Она достала из сумки бутылку воды, купленную для бабушки, и сделала несколько жадных глотков. Сердце понемногу успокоилось. Только бы не думать сейчас про эту дурацкую встречу с Колесниковым, не прокручивать в уме его слова, которые вроде бы ничего оскорбительного не несли, но, получается, то, что для неё было так важно, для него уже ровным счётом ничего не значит.

Ну и ладно, решила Мика. Больно, да, но она переживёт, и не такое переживала. Хотя на душе осела горечь.

К будничным делам её вернул телефонный звонок.

Звонили из кадрового агентства, где Мика недели две назад оставляла резюме. Пригласили подъехать, и она охотно согласилась.

Да, эта встреча с Колесниковым страшно её расстроила, даже выбила из колеи, но зато как вовремя поступило это приглашение!

Наконец и нужная маршрутка подошла. Мика заняла место у окна, безучастно глядя на проплывающие мимо дома, пока взгляд не выхватил красный спорткар, припаркованный на тихой улочке в тени тополей, в трёх кварталах от их остановки.

Сердце тут же ёкнуло. И она сама на себя разозлилась: что за глупая реакция? Может, это вообще не он? А даже если и он — не плевать ли после его слов? Плевать, согласилась со своими доводами Мика. Но почему-то отложила в памяти, что это улица Аптечная. Неужто где-то там и живёт его Алина?

Телефон снова загудел в недрах сумки. На этот раз звонила мать. Мика вспомнила с досадой, что они же договорились о встрече. В эту пятницу сначала хотели увидеться, но мать буквально на полпути развернула её с дороги. Борис Германович тогда явился раньше времени, и мать в панике всё отменила. А вчера вновь позвала — он, оказывается, укатил куда-то в командировку. И Мика обещала приехать после больницы. Но сейчас так этого не хотелось… Именно сегодня, когда и без того в душе раздрай.

Мика чувствовала, что там у матери совсем всё плохо. И она, правда, за неё очень беспокоилась, но сейчас вдаваться в её тяготы не то чтобы не хотелось, а просто не было сил. В себя бы хоть сначала прийти.

Она даже хотела перенести их встречу, но мать вдруг разрыдалась.

— Прости, прости, я знаю, что ты бабушку на себя взвалила… что у тебя самой проблем выше головы… Ты не должна… А мне хотя бы выговориться… — всхлипывая, бормотала мать.

— Хорошо, я приеду, — встревожилась Мика. — Только чуть позже. Меня на собеседование пригласили к пяти. Не знаю точно, сколько времени это займет. Но они где-то рядом от вас находятся, и оттуда я сразу к вам.

* * *

Просидев с бабушкой до четырёх, Мика в спешке отправилась в центр. Переживала, что с транспортом снова застрянет, но повезло. Почти сразу уехала. Нужное здание на Дзержинского тоже отыскала быстро, а вот там уже поплутала — коридоры все пустые, кабинеты все закрыты.

Оказалось, офис кадрового агентства находился в подвале. Это обстоятельство слегка обескуражило, но зато девушка-кадровичка встретила её чуть не с распростёртыми объятьями. И даже извинилась:

— Вы уж простите, Микаэла, что пришлось вас в воскресенье дёргать. Меня вот тоже выдернули, а мы вообще-то по выходным не работаем. Просто тут у нас накладка вышла. В одну компанию, мы с ними давно сотрудничаем, срочно требовались девушки с… эффектной внешностью.

Мика вскинула брови — начало прозвучало совсем не так, как она ждала.

— Не смотрите так, — усмехнулась кадровичка, — я сейчас объясню. Это крупное btl-агентство. Они занимаются своего рода рекламной деятельностью. Очень обширной. Устраивают для разных компаний, ну, для тех, кто обращается за их услугами, всевозможные рекламные акции, проводит мероприятия, организует дегустации, показы мод… вот предвыборная компания нашего губернатора — это отчасти тоже они…

— Да, я в курсе, что такое btl. Это скрытая реклама.

— О, ну и хорошо. Тогда вы понимаете специфику работы этого агентства. Вот и сейчас в преддверии форума энергетиков, который скоро пройдёт в БайкалБизнесЦентре, их наняла для рекламной поддержки Байкальская энергетическая компания. И сейчас им требуются промоутеры. Девушки с эффектной внешностью, которые будут присутствовать на мероприятии, привлекать внимание, ну, может, раздавать какие-нибудь проспекты, отвечать на общие вопросы. Мы, собственно, уже всех набрали… но вчера одна неожиданно отказалась по личным обстоятельствам.

Девушка сокрушённо покачала головой:

— А форум на носу! А промоутеров ещё обучить нужно! В понедельник, то есть завтра, уже начнётся это обучение. И где мне взять замену? И не хотелось бы подводить постоянного клиента… — она будто пожаловалась Мике. И тут же подольстила: — А у вас очень эффектная внешность, даже эффектнее, чем на фото.

— Но я переводчик-синхронист, — напомнила Мика.

— И прекрасно! На форуме иностранные инвесторы будут, сможете им что-нибудь сказать.

— Сказать — что?

