Стефани Лессинг - Женские причуды

Мы с Зоей смотрим телеканал, посвященный домашнему хозяйству. С тех пор как я устроилась в «Причуды», мы увлеклись кулинарией. Зоя считает, что мне нужно хобби, отвлекающее меня от мыслей о Руфь, а я считаю, что Зое нужно хобби, отвлекающее ее от Руфь.

Я повторяю вслед за шеф-поваром, какие продукты нужны для сытного пирога с курицей, а Зоя записывает. Ей нравится, когда я диктую. Пока мы ничего не приготовили, зато записали массу рецептов. «Ежедневный шеф-повар» — наша любимая передача. Мы обе купили себе фирменные фартуки. Зоин ужасно красивый, с оборками. После каждого шоу у нас так разыгрывается аппетит, что мы заказываем еду на дом.

Строго говоря, нам следовало бы собирать вещи, но мы так устали, а по телевизору передают массу отличных рецептов…

Книга Майкла имеет огромный успех. Теперь его все время показывают по телевизору, и он снял им с Зоей прекрасную квартиру в центре, на верхнем этаже. Мне не терпится ее увидеть. С одной стороны, я надеюсь, что она будет просторной и светлой, в престижном районе, а с другой — что ее наводняют огромные тараканы, от которых невозможно избавиться. Не могу представить, как я обойдусь без Зои. Ненавижу жить одна. Оставлю-ка я себе ее фартук.

Мне бы использовать такой хороший повод и удариться в загул, жить, будто каждая минута может оказаться последней. Беда в том, что я так не умею. Я никогда не впадала даже в легкую депрессию, не то что в черное отчаяние. Я никогда не делаю ничего вредного для здоровья. Всегда хотелось — и всякий раз что-нибудь мешает. Стоит мне решить, что теперь-то я уж точно пойду вразнос, как произойдет приятный сюрприз, скажем, мне приснится, будто я получила чек на 81 тысячу долларов, и хорошее настроение возвращается. Я хочу хотя бы раз напиться до бесчувствия и отрубиться на диване, вцепившись в собственные волосы в отчаянной попытке удержать остатки крыши. Неужели я многого прошу?

Пожалуй, стоит прямо сейчас распланировать мое первое безумное приключение. Скоро у меня день рождения, и это прекрасный повод изменить свою жизнь. Начнем с вечеринки.

Я приглашу всех своих знакомых. Посмотрим… Шерил? Она живет в Лос-Анджелесе и вряд ли до меня доберется. Можно бы позвать Джен, но она увлечена своими встречами «Анонимных алкоголиков», откажется пить и испортит весь вечер. Есть Райза, однако она мне не очень нравится с тех пор, как стала лучшей подругой Энди. Они превратились в одну противную девчонку вместо двух, которых я некогда любила. Пригласить Алексис? Она не попросила меня быть подружкой невесты, а ведь я считала себя одной из ее лучших друзей. Понятно, у нее пять сестер, но лучше я еще немного пообижаюсь. Кроме того, она вряд ли захочет веселиться до упаду; Алексис замужем, и пять скучных сестер — ее единственные подруги.

Куда делись все мои друзья? Последние несколько месяцев я только и делала, что работала и спала. На остальное не было времени. Даже на походы по магазинам. Ну, положим, тут я привираю. Каждая получка моментально улетала, начиная с первой недели работы в журнале. Мне хотелось себя подбодрить. А на общение времени не хватает. Между концом рабочего дня и началом следующего я просто существую. Казалось бы, можно подружиться с кем-нибудь в офисе, но я чувствую себя как новенькая, которая пришла в середине года и случайно начала общаться с самой непопулярной девочкой во всей школе — Руфь.

Посмотрев телевизор, мы с Зоей занялись наконец сборами. Дело не идет на лад. Стоит мне положить что-нибудь в коробку, как сестра немедленно это вытаскивает. Видимо, я не умею собираться. Я пытаюсь помочь ей, сортируя вещи по цвету, но Зоя признает только сортировку по категории. Не в силах понять, как это, я начинаю думать про вечеринку и звоню Джен.

— Привет. Слушай, я решила не устраивать вечеринку.

— Ладно.

— Я хочу сказать, что совсем уж решила устроить, а потом передумала. Впрочем, еще не поздно.

— Ты помнишь, что я не пью?

— Конечно. Надеюсь, что в пылу разгула и веселья никто не заметит.

— А кого ты пригласила? Каких-нибудь симпатичных ребят?

— Ну, пока что я никого официально не приглашала, и с ходу никто не приходит в голову… Стой-ка, вспомнила! Айден! Как я раньше про него не подумала? Он очень милый, и у него никого нет, верно?

— Айден? Какой Айден?

— Не знаю его фамилию. Мы встретились пару месяцев назад. Ты полвечера сидела у него на коленях… а может, сидела я, не помню. Кому-то из нас он понравился. Неужели забыла? Мы еще обменялись номерами телефонов.

— Ах, тот Айден!

— Почему ты удивилась?

— Потому что тот Айден в реанимации.

— Как? Кто тебе сказал? Мы видели его несколько недель назад. Он выглядел совершенно здоровым, и если я не путаю, веселился как ненормальный.

