Но на несколько мгновений Донована охватила радость от того, что он просто вошел дом. Перепрыгивая сразу через две ступени, он поднялся по лестнице, нашел нужную дверь и громко постучал.

– Эндреа! Пусти меня! – Внутри не раздалось ни звука, поэтому он постучал снова. – Пусти меня. Пожалуйста, Энди!

Внимание Блейка привлек звук открываемой внизу двери. Отлично! Снова эта женщина-нацистка. Он заметил, что сейчас она одета лишь в топик и штаны для занятий йогой. Прислонившись к дверному косяку, она сложила на груди руки и стала за ним наблюдать.

Эта женщина приводила его в ярость, хоть он пришел сюда не к ней на свидание. Ему стало жалко мужчину, к которому она пришла «в гости». Похоже, это был для него вызов. Пробормотав что-то себе под нос, Блейк снова забарабанил в дверь, чтобы не обращать внимания на свою аудиторию в лице одного человека. Дверь так и оставалась заперта.

– Знаете, у них есть тайник для ключа.

Приподняв брови, Блейк внимательно посмотрел на стоявшую внизу женщину.

– Там, под перилами, – добавила она.

Не будучи уверенным в том, что ей можно доверять – свидание с Джейлин было одним из самых неприятных в его жизни, – Блейк сунул руку под перила. И в самом деле там оказался маленький металлический ящичек, привинченный к нижней части перил. Он открыл крышку, и ключ выпал из ящичка.

И что теперь? Блейк встретился взглядом с глазами стоявшей внизу женщины, не понимая, почем она ему помогает.

Словно прочитав его мысли, Джейлин сказала:

– Я в долгу перед Энди. Точнее, это Энди мне должна. Надеюсь, ночь пройдет… как это должно быть. – Подмигнув ему, она скрылась за дверью, из которой вышла.

У Блейка появилось чувство, что она рассчитывает на то, что ее помощь окупится. Тем не менее он крикнул вниз:

– Спасибо вам, Джей Ло!

– Джейлин, болван!

Правильно, Джейлин. Но сейчас Блейка эта ошибка не волновала. Потому что он был в состоянии думать только о том, как проникнуть в квартиру и выяснить все с Эндреа. Да, из окна она встретила его не слишком тепло, однако он надеялся, что Дреа станет более дружелюбной, когда они окажутся лицом к лицу.

Взяв ключ, он сунул его в замочную скважину. Потом, произнеся про себя молитву, он повернул ключ и нажал на ручку.

Как только он приоткрыл дверь, в него полетела оранжевая кроссовка. Блейк вовремя нагнулся и, пролетев мимо него, кроссовка вылетела в коридор, едва не задев его плечо. Он оглянулся на Энди. В ее глазах пылал безумный огонь, ее ноздри раздувались от ярости. В руках она держала вторую кроссовку. Замахнувшись, Энди сделала второй залп.

Возможно, это потребует больше усилий, чем он полагал.


– Почему ты бросаешь в меня обувь? – Блейк спрятался за передней дверью и кричал ей в открытую щель.

Энди была вынуждена признаться, что эта ситуация принесла ей некоторое удовлетворение. Однако его все равно было мало. Она хотела большего. Ей хотелось запечатать все трещины в своем разбитом сердце кровью, по́том и слезами этого Блейка Донована. Она так рассвирепела, что даже смогла произнести это слово про себя, хотя вслух вряд ли решилась бы на это.

– Потому что ты идиот! – Энди уже свернула в трубочку журнал с кофейного столика, готовясь запустить в Блейка и его.

– Я с этим не согласен. – В его голосе послышались извиняющиеся нотки.

Но она была слишком сильно обижена. К тому же Энди была уверена, что он не знал, из-за чего она переживает, а буйство казалось ей более удовлетворительным, чем какие-то объяснения.

Дождавшись, пока Блейк высунет голову из-за двери, она бросила журнал. И почти попала ему в щеку.

Черт! Ну почему она опять промахнулась?

Донован распахнул дверь.

– Господи, Энди! Ты едва не попала в меня.

– Жаль, что едва.

Эндреа пробежалась по комнате в поисках очередного подходящего снаряда и выбрала свою газировку.

– Ты – эгоистичная, шовинистическая, самовлюбленная задница! – Дважды проверив, что выпила все до дна, Энди бросила бутылку через всю комнату. Та упала, не долетев до цели целого фута.

На губах Блейка промелькнула усмешка, но он быстро взял себя в руки.

– Ты всегда все обо мне знала. И раньше тебе это, кажется, не мешало.

– «Кажется, не?..» – Энди не верила своим ушам. Мешало. И она возражала. Возражала с тех пор, как познакомилась с ним. Разве нет?

Сочтя, что полюбила Блейка, несмотря на все его недостатки, она, возможно, действительно перестала возражать так уж активно, как считала. Но ему-то она этого не говорила. К тому же швыряться вещами оказалось очень-очень здорово. И кем, черт возьми, он себя возомнил, заявив, что она злится? Да у нее, дьявольщина, есть полное право злиться! И защищаться!

Схватив телевизионный пульт с кушетки, Энди приготовилась к броску.

– Ты вломился в мой дом! – закричала она. – И я защищаюсь.

Пульт полетел в Донована.

Тот перехватил его в воздухе.

Черт возьми!

– Эндреа, пожалуйста, остановись! – Он вытянул руки перед собой ладонями вверх, слово хотел этим предотвратить дальнейшую бомбардировку.

