Кэролайн тотчас же выскользнула из его объятий и подхватила с пола упавшую простыню.

– Прошу прощения, ваша светлость, – донесся из-за двери вежливый голос.

Пелтем, определил раздосадованный Дрейтон. Один их многочисленных слуг.

Кэролайн снова укуталась в простыню, Дрейтон натянул обратно брюки.

– В чем дело? – отозвался он.

– Уинфилд просил вам передать, что карета лорда Обри приближается к деревне.

– Спасибо, Пелтем, – поблагодарил Дрейтон, глядя на Кэролайн, напряженно застывшую напротив него. – Я сейчас спущусь.

Некоторое время они стояли молча, окутанные клубами пара. Ощущая ломоту во всем теле, Дрейтон вдруг остро осознал, какими долгими были прошедшие две недели, и почувствовал еще большее отвращение к тем условностям, которым они должны подчиняться.

– Кэролайн…

– Мне действительно надо идти.

– Тебе нужно сделать всего лишь пару шагов в ту сторону, – сказал Дрейтон, указывая на дверь. – Или же, – улыбнулся он, надеясь, что его улыбка получилась скорее искушающей, нежели умоляющей, – признаться самой себе, что не хочешь этого делать, и приятно провести несколько минут.

– Увидимся в холле, – ответила Кэролайн и, не поднимая глаз, проскользнула мимо него.

Поток холодного воздуха, ворвавшийся в открытую дверь, разорвал пелену пара. Дрейтон стиснул зубы. Черт возьми! Зачем он предоставляет этой женщине право выбора? Когда он научится не слушать ее?

Тихий щелчок дверной щеколды вывел его из оцепенения.

Стянув брюки, Дрейтон откинул их в сторону и шагнул к ванне. Нет, в следующий раз, когда он застанет Кэролайн одну, все закончится совсем иначе.


Кэролайн в последний раз оправила платье, сложила руки перед собой и устремила взгляд на входные двери.

Господи, до чего же она устала! Сейчас ей меньше всего хотелось вежливо улыбаться и изображать из себя гостеприимную хозяйку. Особенно перед такой ужасной особой, какой, по словам Хейвуда, была леди Обри. Каким же словом он ее охарактеризовал? Грозная? Да, точно. И еще – крайне требовательная ко всему тому, из чего складывается репутация девушки.

Разумеется, если ей, а затем и всему обществу станет известна суть ее взаимоотношений с Дрейтоном, тогда и эти гардины, и новая обивка мебели, и ковер на лестнице, и покраска – в общем, все ее усилия – уже не будут иметь никакого значения.

И все же, несмотря на опасность накликать на себя большую беду, она каждый раз таяла от его прикосновений. От практически постоянно думала о нем, сплетая из своих фантазий совершенно невероятные картины.

Нет, ей нужно непременно вернуться в Лондон. Чтобы расстояние и время ослабили их взаимное влечение, чтобы сила искушения сама по себе сошла на нет. Чем дольше они будет находиться в замке Райленд, продолжая играть роль хозяйки, тем тяжелее ей будет наблюдать за тем, как с началом очередного великосветского сезона Дрейтон примется обхаживать других женщин, выбирая себе жену. Нет, она, конечно, не испытывает к нему никакой любви. Ей просто хорошо с ним. Точнее, если быть абсолютно честной с самой собой, ей безумно нравится заниматься с ним любовью. И по правде говоря, одна мысль о том, что ее место в его постели может занять другая женщина…

Прижав руки к животу, Кэролайн замотала головой и стремлении изгнать из нее беспокойные мысли.

Сзади послышались шаги. Оглянувшись, Кэролайн увидела спускающегося по лестнице Дрейтона.

– Кэролайн, ты выглядишь просто бесподобно, – сказал он, подойдя к ней.

Она сглотнула и тихо вымолвила:

– Спасибо.

– А то, что ты сотворила с домом, выше всяких похвал, – добавил Дрейтон, машинально поддергивая манжеты, – Я перед тобой в огромном долгу.

– Нет, – засмеялась Кэролайн. – Ты в огромном долгу перед лондонскими торговцами тканями.

Улыбнувшись, Дрейтон перевел взгляд на входные двери. Точнее, на одно из узких боковых окон, через которое можно было узреть происходящее снаружи.

– О Боже! – пробормотал он, и улыбка сошла с ею лица. – Так и кажется, что на корме у нее написано «Эйч-Эм-Эс[4] Обри».

Он сравнил их гостью с кораблем? Нет, леди Обри была, конечно, отнюдь, не миниатюрной дамой, однако позволять себе подобное сравнение… Кэролайн покачала головой.

– Не говори гадостей, – попросила она и сделала глубокий вдох, что, однако, не принесло ей ожидаемого успокоения.

– Она осматривает дом и кривит при этом рот, – сообщил Дрейтон, понизив голос, чтобы его слова не достигли ушей застывшего у дверей лакея.

– Так же, как и ты, когда взирал на вывеску над моей мастерской.

– Я делал это намеренно… Старался выглядеть как истинный герцог.

– Однако вид у тебя был весьма неприятный.

Склонившись поближе, Дрейтон прошептал:

– В таком случае я хотел бы увидеть тебя в своей комнате, усадить к себе на колени и принести глубочайшие извинения.

– Она идет сюда, – тихо, проговорила Кэролайн, чувствуя, как ее сердце забилось сильнее, а в животе словно запорхали бабочки. – Пожалуйста, веди себя прилично.

– Я бы предпочел немедленно приступить к извинениям, – отозвался Дрейтон. Лакей между тем распахнул двери. – Уверен, ты была бы довольна моими стараниями.

От предложенной перспективы все ее тело охватил какой-то восторженный трепет. Ощущая горячую пульсацию в самом центре своего естества, Кэролайн стиснула колени, надеясь, что проступивший на ее щеках румянец леди Обри сочтет следствием волнения, вызванного встречей со столь высокой гостьей.

– С возвращением, лорд Обри, – с улыбкой поприветствовала Кэролайн, как только приятель Дрейтона ввел свою мать в холл.