За дверью призывно подала голос соскучившаяся чуткая Бланка, услышавшая родные интонации хозяйки.

— Киса, потерпи еще чуть-чуть, — попросила Юлька. — Не мяукай и не вмешивайся в процесс!

Тарасов начал нервничать:

— Так что, вернемся на работу и поищем там ключики от квартиры, где кошка сидит? Заодно еще немного потрудимся на славу российского белья!

Или ты предлагаешь мне расчудесный вариант любви в подъезде? — Он спотыкался почти на каждой согласной. — Способ, скажем прямо, оригинальный, молодежный и мной, признаюсь, еще ни разу не испробованный! Ты, я смотрю, взялась за меня крепко! Мечтаешь натренировать на плейбоя?

— Ты не волнуйся, пожалуйста! — пробормотала Юлька. — Ключи я теряю через день… Я чумачедчая… Так папа всегда говорит… Поэтому запасной комплект хранится у добрых соседей. У меня рядом живет чудесная пара пенсионерчиков… Сейчас, подожди…

Это три минуты…

И Юлька метнулась к дверям напротив.

Открывшая ей пожилая женщина обрадовалась Юльке так, словно девочка принесла ей известие о повышении пенсии в десять раз, а заодно о снижении квартплаты и стабилизации цен.

— Юлечка! — радостно засмеялась соседка. — Неужели опять?!..

— Да, тетя Ася… — виновато переминаясь с ноги на ногу, призналась Юлька. — Уж вы извините, пожалуйста…

Женщина снова засмеялась, ушла в глубину квартиры и быстро вернулась, позвякивая ключами.

— Ты завтра вновь закажи, если не найдешь! — сказала она. — А это кто же такой?

Она внимательно оглядела Артема, еле сдерживающего рвущееся на свободу негодование.

— Это?.. — Юлька испуганно взглянула на сцепившего зубы шефа. — Это, тетя Ася, очень хороший человек… Спасибо вам… — И поспешно втолкнула в свою квартиру мелового от бешенства Тарасова.

— Я не музейный экспонат! — взорвался он в передней, запинаясь на каждом слове. — Что за кутерьма с ключами и с тетями? Ты бы все-таки координировала свои действия и хотя бы немного обдумывала поступки!

— Конечно, не экспонат, кто говорит, что экспонат… — торопливо оправдываясь, забормотала Юлька, пытаясь его успокоить. — И я обдумывала, я все очень хорошо обдумывала… Если бы я так не делала, ты бы никогда меня не встретил и никогда бы мне…

— ..Не понравился! — закончил президент и хмыкнул.

— Ну да!.. Не сердись…

Юлька прилипла носом к его груди и затихла.

— Ты должен успокоиться и выпить чаю! — посоветовала она его «молнии» на ветровке.

— Какого еще чаю? — недовольно спросил Тарасов.

— Горячего! Крепкого! «Брука Бонда», который заряжает на все сто! Я заварю! Раздевайся… — Юлька оторвалась от понравившейся ей «молния» и помчалась на кухню.

Бланка тихо сидела в прихожей и рассматривала нового гостя. Ее мнение о нем осталось неопределенным. И выражать его она не собиралась, хотя, судя по всему, была уверена, что хозяйка с ней напрасно никогда не советовалась, иначе совершила бы ошибок поменьше.

Президент равнодушно покосился на кошку, снял ветровку и ботинки и пошлепал за Юлькой следом.

Но заварить чай он ей не дал.

— Маленькая хозяйка большого дома… — пробормотал он, прижал ее локти к бокам и легко поднял вверх, — брось свои чашки… Они никому не нужны…

— Будем учиться дальше? — осторожно полюбопытствовала Юлька. — Назови тему нашего следующего урока…

— Сейчас… Дай подумать… Не так все просто…

Он опустил ее на одно мгновение на пол, повернул лицом к себе и снова рывком поднял вверх — так, что глаза ее оказались совсем рядом с его глазами.

— Кнопка… — пробормотал он. — А мы вполне могли никогда не дожить друг до друга…

— Ну для чего такие пессимистические предположения? — философски заметила Юлька. — Ведь вышло все иначе!.. Смотри, как хорошо я уже умею целоваться… И все благодаря тебе…

И осторожно раскрыла губами его рот.

* * *

.Наверное, Юльке нужно получить какое-никакое образование… На кого бы ей выучиться? Хотя она и так уже многое умеет… Надо просто получить бумажку, официально подтверждающую ее статус менеджера или бухгалтера. Тогда к ней больше никто не будет привязываться. Ведь ей придется потом жить самостоятельно… Значит, без него… Как это она сможет так жить?!. А ведь это неизбежно, мама права…

Предметы в комнате понемногу обретали свои цвета, сбрасывая ночные тени как пижаму. Ночь бережно хранили только углы комнаты.

Дверь тихо приоткрылась, и бесшумно появилась ласковая, хорошо выспавшаяся, теплая и лохматая со сна Бланка. Она покачала дымчатым хвостом и прыгнула к хозяйке на диван. Умная кошка всегда сначала проверяла, нет ли там кого-нибудь еще, и никогда не бросалась в постель в присутствии мужчин. Она любила одну лишь Юльку.

