— Да нет, отель мы с Даном давно выбрали, не знаю только, на какое число он его забронировал.

— Ладно, беги, сестричка, там уже муж твой извелся. Может, все же в окно? — вопросительно взглянула она на Данку. Та мотнула головой и направилась к двери. — Куда голышом? — возмущенно свела брови Оля. — Кофту возьми!

Данка набросила на голые плечи кофту и очень осторожно выскользнула из дома. Во дворе было темно, в окнах «мужского» дома как раз погасили свет. Она шла по направлению к летней кухне, видя только очертания крыши на фоне темного неба. Луна светила тускло, звезд совсем не было видно — наверное, с утра снова пойдет дождь, хоть вечер был очень теплый.

— Дана, — ее поймали знакомые руки, и тяжелое дыхание у виска заставило сердце запрыгать как резиновый попрыгун.

Они больше ни о чем не говорили, зачем? Твердые губы Данияла накрыли ее губы обжигающим поцелуем, руки потянули за собой, и она сразу же поддалась, позволяя увлечь себя в сторону темнеющей в глубине двора постройки. Звякнул замок, Дан, не разрывая поцелуя, втолкнул Данку в открытую дверь, а потом защелкнул задвижку.

И словно включился тумблер «Можно». Они целовались как безумные, как одержимые, Дан отбросил кофту и сорвал с плеч бретели — все так, как и рисовало воображение Данки. Горячие губы блуждали по ее телу, а нетерпеливые руки уже поднимали подол сарафана, толкая ее к столу, стоявшему посреди комнаты. И это тоже ей подсказывало воображение…

Данка торопливо стянула с мужа футболку и сама прильнула губами к терпко пахнущему и такому же терпкому на вкус телу. Такой знакомый запах и такой знакомый вкус… Больше раздеться терпения не хватило, все, что мешало, было сдвинуто, и когда Дан оказался в ней, ей хотелось закричать.

Он понял, запечатав ей рот поцелуем, сдерживая и себя тоже, и какое-то время они оба издавали лишь сдавленные хрипы и стоны, двигаясь друг другу навстречу, срываясь в разный ритм и снова подстраиваясь друг под друга.

Такого фееричного финала у них еще не было. Данка хватала ртом воздух, а Дан удерживал ее практически на весу, они дышали как спринтеры. Даниял пошарил рукой, нашел свою футболку и вытер Данке лоб и спину — она была вся мокрая, как и сам Дан.

— Сладенькая моя девочка, — теперь он целовал ее нежно, так как и раньше, и Дана подумала, что у них еще не было такого жесткого, почти животного секса. Без прелюдий, без ласк — только на одних инстинктах. И это ей… понравилось!

Долгое воздержание, оказывается, имеет свои положительные стороны, если можно так ярко финишировать. И так долго ловить отголоски этих упоительных ощущений.

Руки Данияла подрагивали, когда он гладил Данку, поменявшись с ней местами — теперь он упирался о стол, а она полулежала на муже, пытаясь прийти в себя. При этом у нее ощутимо дрожали ноги.

— Данечка, — она целовала грудь мужа, поднимаясь вверх по шее и встречаясь с его губами. Он отвечал, прикусывал, запуская руки ей в волосы и прижимая к себе по всей поверхности тела. Сарафан уже тоже улетел куда-то в угол.

Незаметно сами собой поцелуи стали жарче и глубже, ласки настойчивее, и они с головой окунулись во второй забег, на этот раз, правда, не такой стремительный и бурный. Зато не менее страстный, трепетный и фееричный.

— Моя любимая, как мне от тебя оторваться? — они оба были мокрые от пота, и футболка Данияла была мокрой насквозь.

— Даня, Данечка, — она целовала соленую кожу, прижимаясь всем телом, как будто можно было так напитаться друг другом, еще глубже проникнуть друг в друга, потому что обоим было все равно мало, слишком мало.

После третьего раза ноги отказывались ее держать. Дан нашел в шкафу бумажные полотенца, вытер себя и Данку, затем усадил ее на стол, собрал по полу разбросанную одежду и сам ее одел, как куклу.

— Ты же моя куколка, — шептал он, и внутри у Данки все растекалось от осознания того, что он так и не насытился ею, он по-прежнему голоден, разве что устал. Это ошеломляло и возбуждало одновременно, и если бы она так не выбилась из сил, точно пошли бы по четвертому кругу.

Прощались долго и нежно, она укутывалась в его ласки и шепот, как в покрывало, стараясь запомнить каждый вдох, поцелуй и касание, чтобы потом, лежа в постели, прокручивать каждую минуту этого неожиданного и ошеломительного свидания.

В дом получилось пробраться незаметно, даже Олю вышло не разбудить. Данка прокралась в душ и встала под теплые струи. Было невыносимо жаль смывать с себя следы Данияла — ее тело, казалось, полностью покрыто метками и отпечатками его губ и рук. И липкие разводы на ногах тоже смывать было жалко. Зато вода хорошо освежила тело и немного прочистила мозги.

Уже лежа в постели, Данка получила сообщение от мужа. Дан прислал фото огромного сердца, выложенного розами, и целый экран, усеянный признаниями в любви.

«Я тебя тоже люблю, Данечка», — еле дописала, и успела нажать «отправить» прежде, чем провалиться в сон.