У Энди практически не осталось снарядов, кроме диванных подушек, а что они за оружие!

– Зачем ты пришел?

– Могу я войти?

Эндреа пожала плечами, хотя, честно говоря, она предпочла бы, чтобы он вошел, – это лучше, чем позволить миссис Бренди подслушивать их перебранку. К тому же из-за этого человека она потеряла слишком много обуви. К тому же он хорош, даже когда унижается перед ней.

Рискнув войти, Блейк захлопнул за собой дверь. Сунув руки в карманы, он оглядел комнату. К счастью, Лейси утром быстренько прибрала тут, иначе Энди было бы стыдно. Наведение порядка в доме вообще не было ее сильной стороной. Впрочем, в личной жизни тоже.

Хотя нет. Не будет она стыдиться. Потому что ей наплевать на мнение этого мерзавца. Не каждому повезло в жизни иметь экономку, деньги и миниатюрную хорошенькую невесту, которая скоро станет его женой.

Присутствие Блейка не помогало Эндреа унять гнев. Лучше прогнать его из дома – и из жизни тоже – как можно быстрее.

Сложив руки на груди, она повторила свой вопрос, четко артикулируя каждое слово:

– Зачем вы пришли сюда, мистер Донован?

Блейк перехватил ее взгляд, и через мгновение она опять потонула в его взоре, впала в головокружительный хаотичный транс, который всегда охватывал ее в его обществе.

– Нам надо поговорить, – сказал Блейк.

Да, им надо было поговорить в семь тридцать утра. Где он был в это время? Хотя сейчас уже поздно интересоваться этим.

– Нам нечего друг другу сказать, – ответила она.

Блейк вздернул голову.

– Нет, есть что сказать, и это очевидно. Ты сердишься, и я даже не знаю почему. – Донован не просто погубил ее, как можно погубить женщину, – у него даже не было объяснений, почему он это сделал. И если женщина чего и не должна делать, так это объяснять свои чувства, которые мужчина и без того должен понять.

– Мой гнев – это мое дело, – сказала она. – Но ты пришел сюда вовсе не из-за него. Итак, еще раз, зачем ты здесь, выкладывай начистоту?

– Хорошо. – Блейк помешкал, словно пытаясь решить, что именно сказать ей. И это странно. Он пришел сюда, чтобы увидеть ее, так разве ему было нечего ей сказать?

Наконец Донован промолвил:

– У меня есть вопросы, касающиеся Джейн.

– Серьезно? – Ее ярость поднялась еще на одно деление. Нет, не на деление. Она постоянно поднималась и поднималась, пока не взорвала измеритель. Он пришел, чтобы спросить у нее что-то про ту бессмысленную, глупую захватчицу Джейн?!

– Я больше не твоя сваха, Блейк, – ответила Эндреа. – И все, что тебе нужно узнать об этой девушке – твоей подружке, тебе придется выяснять самому.

Вынув руку из кармана, Блейк потер ею затылок.

– Но я бы не назвал ее… своей подружкой, – пробормотал он.

Ну да, теперь ее нужно называть невестой. Едва это слово промелькнуло в голове Энди, ей снова захотелось бросаться вещами.

– Называй как хочешь. Разговаривай с ней сам, я тебе больше не посредник. А теперь уходи из моего дома. Ты не должен тут находиться. – Она пошла прямо на Блейка, пытаясь вытеснить его.

– Погоди! – Блейк опять поднял руки, чтобы остановить ее.

Эндреа сердито на него посмотрела, но сделала знак, что он может продолжать.

Донован принялся мерить шагами ограниченное пространство, которое она ему оставила.

– Это не… Я хочу сказать… Мне надо так много сказать и… – Внезапно остановившись, он вопросительно посмотрел на нее. – Все, что происходило на наших свиданиях, – это ведь твоих рук дело, да?

– Нет! – бросила Энди. Но тут же добавила про себя: «О черт, о черт, о черт!»

Блейк покачал головой.

– Пропавший бумажник ты сама взяла тогда днем, не так ли? И резервирования не исчезли – ты их и не делала.

– Понятия не имею, о чем ты. – Она также не имела понятия о том, как сможет снова найти работу в городе. Энди прикусила губу. Ее так обманули!

– Знаешь, ты – худшая из лгуний. – Странно, но Блейк, похоже, даже не разозлился на это.

– Послушай, Блейк, я не хочу… не хотела… Я не… – Его спокойствие выбило ее из колеи. Как отнестись к этому? Рассказать правду? Тогда он спросит, зачем она это сделала, и это кончится для нее чудовищным унижением. Может, ей удастся увильнуть от разговора об этом?

Энди улыбнулась самой милой улыбкой, на какую была способна.

– Разве это так уж важно сейчас? У вас двоих все сложилось, так что никакого вреда, ничего плохого. А если уж говорить о Джейн… Кстати, где она? Разве ты не должен быть с ней сегодня вечером?

– Вероятно, она уже вернулась домой, – пренебрежительным тоном ответил Блейк. – Я не знаю. Я посадил ее в такси.

– Ты не отвез ее домой? – Новость о том, что он не отправился к своей нареченной на ночь, доставила Эндреа больше удовольствия, чем следовало бы.

Однако мысль об этом снова взбесила ее. Энди имеет право плохо думать о нем и Джейн: он даже не захотел иметь с той дело после того, как сделал ей предложение. Вот если бы он сделал предложение ей, она бы не растерялась, они были бы вместе в постели. Как безмозглая, одержимая сексом женщина, она точно опустилась бы до этого рядом с ним.