— Доброе утро, киса, — сказала хозяйка, погладив длинную шерстку. — А давай поедем с тобой в Италию! Там хороший климат! Ты у меня быстро потемнеешь на жарком солнышке и станешь черной кошкой. И тебя все начнут избегать и будут в страхе от тебя шарахаться. Хотя, может быть, итальянцы совсем не суеверны или у них другие приметы. И миланцы подберут тебе достойного жениха.

Ведь ты всегда себя очень хорошо ведешь. В отличие от меня…

Бланка свернулась клубком и ткнулась Юльке в ладонь. Выяснить, хочет ли киса ехать за бугор, не удалось. Пора было вставать и собираться на работу.

15

— Лебедь белая! Рекламный модуль! — фыркнула Юлька, когда Жанна, убедительно и ярко подтвердив неограниченные возможности импортной косметики, выплыла из кабинета шефа. — И даже вдруг постриглась! К чему бы это? С гладкой и строгой прической так просто не расстаются!

Здесь какая-то тайна!

Секретарша Тамара тихо засмеялась. У нее было крайне сложное положение. Не обладай она в известной мере хитростью и изворотливостью, ей на месте не удержаться бы и дня.

Ей приходилось терпеть невыносимый характер шефа и лавировать между Юлей, Жанной и Валентиной, тихой и незаметной на вид, но уже явно забирающей в свои ручки многочисленные нити своеобразного театрального действа, которое разворачивалось в офисе. И Тамара, с ее проницательностью, не могла не чувствовать, что грядут перемены. Хотя сам президент, похоже, этого еще не осознал.

Рядом с ним выживали немногие. Фирму лихорадило от непрерывной смены сотрудников, но президент этого словно не замечал или не желал замечать и спокойно перекладывал на плечи Юли, Жанны и Валентины всю ответственность, предоставляя женщинам самим справляться с последствиями той легкости, с которой он увольнял очередного работника.

Президентская команда имела строго ограниченный состав.

Порой масла в огонь, и без нее горящий ровным, незатухающим пламенем, подливала Юлька, не считавшая зазорным жаловаться на ленивых менеджеров. Ей казалось, что все обязаны выдерживать предложенный боссом и ею режим и ритм. Она не допускала никаких отклонений и смягчающих обстоятельств. Не могла же огневушка-поскакушка, вся жизнь которой сосредоточилась в офисе, почти так же, как у президента, работать сутками с ним вдвоем, нужны были и остальные… Иначе кем ей руководить?.. А значит… Значит, пусть вся фирма принимает их условия игры!..

Еще синеглазику очень нравилось наслаждаться и развлекаться не только властью над людьми, но — самое главное! — властью над президентом. Это потихоньку, незаметно, исподволь стало смыслом Юлькиной жизни, ее основной ценностью — видеть, как он готов в лепешку разбиться, сделать для нее все, что она попросит, как он мог после одного ее небрежного слова, детского указания пальчиком — вот этот, фас, распни его! — унизить любого, любого оскорбить и выкинуть вон…

Маленькая хозяйка большого дома…

Она быстро догадалась, сметливая девочка, что Тарасов, ее любимый президент, принадлежит к породе людей, рожденных повелевать. Даже страшно было представить, что случилось бы с ним, доведись ему оказаться в роли безгласного подчиненного. Но жизнь широким жестом предоставила шанс очередному «рвущемуся к власти навластвоваться всласть…».

Для него слишком большое значение имело место. Будь он рядовым работником, он бы вел себя совершенно иначе, гораздо мягче и спокойнее, но, оказавшись в кресле президента, мгновенно проявил свои худшие качества.

Смышленая девочка сообразила и другое: именно такие сложные, на первый взгляд неуправляемые натуры на деле очень легко поддаются чужой воле.

К настоящему сопротивлению всегда готовы лишь выдержанные и тихие.

И Юля осторожно и настойчиво стала чаще и чаще показывать свои острые белые зубки…

Но к ее злым укусам очень скоро могли прибавиться коготки других нежных пальцев. Потихоньку настроениями президента начинала заражаться и Валентина. Она легко переняла его интонации, копировала его стиль общения, и в отделе рекламы зазвучало привычное, на тех же повышенных тонах, но на других октавах «Мы можем с вами расстаться!» или «Раз вы устали, то, пожалуйста, берите себе бессрочный отпуск!».

Великий тесть президента думал лишь о дочке и внучке. О людях, которым предстояло трудиться под началом ненавистного ему зятя, Михаил Аронович не заботился и даже не задумывался. И напрасно…

Хотя в чем можно обвинять человека, пытающегося худо-бедно устроить судьбу единственной дочери?..

Не бедно… Но зато очень худо…

— Дышать можно, но только в другую сторону, — говорила о своем любимом офисе неглупая секретарша Тамара.

…Юлька очень похоже передразнила походку Жанны, заодно похвалившись своими новыми ажурными колготками, снова рассмешив Тамару, и вылетела из приемной. И тотчас зазвонил мобильник.

— Как там дела? — опросил любимый и родной бас.

— Когда ты приедешь? — проигнорировав его вопрос, спросила она. — Здесь все тоскуют без тебя…

— Странно… Я вовсе не Ален Делон! — пробасил шеф. — Буду через час-полтора. Да, Кнопка, там приедет дама… Блондинка в лисьей шубе. Это моя жена. Займи ее чем-нибудь до моего приезда. Какие-нибудь журналы… Можешь устроить дипломатический прием. Это несложно. Ей просто нечего делать.