Это понятно, что ему приходится много работать, семью кормить. И наверняка она несправедлива к нему, мысленно предъявляя претензии. И даже смирение перед ситуацией надо проявить, понять и простить Мите другую женщину. А только не получается, хоть убей. Потому что вся эта ситуация – как боль невыносимая, как несчастье… Как болезнь, как опухоль, с которой приходится жить и носить в себе знание, что не вылечишься от нее уже никогда.

Она вздохнула, снова посмотрела на Темочку. Сидит, вцепился пальчиками в ладонь Павла. Так ведь и привыкнуть может к его присутствию, а этого, наверное, нельзя допускать.

Хотя… Отчего же нельзя-то? Пусть все идет как идет! По крайней мере, вины ее тут никакой нет. Митя сам эту ситуацию создал, своими руками. Да если бы не оскорбительные для нее обстоятельства, разве позволила бы она этому Павлу…

Но ведь ничего такого она ему не позволила. Подумаешь – в цирк пошли. А с другой стороны, как говорит Машка – подумаешь, да не скажешь! Есть, есть в этой ситуации что-то такое… Почти интимное. Какой-то позволительный уже допуск. Потому что каждая женщина всегда чувствует, куда ее приведет этот крохотный допуск.

А вечером ей Лёлька опять допрос устроила, смотрела сердито исподлобья.

– Мам, что это за мужчина вас на такси привез? И вчера тоже… Ты не захотела объяснить, но мне нужно знать! Кто это вообще, мам?

– Это мой хороший знакомый, Лёль. Я ж тебе вчера говорила! Просто знакомый, понимаешь?

– Да как-то не очень, мам… Откуда он взялся, почему я его не знаю? А ты его давно знаешь, мам?

– Нет, мы с Темой недавно с ним познакомились. Он нас от непогоды спасал, он очень хороший человек, Лёль.

– Хм… От непогоды спасал… Как же это, интересно?

– Да очень просто… Дверь подъезда открыл, потом домой к себе пригласил, чтобы мы в подъезде не замерзали… Мы же промокли все под дождем, Лёль!

– И ты пошла к нему домой? Вместе с Темой? – в ужасе уточнила Лёля.

– А что мне оставалось делать, по-твоему? Ждать, когда Тема простудится?

– Но ведь это как-то… Рискованно, мам… Пойти сразу к незнакомому человеку…

– Да он очень хороший, Лёль! Это ж невооруженным глазом видно было!

– А папе ты рассказала про этого хорошего человека?

– Нет. Не рассказала.

– А почему?

– Потому что… Потому что так получается, что некогда ему слушать мои рассказы, сама понимаешь.

– Мам… А можно я снова у тебя спрошу? Только ты не сердись, пожалуйста. У вас с папой ведь все хорошо, да? Ничего не случилось… Такого?

– Чего – такого, Лёль?

– Ну, ты же сама понимаешь… Я очень виноватой себя чувствую, мам… Если что-то между вами случится такое, я себе не прощу. А может, ну его, этот институт, а? Давай я буду с Темой сидеть, а тебя совсем освобожу? И папе тогда не придется много работать… И все будет хорошо… Как раньше у вас было…

– Лёль, перестань! Ну что ты говоришь, в самом деле? Прекрасно же понимаешь, что надо образование получить… А с папой у нас все хорошо, не бери себе ничего в голову!

– Правда, мам?

– Правда.

– А меня на практику посылают на две недели… В другой город… Не знаю, соглашаться мне или нет. Может, сходить в деканат и попросить, чтобы меня здесь оставили?

– Да отчего же? Поезжай, если надо. Мы справимся.

– Ну ладно тогда… Конечно, мне хочется вместе с ребятами из группы ехать!

– Ну вот и решили, и хорошо…

Лёлька уехала, и жизнь потекла довольно непредсказуемая благодаря Павлу. Все время он выдумывал какие-то развлечения для Темы – то на детских батутах с ним прыгал, то в Уголок Дурова водил, то в парк аттракционов… И отказать ему было ужасно неловко, да и не хотелось отказывать, в общем.

Однажды она все-таки возмутилась:

– Павел, вы же все свое свободное время нам отдаете, так же нельзя!

– Но почему… – удивленно развел он руки в стороны. – Почему же нельзя, Катя? Мне это доставляет огромное удовольствие…

– Но вы ведь недавно в новую квартиру переехали! Там у вас мебели нет, штор на окнах нет… Вам ведь надо квартирой заниматься, а вы на нас столько времени тратите! Давайте я вам помогу хотя бы мебель выбрать!

– Правда? – отчего-то очень обрадовался Павел. – Это было бы весьма кстати, если бы вы мне и впрямь помогли… Я же ничего в этом не понимаю!

– Ну все, решено… Завтра же идем в мебельный магазин! Только вопрос – в какой… То есть с какими ценами…

– Да мне все равно, в общем. Деньги у меня есть. Я недавно гонорар за новую монографию получил, ее в Дании издали. Я даже не ожидал, что так много заплатят… Наверное, у них расценки другие, как думаете?

– У них отношение другое к интеллекту как к таковому, я думаю…

– Может быть, может быть. Меня ведь и на работу туда звали четыре года назад, но я отказался.

– А почему?

– Тогда моя первая жена больна была… Безнадежно больна… Как же я мог?

– Простите, Павел, что я спросила…

– Да что вы, Катя, перестаньте! И вообще, не будем больше о грустном… Значит, будем покупать новую мебель! Я рад, что вы мне предложили свою помощь, очень рад!

