— Выходит, ты им помогала, — сказал я.

Этот хмырь.

И моя сестра.

Я бы мог принять такой расклад. Наверное. Отметелил бы мудака сперва. Не сильно. До первого перелома. А потом бы принял. Но что-то здесь не сходилось.

— Я встретилась с Аминой лишь раз, когда отвозила ее к Антону, — пояснила женщина. — К сожалению, у нас не было других возможностей пообщаться.

— И о чем вы говорили?

— Мы почти молчали.

— Почему?

— Амина очень гордая девушка. Она считала, что раз ее семья ничего не знает о грядущей свадьбе, то и семья Антона не должна знать. Это секрет. Поэтому мы обсуждали только мастер-класс по изобразительному искусству. Антону пришлось утаить часть правды.

— Не понял.

— Вы ведь контролируете Амину. Каждый ее шаг. Никто бы не позволил ей сесть в авто к чужому мужчине. Поэтому потребовалась моя помощь. Женщина бы не вызвала никаких подозрений.

— Причем тут гребаное художество?

— Антон сказал Амине, что я не подозреваю об их истинных намерениях и уверена, мы вместе посетим урок очень известного художника. А в последний момент у меня якобы возникли срочные дела. Я высадила ее возле кафе и уехала.

— Где машину оставила?

— Рядом, — пожала плечами. — На парковке. Это был автомобиль Антона.

Звучало гладко. Слишком гладко. До тошноты.

И баба эта… не врала. Видел. Правда в свои слова верила. Прямо святая простота. Такую легко облапошить.

— Антон может показаться непутевым, — пробормотала, подбирая портрет с пола, собирая осколки. — У него пока нет работы. И молодость была бурная. Но ваша сестра заставила его очень сильно измениться. Это чувствуется. Он стал серьезнее. Даже мой муж отметил перемену, а у них далеко не лучшие отношения на протяжении последних лет. Как бы там не складывалось, у Антона золотое сердце. Просто характер трудный. Однако раз он так полюбил, никогда не предаст, пойдет на любые подвиги.

Я взглянул на ее руку. Будто впервые. На ладонь. На безымянный палец. И нутро разодрали крючья. Резко. Быстро. Насквозь. До позвонков.

— Откуда… это? — сдавил тонкое запястье. — Кто… дал кольцо?

— Антон передал, — выдохнула. — От Амины. Благодарность за помощь. Я не хотела принимать, но он так наставил. Сказал, Амина обидится, если не возьму.

— Адрес, — потребовал я. — Где они.

— Не знаю, — прошептала в ответ.

— Блядь!

Тьма накрыла меня. Только мысль о сестре удержала зверя на цепи, загнала демона обратно в клетку. Решетка захлопнулась, врезав по пасти.

Я должен найти ее. Должен. Найти.

— Есть какое-то место, — отвлекался от ярости как умел. — Где бы он… куда бы мог… черт, должен же он где-то быть. Тайное место. Логово. У него есть?

— Антон продал квартиру, — заявила в недоумении. — Несколько лет назад. Другого жилья у него и не было. Хотя…

— Что? — взвываю.

— Он часто говорил, будто приглядывает за дачей одного приятеля.

— Дача?

— Загородный дом.

— Где?

— Он любил рассказывать, как ездит туда на рыбалку. Там еще озеро есть. Семнадцать километров от…

Получив адрес, я ринулся к выходу.

— Антон и муху не обидит, — заявила в след Стрелецкая. — Он медицинский университет бросил, потому что не выносил вид крови. Он бы никогда…

— Попробуй снять кольцо, — не оборачиваясь, бросил я.

* * *

Спидометр показывал за двести. Рев мотора сливался с ревом крови внутри. Виски ломило от дикого напряга.

Я оглох и ослеп. Для всего мира. Гнал прямо к цели.

Ворвался в тот дом. Сам толком не разобрал как. Вынес ограду, выбил дверь. Летел по комнатам ураганом, сносил все на пути. Едва дорогу разбирал.

Чисто. Стерильно. Вонь хлорки. Инструменты. Тазики. Как в операционной. У хирурга. Освещение хорошее. Следов крови нет.

Я нашел аппаратуру для видеосъемки. Камеры, софиты. Несколько телевизоров. Кассеты. Штук сорок примерно. Внутри помещение выглядело круче. Снаружи казалось тут скоро крыша рухнет и стены обвалятся.

Я подошел ближе.

Вера. Кристина. Оксана. Елена. Мышка. Светка. Поэтесса. Екатерина Григорьевна. Луна. Валентина. Маша. Клеопатра.

Так были подписаны видео-кассеты.

Имена. Странные прозвища.

Что это означало?

Я повернулся и увидел еще одну кассету. Рядом с телевизором. На тумбе. Подошел вплотную. Надпись гласила — «Принцесса Амина».

Я звал сестру принцессой. Иногда. На самом деле, часто. Черт. Что за…

Я не стал врубать запись. Отложил это. Я не хотел попусту терять время. Возможно, я и без того упустил слишком много. Я не мог тратить ни секунды.

Я обшарил каждый угол в доме. Ничего. Ни одежды моей сестры, ни вещей. Вышел на улицу, обошел дом и застыл. Огород. Деревья. Кусты.

Проклятье.

