— Но… — не решаюсь продолжать.

— Что? — спрашивает резко.

— Тут так много волос, — роняю тихо.

— Да неужели? — усмехается. — Значит, у твоего муженька все гладко выбрито? Как у настоящего пидора?

— Олег не…

Тяжелая ладонь обрушивается на мою макушку и вжимает голову в пах, моментально завершая разговор.

— Работай, — ледяным тоном выдает Марат.

Лучше не спорить. Нужно усыпить его бдительность. Добиться доверия. И вот тогда… только тогда появится надежда. На что? На более милосердную смерть? Может, легче будет, если сразу убьет? В кого я превращусь, если он будет обходиться со мной так каждый день? Чем стану?

Мысли безрадостные.

Я открываю рот и делаю то, чего хочет мой хозяин. Это неприятно. Хотя нет. Скорее странно. Между бедер опять становится горячо. Поясница рефлекторно прогибается. Начинаю получать извращенный кайф от унизительного процесса.

Психика пытается придумать красивое оправдание. Тактический ход. Если покоряться противнику, можно избежать более серьезных проблем. В конце концов, он не взял меня сзади. Хотя вполне мог.

А его действия… ощущение, будто дело не только в чудовищном долге из прошлого. Он же ничего не пояснил, не рассказал. Ощущение, будто это все скорее личное. За тот отказ. За неповиновение.

Интересно, приди я в его постель по доброй воле, что тогда?

— Хватит, — вдруг отстраняет меня.

— Ты… удовлетворен? — облизываю губы, наблюдая, как вновь твердеет и наливается кровью здоровенный орган.

Марат срывает с моего тела остатки свадебного наряда. Белье. Не трогает лишь злополучную кружевную подвязку. После забрасывает меня на плечи. Одна рука обхватывает оба запястья, другая сжимает лодыжки.

Я судорожно дышу. Не вырываюсь. Не шевелюсь.

Он поднимается по лестнице, проходит по коридору, толкает дверь ногой, заходит в темную комнату.

Перед глазами мутнеет и плывет, ничего не удается толком разглядеть. Понимаю лишь, это не то место, в котором я очнулась.

Еще одна дверь. Толчок. Ванная комната.

Марат заталкивает меня в просторную душевую кабину и проходит следом, включает воду, встает под мощные струи.

Я вжимаюсь спиной в стеклянную стенку. Молча слежу за тем, как он намыливает свое идеально вылепленное тело. Будто скульптура. Ожившая статуя из чистого металла. И пусть не обманывает эта гладкая смуглая кожа. Под ней протекает сталь. Раскаленная.

Когда он поворачивается, замечаю багровые отметины на мускулистых ягодицах. Четкие следы от… каблуков? Царапины от моих шпилек?

Точно. Когда он брал меня на столе, я очень сильно сжимала крепкие бедра. Вот и пустила немного крови.

Невольно усмехаюсь. Похоже, у меня тоже получилось его пометить. Хотя бы так. Пусть мелочь. Уже достижение.

А на спине ничего не осталось? На плечах? Клубы пара мешают разглядеть. Вижу исключительно смутные очертания татуировки. Что-то мрачное, жуткое, темное.

— Почему застыла? — резко спрашивает Марат.

— Ты не дал никакого приказа, — отвечаю тихо.

— Играешь в покорную? — хмыкает.

— Принимаю твои правила.

Бросает мне мочалку. Помедлив пару мгновений, начинаю омовение. Использую его гель для душа. Вариантов много. Выбираю один наугад. Ментол. Мята. Безумно приятный аромат.

Это чертовски странно. Купаться с ним. Еще и его гелем для душа. Чувствовать его запах повсюду. Чувствовать его самого. Везде. Внутри. Глубоко.

Встаю под струи воды, рядом с ним, смываю пену. Закрываю глаза. Пробую расслабиться, хотя ноги мелко дрожат и колени подгибаются.

Треск фольги. Оборачиваюсь. Замечаю, как мой тюремщик натягивает презерватив, привычным жестом раскатывает резину по толстому стволу.

Миг — перехватывает дыхание.

Даже вскрикнуть не успеваю.

Марат подхватывает меня под ягодицы и насаживает на возбужденный член. Легко. Как игрушку. Поднимает и двигает, натягивает на твердый орган. Без видимых усилий.

— Опять? — пораженно выдаю я.

— А что не так? — ухмыляется.

Вбивает мои бедра в свои. Резко. Жестко. Потом чуть смягчается. Растягивает пытку. Медленно вводит член на всю длину, выдерживает паузу и стремительно покидает мою раскаленную плоть. Заставляет хныкать и порочно извиваться. Не позволяет двигаться самостоятельно, не дает насадиться на железный поршень, четко контролирует.

— Ах, — протяжный возглас.

Вот единственное, на что я сейчас способна.

Взор падает на полку до предела забитую презервативами. Напрасно пытаюсь сглотнуть горький привкус во рту. Сколько же тут было женщин. И будет. Выходит, ему привычно трахать подобным образом.

Да с такой зверской потенцией он наверняка имеет абсолютно все, что движется. Дьявол. Да вообще все!

Третий раз? Четвертый? Сбиваюсь со счета. А сколько времени прошло? Час? Два максимум. Мы с Олегом занимались любовью три-четыре раза в неделю. Нам обоим хватало. Конечно, иногда несколько раз за ночь, но скорее в качестве исключения.

