— Честно говоря, устрицы были настолько сытными, что мне не хочется есть.

— Хорошо, — кивнул Карлос. — Тогда закажу к вину фрукты. Не возражаешь?

Манера Карлоса каждый раз переспрашивать говорила о его внимательности, но почему-то раздражала Иру. Ей хотелось, чтобы он все решал сам. В этом желании вновь проскользнула семейная привычка. За долгие годы замужества она привыкла, что Андрей решает все вопросы, а на долю Ирины оставались лишь проблемы, связанные с детьми.

Раздались первые аккорды. Гул голосов моментально затих: все посетители клуба обратили взоры на сцену. Медленные ритмичные звуки заставляли сердце биться в такт музыке, улавливать малейшие перемены и вслед за ними делать кульбиты и замирать.

На сцену вышла первая танцовщица фламенко. Она была подобна яркому пышному цветку: алая широкая волнистая юбка от малейшего движения колыхалась, а стоило приме театра фламенко сделать резкое движение, как она тут же взметалась ввысь, превращаясь в грозное облако.

Постепенно сцену заполнили другие танцоры. Кавалеры откровенно красовались перед дамами, словно пытались их соблазнить, а те, в свою очередь, страстно выгибали спины и кокетливо двигали плечами. Музыка постепенно набирала темп, стук каблуков не давал расслабиться, с каждой минутой становилось все жарче и жарче. В воздухе нарастало напряжение, и вдруг музыка резко оборвалась, а танцовщицы упали в объятия кавалеров. Наступил всеобщий экстаз. Зрители стали озираться и тайком посматривать друг на друга: кто-то желал убедиться, что не один оказался под гипнозом, кто-то смущенно пытался завуалировать свою слабость.

Несколько минут Ирина молчала, настолько непросто было вновь вернуться в реальный мир и абстрагироваться от только что увиденного.

Повернув голову к Карлосу, Ира поняла, что все это время он не сводил с нее глаз. В его взгляде она увидела вопрос, на который для себя уже ответила.

Карлос нагнулся и нежно дотронулся до ее губ. Ирина была не против. Она подалась вперед и страстно ответила на поцелуй.

Вновь заиграла музыка, и теперь уже неумелые кавалеры и дамы вышли на танцпол. Карлос подал Ирине руку, и она безропотно последовала за ним. Крепко прижав к себе партнершу, Карлос умело повел ее в танце. Казалось, что они бесконечно кружат по паркету, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. Их губы встречались и вновь разъединялись. Испарина выступила на их лицах и телах, но они не замечали этого, а продолжали свой танец любви.

Музыка стихла. Не говоря ни слова, Ирина и Карлос вышли из клуба и сели в такси.

Карлос назвал адрес и поцеловал Иру в пульсирующую на шее вену.

— Ты была прекрасна! — прошептал он ей на ухо.

— Просто ты замечательный танцор. Даже не имеющая слуха и чувства ритма женщина с тобой будет королевой.

— Ты сама по себе королева, — продолжал шептать Карлос. — Ты словно безупречный бриллиант, которому не нужна оправа.

— Какие слова! — улыбнулась Ирина и снова подставила губы для поцелуя.

Ночь была жаркой, подобно танцу фламенко. Ирина давно не испытывала таких ярких страстей. Она была готова на все и откликалась на любые намеки Карлоса. Желание, охватившее их еще при первой встрече, медленно росло, закипало и, наконец, вырвалось наружу, подчинив себе разум и рассудок. Сегодня их ничего не остановило бы.

После долгих объятий Ирина откинулась на подушку и поняла, что ни о чем не жалеет. Она должна была пройти через этот вихрь страстей, чтобы ощутить себя желанной. Уже засыпая, она вновь вспомнила о муже, но угрызений совести не почувствовала, а потому довольно улыбнулась и провалилась в глубокий спокойный сон.

«Какое блаженство просыпаться от поцелуев!» — сквозь сон подумала Ирина. Она лениво потянулась и приоткрыла глаза.

— Доброе утро! — улыбнулся Карлос. — Пока ты спала, я успел сходить за свежими булочками и сварить кофе. Так что вставай!

Ира села на кровати и довольно хихикнула. Уже многие годы приготовление завтрака было ее обязанностью, поэтому сегодня пробуждение было особенно приятным: ведь ее не ждали бесконечные хлопоты.

— Как это мило с твоей стороны! — прощебетала она.

— Это только начало, — притянув Иру к себе, прошептал Карлос. — Я могу быть еще более милым. Ты просто удивишься, каким внимательным я могу быть!

— Жду с нетерпением, — хмыкнула Ира.

— Вставай быстрее! — отодвинувшись от нее, пробормотал Карлос. — А то я за себя не ручаюсь… И кофе остынет.

— Встаю, встаю!

Квартира Карлоса была очень светлой и просторной. Минимум мебели, максимум воздуха. Никаких лишних деталей. Ирина даже не увидела фотографий в рамках, которые обычно присутствуют во всех домах.

Дом стоял в зеленом квартале Мадрида, недалеко от центра. Во дворе был сооружен бассейн, в котором уже с раннего утра плавали жильцы дома.

Ира выглянула в окошко:

— Жаль, у меня нет с собой купальника. Я бы с удовольствием искупалась.

