Даша ищет в себе свет и сострадание, которые заставили ее пригласить Игната в гости, но страх сильнее. В ней практически ничего не остается кроме страха и боли.

Даша хочет забыться, но жар внизу живота от прижатого к ней члена не дает.

Она даже не может закрыть глаза — каждое движение насильника заставляет их распахиваться только шире.

Сухие колкие губы вновь нападают на нее.

Игнат проводит ими по ее лицу, останавливаясь то на щеке, то на подбородке, чтобы коротко прикусить кожу.

Язык раздвигает ее губы, проламывается сквозь сопротивление зубов и снова хозяйничает у нее во рту.

Мужчина втягивает ее язык в свой рот, засасывает его и снова отпускает, чтобы ворваться своим языком, проводя им по ее гладким зубам, по ранам на губах.

Он снова прикусывает их и засасывает ранку — кровь возбуждает его.

Даша упирается ладонями в грудь Игната, силясь то ли оттолкнуть, то ли придержать его тяжелое тело и чувствует, как впивается в ладонь острый край меча на его шее.

Теперь этот символ видится ей совсем иначе. Не просто кулоном, возможно, памятью из прошлой жизни, но отражением сущности воина — жестокого оккупанта, ворвавшегося в сдавшийся город, чтобы насиловать и убивать.

Она отдергивает руку от меча, но пытается все равно нажать на грудь мужчины, чтобы отстранить его.

Игнат понимает ее возню по-своему:

— Решила приласкать меня, малышка? Нравится? — он сгребает рукой ее запястья, с легкостью приподнимает над полом и разворачивает к себе спиной. — Я не любитель нежностей, если только они не сопровождаются слезными мольбами.

Игнат ставит Дашу раком, заставляя ее упираться ладонями в холодный пол, а маленькую белую попку задирать выше головы.

Он стоит позади нее на коленях и гладит ее по бедрам.

Униженная девочка перед ним, раскрытый нежный цветок лона плачущей малышки — кому еще так повезет!

Его друзья думали, что разрушат его жизнь, если отберут все: богатство, власть, семью, дом, влияние, связи и возможность насиловать невинных малышек.

Думали, что если он опустится на самое дно, познает отчаяние и боль, он переродится. Что там, на дне, есть какие-то другие хищники, которые заставят Игната побывать на месте его жертв: униженных, избитых и потерявших все.

Думали, что если не дать ему вернуться обратно к нормальным людям, он поймет, что сам был ненормальным.

Очень зря.

Он всегда это знал.

И знал, что куда бы ни пришел, везде будут обычные люди. Опустившиеся и испуганные, готовые прислуживать тому, кто продемонстрирует свою власть.

Пусть Игнат не может скопить денег даже на бутылку коньяка, но он может держать в страхе целый район, чтобы ему приносили дешевую водку вместо этих омерзительных аптечных настоек.

Но этого было мало.

Теперь судьба подарила ему идеальную сладкую девочку, даже лучше тех, что были раньше.

Возьми свое, сказала судьба. Все, что ты любишь. Если это не подарок и не признание, то разве что он умер и попал в рай.

Он с силой шлепает Дашу по нежной попке, оставляя яркий отпечаток ладони. Та всхлипывает.

Потискав руками ее горящие после удара ягодицы, мужчина раздвигает их, раскрывая самые сокровенные места девушки своему взгляду.

Узенькое колечко ануса судорожно сжимается, когда он обводит его языком и потом повторяет ласку пальцем.

Тонкая кожа и загрубевшие мозолистые ладони воина смотрятся несовместимо и чужеродно. Он всегда любил контрасты.

Но пришло время десерта…

Игнат обхватывает свой член ладонью и приставляет его ко входу во влагалище.

Даша маленькая, узенькая, а член огромный, разбухший от наполняющей его крови, звенящий от напряжения.

Кажется, ему просто некуда поместиться в ней — здесь места еще меньше, чем во рту.

Двумя пальцами Игнат раздвигает складки ее плоти и начинает проталкивать головку сквозь узкий вход.

Даше кажется, что в нее пытаются воткнуть раскаленный прут.

Только прутья обычно тоньше.

Головка входит в нее наполовину, девушка мычит от боли и слезы брызжут у нее из глаз.

Игнат поглаживает ее попку, не переставая давить, проталкивать свое чудовищное орудие внутрь ее тела.

Когда головка входит внутрь, он останавливается, наслаждаясь тем, как плотно сжимают ее мышцы узенькой щели.

Даше кажется, что ее проткнули мечом. Но это иллюзия.

По-настоящему она чувствует, что ее проткнули мечом, когда Игнат, ухватив ее за бедра, со всей силы одним движением вгоняет в нее член.

У Даши сбивается дыхание и никак не удается заново начать дышать.

Пронзающая боль сбивает сердце с ритма.

Она кашляет, подавившись криком, когда обжигающе горячий член входит в ее лоно до предела. Смуглая рука хватает ее за волосы и оттягивает голову назад.

