Телефон не отвечал. Длинные гудки оборвались равнодушным автоматическим голосом – перезвоните, мол, абоненту позже. Еще раз набрала – то же самое. Некогда абоненту, он на встречу идет… А телефон второпях дома забыл, наверное.

И вот за что все это бедному абоненту, а? За доброту и за участие, которое проявил когда-то, впустив к себе промокшую под дождем женщину с ребенком? Да гнать надо было эту женщину поганой метлой… Ее, эту бессовестную женщину, муж обидел, и она свои проблемы вознамерилась таким подлым способом решить, не думая, что отвечать за это придется!

Ой, как стыдно. Почему, почему не подумала, чем все это может закончиться? Зачем так жестоко подставила бедного Павла под Митины кулаки?

А может, все же без кулаков обойдется? Митя остынет немного, пока едет эти десять минут… Господи, как время медленно тянется, скорей бы уж он вернулся, что ли!

Через час в прихожей хлопнула дверь. Катя вздрогнула, прислушалась, не проснулся ли Темочка. Тихо вроде… Встала со стула, пошла искать Митю.

Он сидел в спальне на кровати, опустив голову и свесив ладони с колен. Так сидел, будто устал страшно. Подошла, села рядом. Он поднял голову, спросил тихо:

– Ну как ты могла, скажи, Кать? Еще и с ребенком на руках…

– Да при чем здесь ребенок, Мить! О чем ты!

– А ты не понимаешь, да? Не понимаешь, как это подло? Ну да, я очень перед тобой виноват, я понимаю, что ты чувствовала, как тебе обидно было… Но я-то всего лишь физически тебе изменил, а ты! Да как ты могла вообще…

– Да не было у нас ничего, не было! Даже намека на близость не было, понимаешь?

– Вот именно, что не было… Я тебе о том и говорю, что моральная измена хуже физической. Видел я сейчас этого твоего, ага… Ехал в машине, думал – убью к чертям собачьим! А как увидел… Конечно, у меня даже рука не поднялась. Он же такой, блин… Такой… Смотрит, будто в душу тебе глядит. Опасный типчик, вот что я понял. Для меня – опасный. Что, хорошо тебе с ним было, да, Кать? Душевно-сердечно? Муж у тебя грубый, а этот… такой? Нравится, Кать, что он в тебя влюбился, да?

– Господи, Мить, о чем ты говоришь…

– Да ты и сама прекрасно понимаешь, о чем. Вот в этом твое предательство и есть, что ты позволила себя полюбить так, что физика сама по себе на второй план отошла. Вроде того – нам ваша пошлая физика вовсе без надобности, потому что мы оба такие, мы душами умеем любить, на божественном духовном уровне. Высоких отношений тебе захотелось, да, Кать? А муж у тебя другого сорта, более низкого, ему только физику подавай, а большего ему и не надобно? Вот поэтому твоя измена гораздо подлее, чем моя, Кать… Никогда, никогда тебе этого не прощу, понятно?

– Да, Мить, понятно… Ты мне все очень хорошо объяснил, даже добавить нечего… – произнесла она со вздохом, поднимаясь с кровати.

Но он не дай ей подняться. Схватил за плечи, развернул к себе, встряхнул сильно. И проговорил, задыхаясь:

– Да я… Сейчас я покажу тебе… Да как ты…

– Мить, пусти! Мне больно, Мить!

Но уже не слышал ее. Да и она тоже… Горячая волна желания, идущая от Мити, побежала дрожью по всему телу, захватывая его огнем. А пальцы уже судорожно расстегивали пуговицы на его рубашке – скорей, скорей… Только бы не задохнуться в этом подступающем огне! И кто только выдумал эти мелкие пуговички-петельки на мужских рубашках, руки бы ему оторвать за это!

Давно у них не было такого бурного секса, даже со времен молодости не припомнить… Будто оба с ума сошли. Горели в этом огне, сжигали все обоюдные обиды и недомолвки, узнавали себя по-новому. А может, и впрямь только-только нарождались для новой жизни, кто знает?

Потом лежали, перешептывались, смеялись тихо. Говорили бог знает о чем… О ерунде какой-то. Но такой важной для них обоих ерунде!

– А помнишь, как мы первые годы жили, Кать? Лёлька еще маленькая была, таскали ее с собой повсюду… Всегда вместе, всегда за руки… Я так гордился, какая ты у меня! Красивая, умная, веселая! Уверен был, что все кругом страшно мне завидуют!

– А сейчас… Уже не гордишься, да?

Митя помолчал немного, потом повернулся на бок, склонился над ней, глянул в глаза внимательно и серьезно.

– А сейчас ты еще лучше стала, Кать. В этом-то все и дело. Наверное, я тебе изменил именно потому, что ты… Ты самая лучшая женщина на свете… Да что я тебе объясняю, ты все равно не поймешь!

– Почему же, Мить? Я понимаю… И ты для меня – самый лучший, хоть и дурак…

– Я дурак?

– Да. Ты дурак.

– А если я сейчас обижусь и отомщу?

– Давай, отомсти… Отомсти, Мить…

Она потянулась к нему навстречу, и все здравые мысли мигом ушли из головы, и только одна из них почему-то задержалась на самом краешке сознания… Наверное, потому что она довольно глупой мыслишкой была. И даже не мыслишкой, а вопросом нелепым – неужели и впрямь какая-то истина есть в этом утверждении, что левак укрепляет брак?

Ведь глупость на самом деле! И – тем не менее…


Утро застало их с Митей врасплох – только-только заснули, а будильник на телефоне уже запел свою песню!

