Надо бы перестать на него глазеть, пока он молча наблюдает за ней, но Даше неловко. Она боится его обидеть.

— Ну что же ты, хозяйка. — слышится насмешливый голос. — Просто так пришла?

Даша вскидывает голову и встречается взглядом с Игнатом. Черные глаза сверкают в полутьме — иронично и мрачно.

На секунду ей кажется, что угрозу она придумала. Зачем этому человеку показывать себя хозяином, если он просто хочет поесть в тепле?

Она чувствует всепоглощающее сострадание.

Игнат делает шаг вперед и оказывается совсем рядом, вплотную. Его взгляд не отрывается от ее лица. Рот кривится в усмешке — кажется, он понимает, о чем она думает, и это ему не нравится.

— Молчишь? Ну!

— Я просто… хотела сказать, что мне вас очень жаль… — бормочет Даша, пряча глаза, и не замечает как при этих словах искажается гневом лицо Игната. Шрам превращает гримасу в уродливую жестокую маску.

— Жаль тебе?! — хрипло каркает он. — Решила кинуть подачку из своей чистой теплой квартирки убогому?

Даша не отвечает.

Все, кто ее знал, всегда говорили, что у нее самая светлая душа из всех. Жаль, что этого никогда не слышала она сама и ее гость.

Она протягивает пальцы к жестокому лицу Игната и касается кончиками пальцев шрама.

— Простите, — чистосердечно говорит она. — Я не хотела вас обидеть. Пойдемте в зал, скоро полночь, а там надо шампанское открыть.

И она разворачивается, чтобы уйти. На секунду или две Игнат кажется растерянным. На лице проступает осознание и понимание. Даже сострадание. Нежность?

Ему кажется, он давно забыл такие чувства, но вот внезапно они воскресли.

Он накидывает на себя футболку и бросает толстовку на стул. Вот-вот все пойдет своим чередом. Странно, но тепло и по-новогоднему.

Но Игнат смотрит Даше вслед — и все меняется. Она маленькая, худенькая. Надела домашние джинсы и белую блузку. Но осталась босиком.

Невесомые светлые волосы собраны в высокий хвост, он покачивается между худенькими лопатками, а под полупрозрачным шифоном видна застежка бюстгальтера.

Будь она чуть сильнее, Игнат смог бы справиться со своей натурой хищника. Но Даша сейчас слишком нежная и хрупкая. Маленькая удобная жертва, которую так и хочется сладострастно сломать.

— Зачем ты это делаешь?! — рычит он, не зная еще, чего хочет больше — услышать ответ, который успокоит его натуру зверя или услышать то, что оправдает его в своих глазах.

Даша останавливается, замирает на полпути из коридора.

Она не дура. Она понимает, что этот сломленный мужчина не примет ее жалости. Но все-таки она женщина. Жалеть людей, отдавать им себя — ее суть и природа.

В темных глазах Игната зажигается искра. Даша только сейчас понимает, что каким-то образом произнесла свои последние мысли вслух. Это пугает ее до самого сердца, адреналин выплескивается в кровь, и она впервые понимает, кого привела в свой дом.

Поздно.

Она дергается к двери ванной, но опаздывает на долю секунды. Игнат сильнее. И быстрее.

Ее тонкое запястье оказывается сжатым загрубевшими пальцами.

— Как часто дурочки ошибаются, принимая равнодушие за добрый характер. — говорит Игнат и стискивает ее руку до боли. — Ты забыла, что мужчина — это захватчик по сути своей!

Игнат ловит ее свободную руку и теперь сжимает своей огромной ладонью оба тоненьких запястья. Он поднимает их выше, заставляя Дашу вскрикнуть от боли в натянутых мышцах.

И в следующую секунду он уже прижимает ее к стене.

Вот теперь ее наполняет настоящий ужас.

Игнат склоняется к ней, хищно рассматривая ее испуганное лицо.

Дрожа, Даша поднимает взгляд и встречается с его черными глазами. В ее глазах — мольба. В его — равнодушие.

Все самое страшное уже началось, назад не повернуть.

Обезображенное шрамом лицо мужчины приближается к ее лицу, заслоняя остатки света своей чернотой.

Колючие обветренные губы касаются ее нежных губ.

Сначала осторожно, так робко, что Даше на секунду кажется, что сейчас он поцелует ее с любовью. Признается, что она понравилась ему с первого взгляда, но он никогда не решился бы заговорить с ней из своего положения. Но теперь, когда они почти на равных, должен сказать, что это любовь с первого взгляда…

Даша читала много романов и смотрела много фильмов, в которых все происходит именно так.

Особенно под Новый Год, когда одна одинокая душа обязана спасти другую.

Вдруг они с Игнатом предназначены друг другу судьбой?

Но реальность не похожа на сладкие сказки. Даше предстоит узнать это на практике.

Нежный поцелуй длится долю секунды, а потом Игнат жестоко прикусывает ее губу и рот наполняется кровью. Настырный язык мужчины раздвигает ее губы и завладевает маленьким розовым ртом.

Игнат целует ее жадно, страстно, без единого грамма нежности. Когда ты живешь на улице, последнее, что тебе нужно — нежность.

Ему нужно совсем другое.