Все ее тело выгибается как тугой лук, дрожа от боли и страха, она все-таки набирает воздуха в легкие и пронзительно кричит.

Тяжелая рука мужчины удерживает Дашу от попыток отодвинуться, он впивается пальцами в ее бедра, удерживая жертву на месте. Другой рукой он обматывает ее волосы вокруг своего запястья и с силой тянет на себя.

Даше кажется, что изнутри она заполнена кипящей лавой, ее проткнул раскаленный меч, напряженный член Игната разрывает ее изнутри.

С губ насильника срывается стон удовольствия. Ему не нужно даже двигаться, содрогающаяся в рыданиях Даша сама елозит по его стволу достаточно, чтобы наполнить тело Игната острым темным удовольствием. Тем, что он так любил раньше.

Тем, что особенно сладко сейчас.

Пожалуй, сейчас даже лучше.

Тогда юных красавиц насиловал богатый и властный мужчина. Даже красивый. Шрама еще не было. Да, он был преступником, убийцей, изврашенцем. Но он был статусным извращенцем, а многим шлюхам толстые пачки бабла с легкостью компенсировали пару неудачных деньков в его постели.

Теперь же он опустившаяся грязная тварь, обитатель дна мира. Это добавляет унижения. Страха. Понимания, что ему совершенно нечего терять.

Даша — прекрасное блюдо на его столе из острых грязных эмоций.

Ее крики — лишь приправа к нему.

Даша падает грудью на холодный пол, и Игнат позволяет ее волосам укрыть зареванную мордашку девчонки.

Он сжимает бедра, раздвигает их и медленно тянет член обратно из глубин ее лона.

Он не может оторвать глаз от зрелища того, как увитый венами ствол выворачивает ее малые губы, выходя из нее. Он покрыт кровью. Игнат точно знает, что она не была девственницей, скорее всего он что-то ей повредил, но сейчас это мало его волнует.

Ей не грозит изнасилование десятком бездомных, не видевшими женщину год, а значит — выживет.

Член почти покидает тело Даши, внутри остается только головка. Игнат смотрит на то, какой он отвратительно огромный и темный, натянувший на себя сердцевину розового цветка и ему так хорошо, как никогда в жизни.

Для этого и созданы мужчины.

Даша поскуливает от боли, глотая слезы.

Ей кажется, мужчина разорвал ее пополам, между ног у нее одна сплошная рана.

Она почти ненавидит себя за ощущение облегчения от того, как член выскальзывает из нее.

Особенно ненавидит за мгновение веры в то, что все закончилось, в тот момент, когда с коротким выдохом Игнат снова вгоняет член на всю длину.

Сжимающие ее бедра руки просто приподнимают ее и начинают насаживать на пылающий ствол, раз за разом почти снимая с него и снова надвигая до упора.

Даше кажется, что член проникает в нее намного дальше влагалища, что он заполняет все ее тело раскаленной острой тьмой.

Игнату недостаточно.

Пока член раздирает нежные стенки вагины Даши своей сухостью и жаром, он все еще чувствует какое-то неудовлетворение.

Даже заполняя ее до конца, он все равно не входит полностью, мешает все еще надетая одежда.

Внезапно вытащив из девушки окровавленный член, он отталкивает ее и быстро начинает стаскивать штаны.

Зареванная Даша оборачивается через плечо, пытаясь разглядеть сквозь завесу волос, что он делает.

Игнат снимает футболку — меч под ней с вожделением дергается, как будто тоже хочет засадить красотке, но мужчина не привык делиться.

Заметив, что Даша смотрит на него, он жестко ухмыляется и вновь подтягивает ее к себе.

Игнат оглядывается по сторонам, находит в коридоре кресло и перемещается туда вместе с Дашей.

Схватив ее за волосы, он заставляет девушку приподняться и раздвинув ноги сесть к нему на колени, повернувшись спиной.

Вот только на пути у нее оказывается его член, на этот раз не ограниченный никакой одеждой, и Даша понимает это слишком поздно — когда насаживается с размаху на огненный меч. В эту секунду поддерживающие ее руки мужчины разжимаются. Под собственным весом она падает на всю его длину и он, упираясь во что-то внутри нее, добавляет к симфонии боли новые ноты.

Она хочет закричать, но тут широкая ладонь закрывает ей рот и Даша давится слезами и воплем. Она сидит на коленях мужчины, надевшись на его член и чувствует, как тот огненно пульсирует внутри нее, заполняя ее целиком.

Пальцы Игната сдвигаются, внезапно становясь почти нежными.

Он обводит ее рот подушечками, размазывает по лицу слезы. Потом засовывает палец между ее губ:

— Соси, — голос хриплый, но в нем уже пробиваются властные нотки.

Даша обхватывает губами палец, борясь с искушением укусить его.

Игнат закатывает глаза от удовольствия.

Другой рукой он терзает нежные груди Даши, сжимая соски, чувствуя, как она мычит от боли, но продолжает облизывать и обсасывать его палец.

Можно представить, что это его член — она отлично справилась бы с минетом, если бы смогла принять его член в свой кукольный ротик.