И… Господи, я не должна думать об Олеге сейчас. Только не теперь. Не когда этот сексуальный маньяк вгоняет в меня свой исполинский поршень.

Роняю голову на крепкое плечо, перетянутое канатами каменных мускулов. Тихо всхлипываю. Кусаю губы.

Он точно не человек. Животное. Дикое. Необузданное. Он меня так и убьет. Просто затрахает до смерти. Уничтожит своей громадной разгоряченной дубиной.

Я теряю рассудок. Окончательно и бесповоротно.

А мое тело обретает хозяина. Выгибается, подхватывает нужный ритм, истекает влагой, чтобы господину было комфортнее драть податливую плоть. Мое тело не просто сдается. Откликается. Отзывается. Жаждет. Накаляется.

Это чистое безумие. Яд.

Насытившись, Марат отпускает меня, отбрасывает презерватив в мусорное ведро.

— Жди в постели, — заключает без чувств, возвращается под горячие струи воды.

На негнущихся ногах выскальзываю из душа, цепляюсь пальцами за ближайшее полотенце, вытираюсь.

Он что… хочет еще?

Добираюсь до кровати, укладываюсь, сворачиваюсь в клубок. Набрасываю сверху простынь, покрывало. Будто это поможет. Будто защитит. Нет. Никогда. Ничто.

Я не плачу. Просто слезы бегут по щекам. Рефлекс.

Это не имеет значения. Это пройдет.

Накрываю горло ладонью, натыкаюсь на проклятое кружево. Стягиваю подвязку, отшвыриваю подальше.

Я привыкну. Я буду сражаться. Я выберусь.

Матрас пружинит под тяжестью чужого тела. Горячая рука срывает всю мою оборону грубым рывком. Тело обдает холод. Ненадолго. Ладони накрывают бедра, опаляя жаром прямо из преисподней.

Всего секунда — и я снова оказываюсь насаженной на член.

Теперь уже больно. Я почти сухая. А он все такой же огромный.

— Наклонись, — говорит Марат.

Я сверху. Он снизу. Но это едва ли хоть что-то меняет в расстановке сил на поле нашего боя.

Послушно подаюсь вперед. Мою грудь тут же сжимают сильные пальцы. Обводят, поглаживают. Крутят соски, заставляя взвизгнуть. Заключают в хватку точно в бюстгальтер.

— Красивая ты, — бросает монстр.

Ему явно нравится контраст нашей кожи. Светлой и смуглой. Нравится, как тьма поглощает меня.

Ощущаю, как лоно предательски увлажняется. Глухо постанываю. Смежаю веки. Скрыться бы. Сбежать.

Однако не суждено.

— Я хочу видеть твои глаза.

Покорно погружаюсь в пылающий мрак.

Марат начинает трахать меня. Опять. Просто крепко держит мои бедра. И долбит. Как здоровенным железным молотом. Вынуждая подскакивать. Засаживает до матки.

— Почему сняла подвязку? — спрашивает сквозь рычание.

— Захотела, — выдаю судорожно.

Он заваливает меня на спину, подминает под себя и берет так, что даже с широко открытыми глазами не вижу абсолютно ничего. Сплошная чернота.

Глава 15

Надежда умирает последней. А может, стоит убить ее первой? Пока под сердцем тлеет наивная вера в лучшее, едва ли есть возможность оценить реальность трезво.

Я прихожу в себя на смятых простынях. Чуть не глохну от собственного глубокого и громкого вдоха. В голове царит абсолютная пустота. Перед глазами расплываются контуры мира, что окружает меня. Не удается ничего выхватить четко.

Знакомые вопросы терзают расколотое на части сознание. Где я? Что происходит?

Приподнимаюсь на локтях. Разум содрогается от пугающего чувства дежавю. Яркие кадры ослепляют. Порочные образы пробуждают мелкую дрожь под взмокшей кожей. Аромат греха пропитывает пространство.

Вдруг просто приснилось? Почудилось? Как тогда, накануне свадьбы. Вдруг всего лишь пригрезилось? Сейчас я вернусь обратно, в привычную жизнь, в свое нормальное рутинное существование.

Крупная ладонь опускается на грудь. Тяжело. Властно. Заставляет меня повалиться обратно. Возвращает в лежачее положение.

Горящие черные глаза как раскаленные угли в адском костре. Полные уста кривятся в оскале, достойном самого хозяина преисподней.

— Марат, — выдаю рефлекторно, еле сдерживаю жалобный всхлип.

— А кого ты ожидала увидеть? — лениво поглаживает мой живот. — Своего муженька? Думаешь, придет и спасет тебя?

Молчу. Разглядываю его безупречное тело. Прямо и нагло. Как он мое, вполне заурядное и обычное. Черт, этот мужчина вообще настоящий?

Нет, я встречала множество накачанных парней в спортзале. Большинство из тех, кто добивался подобной формы, еле передвигались, то ли от непосильной тяжести честно натренированных мышц, то ли от желания похвастать четко проработанными мускулами, показать богатство со всех сторон и ни одну свою часть не обделить вниманием. Однако они вызывали скорее смех, чем восхищение. Ни один из них не был таким идеальным и горячим. Довольно трудно презирать и ненавидеть человека, который выглядит будто оживший греческий бог.