Кусты. Их оказалось примерно сорок. Как тех кассет. Аккуратно рассажены, четко по периметру. Один прямо совсем свежий. В центре. Видно только посажен.

Я бросился вперед. Выдернул ветви. Рыл землю руками. Греб ладонями. Копался как одержимый. Зарывался внутрь. Впадал в бешенство.

И вдруг нашел что-то. Твердое. Шершавое. Пальцы наткнулись на жесткую поверхность. Моя цель скрывалась под влажной почвой.

Лил дождь. Градом. Бил по щекам.

А я разгребал грунт.

Глубже и глубже.

Рычал. Выл.

Я чуял.

Знал.

Но все равно отказывался поверить.

Это был деревянный ящик.

Гроб.

Я выдернул его из-под земли. Содрал крышку. И первое, что заметил — следы, царапины, четкие полосы от ногтей на внутренней поверхности.

— Страшно, — прошептал в голове родной голос. — Дышать совсем трудно.

А потом я увидел ее.

Там.

На дне.

— Когти, — сказала Амина. — Огромное множество острых когтей. Как будто сотни птиц раздирают на части. Тысячи.

Вокруг темно.

Душно.

И она одна.

Без меня.

Она… истекла кровью. Погибла. Умерла.

От дикого рыка сотрясалась земля. И я сотрясался. Дрожал. Жуткий вопль пробирал до мяса и до костей. Но почему-то я мог отчетливо различить там самое дорогое на свете имя.

Амина. Амина.

А потом победил мрак.

Глава 34

— Какого хрена?!

Я вырубил видео и схватил брата за ухо, намереваясь вытолкать за дверь поскорее. Малец опять влез куда нельзя. Дорвался до записи, которую ему рано смотреть.

— Марат, — пробормотал пацан. — Там… там сестра? Она уехала от нас, чтобы играть в кино? В фильмах ужасов?

— Потом поговорим, — отрезал я.

— Марат…

— Пусть смотрит, — произнес отец, входя в комнату. — Включи.

Я никогда не ставил под сомнение его приказы. Выполнял каждый. Не спрашивал, не уточнял. Просто делал. Он глава нашей семьи. Ему и решать, что правильно.

Но в тот момент я застыл. Это видео. Показать Рустаму?

— Включай, — повторил отец.

Мальчишке только исполнилось девять лет. В его возрасте я многое успел повидать. Боль. Смерть. Кровь. Насилие во всех проявлениях. Однако та самая запись… даже у меня от нее кишки выкручивало. Нельзя такое ребенку показывать.

— Он уже не ребенок, — угадал мои мысли отец. — Он должен понимать, за какие грехи последует возмездие.

Я нажал на кнопку воспроизведения. Отложил пульт и отошел в сторону. Подчинился, ведь это единственный путь. Слово старшего не обсуждается. Как сказал, так и будет.

— Рустам, твоя сестра никуда не уезжала, — заявил отец. — Это видео не фильм ужасов, а реальная жизнь. Амину похитили и убили.

— По правде? — пацан вздрогнул. — По-настоящему?

— Да. Она мертва.

— Но почему? — его глаза заблестели. — Кто?

— Смотри.

Кадры кошмара. Яркие. Четкие. Сочные. Голос моей сестры. Крики. Мольбы. Стоны боли. Хрипы. Звук врезался в память. Кромсал разум на части.

Ублюдок заботился о качестве видеосъемки. Стремился к своему больному идеалу, не скупился на аппаратуру, использовал только лучшую технику.

Хорошо, что его не оказалось в доме. Тогда. Иначе бы все закончилось быстро. Слишком быстро. В секунду.

Я бы его убил. Прямо там. Без разбора. На месте пришиб. Раздавил бы его башку голыми руками. И ничто, никакая сила на свете меня бы не удержала. Даже приказ отца. Я бы загрыз этого урода. Зубами бы ему жилы выдрал. Перекусил. Разодрал.

Ха. Легкая смерть. Почти пощада. Милость. Такого он не заслужил.

— Скажи, Рустам, чем должен заплатить виновный? — спросил отец, когда видео подошло к завершению и экран телевизора почернел. — Чем должны платить те люди, которые даже не пробовали его остановить?

Мой брат давно не дрожал и не плакал. Молчал. Сидел смирно. Прямо. Точно как столб. Каменный. Был белее полотна.

— Скажи, чем взять такой долг? — продолжал отец. — Скажи, сын.

— Кровью, — еле шевельнул губами мальчишка.

* * *

Я никогда столько крови не видел.

Горячей. Кипучей. Родной.

Алой. Ослепляющей.

Я обнял Амину. Сгреб в кольцо рук. Осторожно и бережно. Целовал ее скрюченные пальцы. Я чувствовал дыхание. Биение сердца. Думал, что чувствую. Хотел отогреть. Изгнать холод.

Реальность сгорала. Таяла. Плавилась на глазах.

Моя сестра была мертва. Дольше суток. А я не замечал. Не осознавал. Отказывался принимать истину до последнего.

Я верил, что еще успею. Сумею спасти. Помочь.

Держал бездыханное тело. Качал как собственное дитя. Как ребенка. Как в детстве, когда она плакала. То ли разбудить надеялся, то ли убаюкать пытался.

Унять боль. Забрать на себя. Весь ужас. Все страдание. Отобрать. Выбрать до капли. В свою грудь вогнать.