— Ну, по обстоятельствам. Я понимаю, что это не совсем та работа, которую вы хотите. Но по вашему профилю все равно пока нет предложений. Вы не выездная, да ещё на полставки… Сложно будет найти. А тут гибкий график, зарплата хорошая. И вот смотрите — на форум съедутся руководители крупнейших компаний, директора, акционеры… И у вас будет прекрасный шанс показать себя, наладить контакт и найти более интересное предложение.

Мика вздохнула. Это и правда совсем не та работа, которую хотелось бы, но выбирать было не из чего. Кадровичка, видя её колебания, решила дожать:

— Ведь все с чего-то начинали, а это, уж поверьте, далеко не самое худшее предложение. Многие, наоборот, хотели бы туда попасть — это же прекрасный трамплин для будущего… О! Вот, кстати, наша мисс Сибирь, Алина Карасева, работала там моделью. Видите, какие там перспективы? И она даже, если не ошибаюсь, недавно опять туда вернулась…

Мика уже собиралась согласиться, тут сразу же напряглась.

— Я думаю, что мне это не подходит. Извините.

Но кадровичка вцепилась в неё как клещ, убеждала, уговаривала, давила на жалость. Когда первая, импульсивная реакция прошла, Мика рассудила — ну ладно, работает там эта Алина и работает. Пусть. Если она решила поставить точку, то не должна так вздрагивать и ощетиниваться всякий раз, когда слышит о ней или о нём. Она должна оставаться равнодушной. И думать только о себе и о том, что нужно ей. А ей нужны деньги, и уже позарез.

В общем, она согласилась к великой радости кадровички.

46

До дома матери Мика добралась пешком, завернув по пути в магазин, где купила Павлику сладости. Мать её уже заждалась, а вот малыш всё так же боялся и прятался. И к конфетам даже не притронулся.

— Не обращай внимания, Мика. Ты уйдёшь, он потом возьмёт. Я так рада, что ты пришла!

Мать отправила ребёнка в детскую — бывшую комнату Мики. Сама проводила её на кухню, где уже был накрыт стол.

— Ну что, мам? Что случилось?

— Да ты ешь, потом поговорим…

— Нет, давай сейчас, я долго не могу…

— Да ничего не случилось.

— Но ты плакала по телефону!

Мать пожала плечами, даже попыталась улыбнуться, но получилось вымученно. А потом и вовсе на лице проступило страдальческое выражение. Тяжело вздохнув, она наконец сказала:

— Я не знаю, что мне делать, Мика.

— Он тебя бьет? Он бьет Павлика?

Мать покачала головой.

— Нет. Павлика не трогает. А меня… ну так, изредка… Тут другое. Он потерял ко мне всякий интерес, с этого всё началось. Я ему стала… противна. Он меня просто не выносит. Обращается со мной хуже, чем с прислугой. Да он так и говорит прямым текстом: «Ты мне больше не жена. Меня от тебя тошнит. Ты здесь только для того, чтобы убираться, готовить, за Павликом ухаживать и всё». Он выгнал меня из нашей спальни. Мы теперь с Павиком в одной комнате. Да что там спальня, он даже есть с ним вместе за одним столом мне запрещает.

— И что, это для тебя плохо? Я бы сама от него сбежала, чтоб только лишний раз его не видеть. Или ты что, его любишь?

— Нет, — мать покачала головой, — не в том дело.

И после паузы вымолвила:

— Он сюда женщин водит.

— Как? — округлила глаза Мика.

— Да, приводит и в нашей спальне с ними там… почти каждую пятницу. Боря взял себе в привычку после работы по пятницам заходить в какой-то клуб или кафе, не знаю. Там знакомится, видимо… И вот ночью приводит их сюда, этих женщин, и устраивает… Иногда, да почти всегда, это совсем молоденькие девушки, как ты… Денег он им, что ли, дает? Не знаю…

Мика содрогнулась от отвращения.

— Я просила его не приводить сюда, ну есть же отели. А тут Павлик, он хоть и маленький, не понимает пока, но всё чувствует. Так Боря рассвирепел. Мол, его квартира, он хозяин, с какой стати должен искать какие-то углы… А если мне не нравится, говорит, выметайся.

— Мам, но это же кошмар!

— Месяца два назад, чуть больше, он привёл девушку, так на тебя похожую, мне аж плохо стало. И на утро она не ушла, все выходные он тут с ней… А меня заставлял прибирать за ними, прямо при ней. Они там опрокинули тарелку с едой. Он велел убрать, а сами полуголые… в постели… Я думала, что хуже того унижения ничего быть не может. Оказывается, может. Эта девчонка ещё пару раз у нас появлялась, а потом куда-то делась. Я не знаю, может, другого нашла, побогаче, может, что ещё. Но я тогда что-то сказала не то, и он просто озверел. Избил меня. Прямо у сына на глазах. Нет, самого Павлика Боря не обижает. Но Павлик все равно от него шарахается. Плачет, когда тот берет его на руки. А Боря обвиняет в этом меня, мол, я сына против отца настраиваю. А я, наоборот, всегда говорю ему: «Сыночек, папа тебя любит, не бойся папу».

Мать говорила, а сама то и дело судорожно сглатывала и подбирала платком слёзы.

— Мам, не плачь. Тут не плакать надо. Разводись с ним немедленно! Как ты можешь это терпеть?