— Плавай в белье. Тебе же никто под платье заглядывать не будет, когда поедешь домой.

— Идея! — воскликнула Ира. — Ты со мной?

— Извини, не могу. Я должен ехать на работу. Оставляю квартиру в твоем распоряжении. Ключ можешь оставить у консьержа.

— Договорились! — кивнула Ира.

Она спустилась в центральный холл и, не обращая внимания на любопытные взгляды привратника, направилась к дышащему прохладой бассейну. Она разделась и готова была нырнуть, как у нее зазвонил телефон. На экране высветился номер Марины. Ира не могла не ответить.

— Привет, Марина!

— Доброе утро, — ответила та.

— Я вчера была на рынке Сан-Мигель, о котором ты рассказывала, — быстро заговорила Ирина, желая поделиться своей радостью. — Ты была совершенно права: это нечто потрясающее, ни на что не похожее!

— Я за тебя рада, — спокойно ответила Марина, и Ира почувствовала в ее голосе обиду.

Она поняла, что поспешила делиться впечатлениями с подругой, смутилась и замолчала. Было ясно как день, что чужое веселье не прибавляло оптимизма подруге.

— Почему ты замолчала? — раздраженно осведомилась Марина. — Я не вовремя звоню?

— Ты чем-то расстроена? Плохо себя чувствуешь? — попыталась загладить свою вину Ира.

— Я себя плохо чувствую постоянно, — резко оборвала Марина. — Вчера целый день ждала твоего звонка, — сменив тон, через несколько секунд призналась она.

Чувство стыда моментально пробудилось в Ире. Она отчетливо поняла, что обидела подругу, ведь после совместного ужина даже не вспомнила о ней, о ее беде.

— Прости, — искренне попросила она. — Я виновата. Не понимаю, как такое могло произойти. Я искренне сожалею.

— Я бы не стала драматизировать ситуацию, — немного успокоившись, объяснила Марина, — но мне осталось совсем немного, а ты обещала быть крестной моей дочери. Я хочу успеть увидеть этот обряд своими глазами.

— Неужели с тобой что-то может случиться за пару дней? — не поверила своим ушам Ирина.

— Я точно не знаю, — уклончиво ответила подруга. — Просто объясняю свое излишнее беспокойство и нервозность. Прости, я вспылила…

— Все в порядке. Я понимаю.

— Вот и помирились!

— Я готова стать крестной в любой день. Назови дату и время, — предложила Ира.

— Завтра в двенадцать. Согласна?

— Так быстро?

— Поверь, в моем положении это уже долго.

— Значит, нам нужно сегодня обязательно встретиться, чтобы обсудить мои покупки…

— Ничего не надо, — прервала ее Марина. — Я все приготовила еще несколько недель назад. От тебя требуется лишь присутствие.

— Ты была настолько уверена, что я прилечу? — спросила Ира.

— Даже не сомневалась, — призналась подруга. — Ты не могла бы поступить иначе.

— Может, мне надо заранее увидеться с ее отцом? Он, наверное, хочет поговорить с крестной матерью своей дочери? — поинтересовалась Ирина.

— У вас будет много времени для того, чтобы получше узнать друг друга. Сейчас у меня лишь одна просьба ко всем: прийти в назначенное время и место. Этого больше чем достаточно.

— Я буду, — безапелляционно заявила Ира.

— Замечательно, — облегченно вздохнув, сказала Марина. — Я тебе сегодня вечером позвоню и все расскажу.

Марина положила трубку, а Ирина еще несколько минут стояла не шевелясь, с телефоном в руках.

Она чувствовала себя предательницей и обманщицей. В то время, когда ее подруга умирала и нуждалась в ее внимании и заботе, она наслаждалась жизнью и упивалась любовью малознакомого мужчины. Это было настолько странно, неправильно и даже гадко, что настроение Ирины моментально испортилось. Она накинула платье и вернулась в квартиру, так и не искупавшись.

Ирина тяжело опустилась в кресло и уставилась в противоположную совершенно белую стену.

Казалось бы, нет ничего предосудительного в том, что она закрутила роман и радовалась жизни. За исключением того, конечно, что она была замужем и обманывала своего мужа, забыв о данных много лет назад клятвах и обещаниях. Но это были их личные отношения, и данную проблему должны были решать только они сами.

Жизнь Ирины отравляла мысль, что она способна испытывать радость в тот момент, когда по идее должна сопереживать близкому человеку и даже не помышлять о прелестях жизни.

Угрызения совести прочно вцепились в сердце, полосуя его острыми когтями. Ирина не понимала, как такое могло с ней произойти. Как она могла вообще что-то чувствовать, когда рядом притаилась и ждала своего часа смерть? Неужели она настолько черства к чужим страданиям? Неужели настолько эгоистична, что ее волнуют лишь собственные проблемы? Неужели она недочеловек? В какой момент своей жизни она превратилась в эгоцентричное существо?

Ирина казнила и бичевала себя несколько часов подряд. Она пыталась вырвать из сердца мысли о Карлосе, о наслаждениях, но, как ни стыдно было в этом признаться, втайне уговаривала себя, что болезнь Марины совсем не повод избегать или прятаться от радостей жизни.