* * *

На следующий день Даниял уехал почти на неделю. Официальная версия — чтобы нанести визиты родственникам и лично пригласить их с семьями на свадьбу. Но у Ольги на этот счет было свое мнение.

— Какая-то жаба вас засекла и настучала папе Шамилю, — выдвинула она свое предположение, — вот он и сплавил Даника от греха подальше, пока вы тот сарай несчастный не разнесли.

— Летнюю кухню, — Данка пыталась слабо возражать. — Ну чего ты, Оль, Дан в самом деле давно не был дома, вот и решил объехать всю родню, чтобы повидаться, а заодно и на свадьбу пригласить. Мы же как уедем назад в Цюрих, когда он еще с ними увидится!

— А тебя тогда чего не взял?

—Так я же еще пока не жена! Точнее, не совсем жена…

Но в душе Данка допускала правоту Оли, ведь Дан теперь даже звонить не мог — они только переписывались. Так что версия, что их нарочно изолировали на время друг от друга, вполне имела место быть.

— Ты посмотри, сколько тут глаз и ушей. Не удивлюсь, если у них имеется перископ, и за вами наблюдали так сказать онлайн! — не успокаивалась Ольга, и в ее словах опять же было зерно здравого смысла.

На женской половине помимо бабушки, мачехи и двух младших сестер Данияла проживало немалое число всяких тетушек, сестер их мужей, племянниц с детьми и прочей родни, в родственных связях которых Данка заблудилась сразу же и бесповоротно. Она очень надеялась хотя бы имена их выучить и мысленно сожалела, что никто из них не додумался прицепить бейджики с именами и кратким описанием месторасположения на генеалогическом древе Баграевых.

Ко всему прочему теперь и Ольга стала пропадать целыми днями — ездила по магазинам в поисках подарков семье жениха. Они привезли с собой подарки для бабушки, отца, матери и сестер Данияла, но кто ж знал, что тут так всех много? Да и подарили их сразу по приезду, а потом выяснилось, что на свадьбе тоже всех одарить надо.

Но Даниял не видел проблемы, попросту выдал Оле безлимитную карту, попросил Рустама ее сопровождать, а чтобы все выглядело прилично, с ними снарядили как раз прибывшую Сатиму. Так Данка осталась еще и без подруги.

Она, кстати, спросила у Сати, откуда в доме Баграевых столько женщин. Спрашивать Данияла по понятным причинам Дана постеснялась.

— Дядя Шамиль — глава рода, его очень уважают, и он очень добрый, — объяснила подруга, — всем помогает, всех принимает. И тетя Аминат очень гостеприимная, их дом всегда открыт для гостей. А у гостей не принято спрашивать, на сколько они приехали, тут еще и свадьба ваша, я знаю, что, к примеру, тетя Ненуца с дочкой приехали уже на свадьбу.

От нечего делать Дана попыталась напроситься в помощницы по дому — все женщины независимо от ранга и возраста трудились с утра до вечера и были постоянно заняты. Но Данке ничего важного не поручали кроме как поиграть с кем-то из малышей или что-то унести-принести.

Наконец, самая длинная неделя в ее жизни подошла к концу, и Данка с Ольгой уехали в гостиницу. Их пытались отговорить, но Ольга была непреклонна:

— Жених не может забирать невесту из собственного дома, он же потом ее сюда должен привезти! И как это будет выглядеть?

Решено было, что утром в гостиницу приедет Сатима и поможет Оле нарядить невесту, визажиста и парикмахера девушкам посоветовала Аминат.

* * *

Данке не спалось. Они с Даниялом уже давно пожелали друг другу спокойной ночи, сегодня приехало много гостей, и муж явно был занят, потому что на связь больше не выходил. Зато он так подробно расписал, какой видит их следующую ночь, что Данка краснела уже когда просто читала.

А теперь лежала, пялилась в потолок и думала. Вспоминала свои волнения перед той свадьбой, прислушивалась к себе и понимала, что сейчас все по-другому. Нет того трепета и ожидания — ни дрожи в коленках, ни замирания сердца. Скорее, только желание, чтобы поскорее все закончилось, как перед сессией. Просто осознание, что это надо пережить и дожить до завтрашней ночи.

— Ты не спишь, Данчик? — донеслось с соседней кровати.

— Нет. Думаю.

— И я не сплю. Не знаю, что-то мне не спокойно. Я перед операцией ургентной так не волнуюсь, как тут.

— Это потому что здесь никого нет из наших, — выразила то, что сама чувствовала Дана. — Я вот про родителей думала. Как ты считаешь, папа с Шамилем понравились бы друг другу?

— Шамиль хороший дядька, правильный, — уверенно ответила сестра, — отцу бы он точно понравился. Ну а наш папа не мог не понравится.

— Мне так их не хватает, Оль… — прошептала Дана, силясь не расплакаться.

— Мне тоже, — так же тихо ответила сестра, — если бы они были живы, нас тут не принимали бы за бедных родственниц.

— К нам хорошо относятся, Олечка, — попыталась возразить Данка.

— А я и не спорю, хорошо, — согласилась та, — но только мы тут чужие, и это очень заметно. А еще подарки эти… Знаешь, кем я себя чувствовала, когда брала деньги на расходы у твоего Данияла? Приживалкой, а ведь мы не нищенки с тобой, просто тут такие свадьбы гуляют, просто жесть, нам с тобой квартиру пришлось бы продать, чтобы все это оплатить.