Даше не хватает воздуха, но Игнат не отпускает ее, все сильнее вдавливая в стену и атакуя ее рот, засовывая язык все глубже в горло, словно хочет взять ее сначала так.

Когда он, наконец, отрывается от ее губ, Даша длинно всхлипывает, пытаясь отдышаться, и вдруг начинает рыдать под его острым взглядом.

Ее наивность умирает в эту секунду.

Она пытается понять, как могла быть такой светлой дурочкой, забывать о том, что он не только страдающий герой, но и мужчина. Жестокий, равнодушный, изломанный судьбой и безжалостный мужчина.

Как он сам сказал — захватчик. Воин, врывающийся в захваченные города, чтобы мародерствовать и насиловать. Благородный только по отношению к равным.

Игнат словно чует ее мысли и жестоко усмехается, не говоря ни слова.

Он проводит жесткими пальцами по нежной коже на шее, не отрывая взгляда от лица Даши. Страх и понимание на нем доставляют ему физическое удовольствие. Яйца поджимаются, подтягиваются, а член упирается изнутри в грубый шов джинсов. Но он не спешит его поправить. Скоро будет мягко и сладко, а пока немного дискомфорта позволяет только ярче почувствовать контраст.

Такой же, какой смуглые его пальцы с траурной кромкой навечно въевшейся под ногти грязи составляют с ее белоснежной кожей.

Он очень ласково, почти нежно, стаскивает с волос Даши резинку, и волосы невесомой легкой волной рассыпаются по ее плечам. Игнат может позволить себе поиграть с ней. Здесь больше никого нет и никто не спасет ее. Он чует это как дикий зверь, как привыкший к опасности монстр, спинным мозгом понимающий, когда жертве уже не спастись.

На мгновение лицо Даши расслабляется, и тогда он грубо рвет ворот ее блузки, обнажая все больше нежной кожи, по которой он ведет заскорузлыми грубыми пальцами, царапая мозолями. Пуговицы рассыпаются капелью по полу, обнажается край кружевного лифчика, и член Игната дергается, наливаясь кровью до железной твердости.

Даша начинает плакать. Одна за другой катятся слезинки из глаз. Без всхлипов, без гримас. Она боится слишком сильно дернуться и спровоцировать зверя, не понимая, что он уже спровоцирован.

Игнат наклоняется и слизывает ее слезы.

А потом снова кусает за губу до крови и грубо просовывает язык ей в рот. Она давится, протестующе мычит и пытается укусить его, но он не обращает на это внимания.

Его язык атакует ее, сталкивается с ее языком. Он прикусывает ее сильнее, засовывает язык глубоко в горло, перекрывая дыхание. Он кладет руку ей на затылок, с наслаждением перебирая шелковистые тонкие волосы и прижимает ее к себе, чтобы девушка и не вздумала отстраниться.

Это уже не поцелуй, это пытка.

И пока она длится, Даша не замечает, как свободная рука мужчины со сноровкой, добытой многими годами опыта, избавляет ее от бюстгальтера, прямо не снимая блузки.

Игнат снова дает ей вдохнуть и отстраняется. Мягкая, аккуратная маленькая грудь Даши с крошечными розовыми сосками смотрится чертовски развратно в обрамлении лохмотьев ее одежды. Игнат любит такие зрелища.

Ладонью он сдавливает ее грудь, сжимает, мнет, причиняя боль девушке, и не отводя глаз от ее лица. Мягкая плоть выпирает из резко и сильно сжатой руки как белоснежное тесто. Большим и указательным пальцем Игнат сдавливает маленький розовый сосочек со всей силы, заставляя девушку вскрикнуть и удовлетворенно улыбается.

Он выкручивает сосок по часовой стрелке, причиняя режущую скручивающую боль. Зато из нежно-розового тот становится ярко-красным. Да и вообще на груди проступают следы пальцев, и Игнат, втянув воздух сквозь сжатые зубы еще раз стискивает пятерней белую плоть.

Даша еще сильнее плачет от боли, понимая, что жалости ждать бессмысленно, именно ее страдания возбуждают Игната сильнее всего. Мужчина довольно усмехается.

Он отпускает ее запястья, чтобы освободить от остатков блузки и оставить совершенно голой сверху, в одних джинсах.

Даша быстро прикрывает руками истерзанную грудь.

Игнат обхватывает ее за плечи и прислоняет спиной к себе. Он отводит невесомые светлые волосы в сторону и впивается поцелуем в тонкую шею. Даша вскрикивает и пытается освободиться от его рук, но одно его предплечье шире ее раза в три и мощнее в десять. Пока девочка бьется в его объятьях, Игнат прикусывает ее плечо, оставляет багровый синяк на коже и сжимает зубами мочку ее уха.

— Не стоит прятаться, малышка — хриплый голос Игната сейчас особенно страшен, от него бегут мурашки по телу. — Ты же сама сказала что-то про то, что женщина должна отдаваться.

Запрокинув ее голову сильной рукой, другой рукой Игнат по очереди сжимает до боли ее груди, а потом опускается к промежности.

Тугие джинсы лишают его острого мужского удовольствия от задирания юбки насилуемой женщине, но он берет свое, потирая пальцами ее между ног, вдавливая грубый шов в ее щель.