— Правильно. На следующий день мне позвонил его сосед по комнате и сказал, что Айден в наркотической коме. Сосед нашел мой телефон и решил, что я его близкий друг, — немного грустно говорит Джен.

— Боже мой! Никто из моих знакомых не впадал в катакомбу. Это серьезно? — спрашиваю я, мысленно вычеркивая Айдена из списка приглашенных. Знаю ли я хотя бы еще одного симпатичного парня?

— Конечно, серьезно! Кома — худшее, что может случиться с человеком. Все равно что тебя сбивает машина.

— Он будет жить? Люди выживают после катакомб?

— Бывает, но это очень опасно. И правильно говорить «кома», а не «катакомба». В катакомбах прячутся партизаны. В принципе он мог притворяться. Родители вроде хотели отправить его лечиться от наркозависимости, и он согласился, а потом решил гульнуть напоследок и попал сама знаешь куда, по крайней мере мне так сказали.

— Ужас!

— Да. Милый парень, — сочувственно вздыхает Джен.

— Очень симпатичный, — добавляю я.

— Ничего не попишешь, — говорим мы хором.

— Раз так, надо устроить менее веселый праздник. Например, в честь моего дня рождения и одновременно с пожеланием здоровья Айдену.

— Не бери в голову.

Увы, я только об Айдене и могу думать. Более того, мне кажется, я в него влюбляюсь. Вдруг он умрет? Я этого не переживу.

— Зачем портить себе вечер, посвящая его человеку, который даже не узнает об этом? — спрашивает Джен.

Не очень-то добрые слова. Мне в голову закрадывается подозрение, что ее не волнует Айден, находящийся в коме. И все же подруга права. Я хватаюсь за соломинку, потому что мысль о вечеринке без единого симпатичного парня меня ужасает.

— Послушай, пригласи кого-нибудь с работы! Я позову своих, Райзу и Энди, придет твоя сестра и Майкл с друзьями, вот и вечеринка.

— Я передумала. Не хочу вечеринку.

— Поздно. Я уже мысленно подбираю музыку.

Боже мой!

— Передумала! Ты даже не пьешь. А в трезвом виде отказываешься танцевать, к тому же я на самом деле не хотела никакой вечеринки. Просто я расстроилась из-за переезда Зои, я даже не могу помочь ей собраться, потому что не умею сортировать вещи по категориям.

— Она собирается по категориям?

— Господи, она всегда делает слишком сложные вещи!.. Давай лучше выберем вечер и отправимся веселиться, пока мне тридцать не стукнуло.

— Тебе исполнится двадцать восемь.

— В этом году — двадцать восемь. Остается два года, чтобы хотя бы разок повеселиться. Обещай, что дотащишь меня домой, если я напьюсь и усну, так ни с кем и не познакомившись.

— Я не хочу быть побуждающим элементом, если ты собираешься напиться.

— Правда?

— Правда.

— Ты не хочешь побуждать меня напиться? Это выражение ты на своих встречах выучила или всю жизнь его использовала, а я и не замечала?

— Зря ты шутишь начет моей зависимости.

— Умоляю тебя, не придуривайся. И долго ты собираешься ходить к алкоголикам? Ты завела там друзей?

— Ну, мне нравятся миссис Гринли и ее внук. У миссис Гринли самый длинный рыжий парик, какой я только видела, до самого пояса. Стоит ей почесать его, и он начинает ездить по голове, а внук отворачивается и хохочет. Меня бесит, когда он смеется над ее париком.

— Значит, он тоже побуждающий элемент?

— Почему?

— Потому что смеется у нее за спиной вместо того, чтобы сказать ей, что парик ерзает. Значит, он побуждает парик ерзать.

— Никогда не думала об этом с такой точки зрения. Еще у миссис Гринли проблемы с деснами. Кажется, они никак не прикрепляются к зубам. Между зубами и деснами большой промежуток, будто зубы висят в воздухе.

— Наверное, у нее вставные челюсти?

— Может быть. А еще она курит и поэтому держит обе руки во рту. Левой рукой массирует десны, а правой курит. Я всегда боюсь, что она перепутает руки и загорится.

— Неужели миссис Гринли курит? Не могу представить. Рыжие редко курят.

— Я же говорю, она носит парик.

— А, да, забыла. А что у нее за внук?

— Очень симпатичный. Его зовут Коул. Ему шестнадцать или семнадцать, он носит светлые дреды, у него прекрасная кожа, а сложен он и того лучше.

— Джен, ты же сказала, ему шестнадцать или семнадцать…

— Знаю, но он такой симпатичный…

— Я тоже хочу с ним познакомиться. У меня никогда не было приятеля с дре… с дредами. Поэтому мне так трудно выговорить это слово.

— Приходи на наши встречи и познакомишься с массой интересных людей.

— Нет, спасибо. А с кем ты еще общаешься?

— В основном с семейством Гринли, но и от них стараюсь держаться подальше: они часто ссорятся.

— Почему?

— Коул постоянно уговаривает бабушку ходить на встречи дьяволопоклонников по вторникам, а она отказывается, поскольку уверена, что поклонение дьяволу до добра не доведет.