– М-м-м… – потянулась Катя, пытаясь открыть глаза. – Как спать-то хочется, сил нет…

– А ты спи, Катюш, тебе ж на работу не надо! – предложил Митя, вскакивая с постели. – Это у меня сегодня сумасшедший день, даже на пять минут опоздать нельзя!

– Да? Тогда я встану, завтрак тебе приготовлю… Да и Темочка все равно скоро проснется, наверное… Слушай, а Лёлька дома? Мы же вчера совсем про нее забыли… Ты слышал, как она пришла?

– Нет, не слышал…

– И я! Пойду проверю…

Лёлька спала в своей комнате, отвернувшись лицом к стене. Катя подошла, тронула ее за плечо.

– Лёлечка… Ты на занятия не проспишь? Пора вставать…

Лёлька села на постели, уставилась на нее сонными глазами. Потом проговорила испуганно:

– У меня же пересдача с утра, я ж и впрямь опаздываю! Там такой препод вредный… Я решила экзамен с тройки на четверку пересдать, чтобы стипендии не лишиться… Если к нему вовремя на пересдачу не придешь, обязательно снова завалит! Как же так я проспала-то, мам?

– Да успеешь еще, Лёль! Давай поднимайся быстрее!

Лёлька подскочила с кровати, понеслась бегом, заколотила в дверь ванной ладошками:

– Пап, давай быстрее, я опаздываю! Слышишь, пап? Выходи!

– Да я тоже опаздываю, дочь! Дай мне еще пять минут!

– Не больше трех, пап, ладно?

– Да что я тебе, солдат-первогодок, что ли? Еще скажи – сорок пять секунд, пока спичка горит! Я ведь не молодой уже, доча… Мне льготы по старости положены…

Катя засмеялась, услышав из кухни их диалог. Вообще ей ужасно весело было в это утро, хоть и не выспалась. Вскоре на кухню пришел Митя, и она торопливо поставила перед ним тарелку с яичницей, подвинула тосты: – Ешь… Сейчас быстро кофе сварю…

– Ну что, как она? – спросил быстрым шепотом Митя, мотнув головой в сторону коридора. – Сказала тебе что-нибудь? Нашел ее этот Олег или нет?

– Да ничего не сказала, Мить… Видишь, торопится? На пересдачу опаздывает!

– Так ты спроси…

– Да не хочу второпях. Давай подождем, пусть сама расскажет.

– Ладно, подождем…

– Ты сегодня поздно придешь, Мить? Или как?

– Поздно, наверное. Я же вчера вечером прогулял свою смену, надо сегодня наверстывать, иначе Михалыч меня прогонит к чертовой матери, другого на мое место возьмет. А что, я тебе нужен зачем-то, да?

– Ты мне всегда нужен, Мить…

– Рад слышать! Ну все, я побежал, опаздываю…

– А кофе?

Митя подскочил со стула, обнял ее, прижал к себе. Она и опомниться не успела, как он быстро поцеловал ее в губы, как летуче прошептал в ухо:

– Это вместо кофе, мне так вкуснее…

– Чего это вы тут… обнимаетесь? – услышали они удивленный голос Лёльки, застывшей в дверях кухни.

– А что, нельзя? – выпуская ее из объятий, спросил Митя. – Давай и тебя тоже обниму, если завидно!

– Да ну, пап… Лучше подбрось меня до института, я опаздываю!

– Да ты не одета еще, доча!

– А я быстро… Я через пять секунд буду готова, подожди…

Лёлька метнулась в свою комнату, а Митя подмигнул Кате, проговорил тихо:

– Глаза у Лёльки вроде счастливые… Или мне показалось, может?

– Это у тебя, Мить, они счастливые. А у Лёльки… Не знаю, не знаю…

– Ладно, разберемся со временем. Скажи ей, что я у подъезда жду. Ровно пять секунд, ни больше ни меньше! Ну все, я побежал… Пока…

Вслед за Митей умчалась и Лёлька, и в квартире стало непривычно тихо. Впрочем, это ненадолго, вот-вот Темочка должен проснуться…

Катя подошла к окну, проследила глазами, как Лёлька выбежала из подъезда, быстро села в машину, и та сразу же сорвалась с места. Видать, Митя и впрямь торопится…

А ей некуда торопиться. Ей просто очень хорошо вот так стоять у окна и смотреть им вслед.

Хотя… Хорошего помаленьку, как говорится. Надо и совесть иметь. Потому что надо обязательно позвонить Павлу и все объяснить, пока Темочка не проснулся. Она очень, очень перед ним виновата, надо прощения попросить. Если он вообще разговаривать с ней захочет после вчерашнего инцидента…

Ушла в спальню, села на кровать, кликнула номер Павла. Он ответил сразу, и голос его был довольно спокойным:

– Очень рад слышать вас, Катя…

Ну вот! Уже и на «вы» перешел. Значит, обиделся на нее. И правильно сделал, что ж… Ничего теперь не остается, как тоже обратиться к нему на «вы»…

– Павел… Вы простите меня за вчерашнее, пожалуйста. Конечно, я должна была вам сказать… Должна была вас предупредить… Вы же не знали, что я…

– Перестаньте, Катя, не надо. Вы ни в чем передо мной не виноваты, вы не обязаны были… Это ваше право, ваша жизнь, что вы! Наоборот, я вам очень благодарен за помощь, за общение… За все вам благодарен… Ведь согласитесь – ничего плохого в том не было, что вы мне помогли, правда?

– Нет, Павел, это вы мне помогли… Вы очень мне помогли, даже и сами не понимаете как… У меня было очень трудное время, и я нуждалась в том, чтобы… Чтобы вы… Ой, совсем запуталась, не знаю, как объяснить!