Так потом и ходили по магазинам – Катя впереди с озабоченным видом, следом за ней Павел с Темочкой на руках. Наверное, со стороны представляли собой прекрасную семейную пару, которая обустраивает свое жилье.

А Катя и впрямь увлеклась. Проснулся в ней чисто женский инстинкт по благоустройству гнезда, с удовольствием присматривала и всякие мелочи кроме мебели. Иногда ловила себя на мысли – остановись, мол, не надо так входить в роль… Не тебе же в этом гнезде жить, в самом деле!

А однажды подумала вдруг про себя – это ж она таким образом от своей собственной проблемы сбегает! Замену проблеме придумала! А что? Немножко бегства, немножко самоутверждения, немножко радостной благодарности Павла… Глядишь, и легче жить стало. И обида не так болит…

Вот уже и квартира Павла преобразилась ее стараниями. Появилась в ней приличная мебель, заставила его разобрать коробки, все вещи разложить по шкафам. Осталось только шторы повесить, чем она и занялась с удовольствием.

– Ну, Катя… Да вы просто волшебница, честное слово… – одобрил ее старания Павел. – Я бы сам никогда с этой проблемой не справился! Спасибо, спасибо вам большое, Катя! А как вы думаете, в этот угол войдет шведская стенка? И качели еще… Я видел такой детский спортивный уголок в магазине… Теме понравится, я думаю…

Катя вдруг замерла в испуге. То есть хотела спросить – при чем здесь мой внук и ваша квартира, но слова будто куда-то делись, и только в голове гремело сердито – доигралась, доигралась! Отвечай теперь, чего замерла испуганной ланью?

Павел воспринял ее смятение по-своему, шагнул к ней решительно, взял за руки. Вдохнул в себя воздух, проговорил сиплым от волнения голосом:

– Катя, послушай… Да, разреши мне на «ты»… Я хочу вам сказать, Катя… Вернее, тебе сказать… В общем, я буду очень счастлив, если ты… Если мы…

– Не надо, Павел. Прошу вас, не надо, пожалуйста… – только и смогла произнести, осторожно высвобождая ладони из его цепких пальцев.

– Да, да, понимаю! Наверное, я слишком форсирую события, да? Простите меня, простите… Но все равно… Знайте, что я…

– Да, я буду знать. И можно на «ты», Павел. Но сейчас… Не надо…

– Хорошо. Я понял. Я понял, Кать.

– Не обиделся?

– Нет, что ты…

– Тогда мы с Темочкой пойдем, пожалуй. Нам домой пора. Сегодня Темочкина мама приезжает, у нее практика в другом городе закончилась. Не провожай нас, ладно?

– Кать, а может, вечером в кафе посидим? Тут есть недалеко кафе, там по вечерам джаз играют… Около кинотеатра «Миллениум», знаешь?

– Знаю. Кафе называется «Орлеан», я была там когда-то давно…

– Ты придешь? Я буду тебя ждать…

– Я приду, Павел. Приду обязательно…

Потом она никак не могла объяснить себе, почему не отказалась прийти на свидание. Наверное, просто жалко ей Павла стало. Дважды отказать – это тоже надо суметь. Да и что плохого в том, если она посидит с ним в кафе и послушает, как музыканты играют джаз? И ничего, что без Темочки… Лёлька ведь наверняка за две недели без Темы соскучилась, пусть вечером с ним посидит.

И вообще… Пусть все идет как идет! Может, оно все правильно идет, вот в чем дело! Да, она очень испугалась, когда Павел решил объясниться, но ведь это всего лишь испуг, это такая неловкость, не более того… Пусть все идет как идет!

Однако все пошло вовсе не так, как она себе представляла. Вернее, совсем наперекосяк пошло. Потому что в кафе она увидела Маринку – вот же черт ее принес именно в это кафе, именно в этот вечер!

Маринка была женой Севы, Митиного друга. Когда-то они дружили семьями, а потом все разладилось в одночасье, и не вспомнить уже, по какой причине. Хотя между Митей и Севой все же остались добрые отношения – иногда они вместе проводили время. На футбол ходили или просто в баре встречались – ударить по пивку. А Маринка эта никогда Кате не нравилась, если честно. Слишком назойливая была, любопытная до неприличия.

Вот и сейчас она почувствовала на себе чей-то сверлящий взгляд. Повернула голову, сразу узнала Маринку. Та улыбнулась, помахала ей ладонью. И тут же поднялась с места, направилась к их столику неверной походкой.

– Катюша… Сколько лет, сколько зим… Рада тебя видеть, подруга…

Павел улыбнулся навстречу Маринке довольно приветливо – он и не умел по-другому, наверное. Пригласил сесть, торопливо махнул официанту, чтобы принес бокал и дополнительный столовый прибор. А Маринка была и рада, и с удовольствием наблюдала за его суетой.

– Ну, давайте же познакомимся наконец… – произнесла манерно, обращаясь к Павлу. – Меня Мариной зовут, а вас?

– Павел… Рад знакомству, Марина. Вы красное вино будете или что-то другое заказать?

– Давайте наливайте свое красное… Только немного, я уже сегодня того… Хорошо набралась, ага. Мы день рождения сотрудницы отмечаем, чисто женским коллективом… А я сижу и вижу вдруг – ба, знакомое лицо появилось! Катюша! И не одна… Это ничего, что я нахально вторглась в ваш тет-а-тет, ребята? Простите меня… Но я уйду, если мешаю, вы только скажите…