– Он не мог уехать, – всхлипывала я, надеясь, что, если скажу это вслух, все сбудется. Потом снова застонала от невыносимой душевной боли.

Я так и осталась сидеть, уткнувшись головой в колени подруги. Слезы медленно высыхали у меня на лице, я чувствовала себя совершенно разбитой и опустошенной. Глаза горели, а в горле саднило от сдавленных рыданий. В голове вихрем крутились вопросы: как он мог уехать и почему сделал это так внезапно? И чем больше я думала об Эване, тем сильнее сердилась. Душевная боль постепенно переросла в дикую злость.

– Поверить не могу, что он уехал, ничего не объяснив, – наконец подняла я голову, сразу почувствовав, как напряглась спина. – Он что, даже не мог сказать «до свидания»? Ну разве так поступают?!

Столь быстрая смена настроения поставила Сару в тупик. Она явно не знала, что ответить. Я поднялась с пола и принялась мерить шагами туалет, в ярости сжимая кулаки при мысли о его трусливом бегстве.

– Неужели ему так неприятно было находиться рядом со мной, что он даже не захотел после каникул вернуться в школу?! И он что, готов бежать на другой край страны, лишь бы меня не видеть?! Ведь он первым перестал тогда со мной разговаривать! А я разве обязана была это терпеть?! Неужели он хотел, чтобы я продолжала ждать, когда он соизволит простить меня за то, чего я не делала?! Если ему не понравилось видеть меня с другим парнем, то это его трудности. Но нельзя же из-за такой глупости вот так просто взять и уехать?! – застонала я от отчаяния.

Мысли путались и метались, я была не в состоянии разжать кулаки. Я задыхалась и не могла найти нужных слов, чтобы выразить свою злость. Сердце болезненно сжималось при воспоминании о его безответственном поступке. Но постепенно ярость улеглась, и на смену ей волей-неволей пришло осознание свершившегося факта.

– Чудесно, если он по-другому не может, скатертью дорога! Если ему неприятно меня видеть, я-то тут при чем?! Зато теперь нет нужды переживать из-за того, что он на меня орет или заставляет чувствовать себя виноватой. И по мне, так пусть себе катится на здоровье. Сто лет бы его не видеть!

Я почти уговорила себя, но при одной мысли, что мне больше не суждено встретить его в школьных коридорах, сердце тревожно забилось.

– Ты сама-то хоть слышишь, что говоришь?! – с сомнением в голосе спросила Сара. В своем гневе я совершенно забыла о ее присутствии. – Эмма, он вовсе нененавидит тебя.

– Кто знает, – отрезала я. – Я его обидела. Не смогла открыться ему. Обвинила в том, чего он не делал. И в довершение всего целовалась с другим парнем прямо у него на глазах. Естественно, он злится на меня и, наверное, правильно делает. Он больше не хочет иметь со мной ничего общего. И наверное, ненавидит меня всеми фибрами души.

Моя пламенная речь настолько потрясла Сару, что она не нашла что сказать. И у меня тоже кончились слова. Я сердилась уже не на Эвана, а на себя. Посмотрелась в зеркало над раковиной и увидела в своих глазах боль и ярость. Я беспомощно держала в руке кусочки своего сердца, которое сама же и разбила.

Отражение в зеркале вдруг вызвало у меня безмерное отвращение. От острого приступа ненависти к себе я словно оцепенела. Конечно, я виновата в том, что оттолкнула его, тем самым вынудив уехать. И он имеет полное право меня ненавидеть, да я и сама себя теперь ненавидела. У меня внутри все похолодело, и я поспешно отвернулась от осуждающего взгляда темных глаз в зеркале.

Я сделала глубокий вдох и загнала боль глубоко внутрь, но чувство вины занозой засело в душе. Затем набралась мужества и посмотрела на Сару. Она была наперсницей, свидетелем моих страданий, и в глазах ее читалось неприкрытое беспокойство. А меня так опустошил приступ самобичевания, что я уже ничего не чувствовала.

– Я его оттолкнула, вот он и уехал, – призналась я, посмотрев наконец правде в лицо. – И мне некого винить, кроме себя самой. Но все кончено – он уехал. – Я решительно пожала плечами и, увидев печальные глаза Сары, добавила: – Не волнуйся. Со мной все будет хорошо. Я выживу.

– Нет, не будет, – прошептала она, а потом, немного помолчав, сказала: – Похоже, перемена уже закончилась. Ты собираешься идти на следующий урок?

– Конечно. Почему нет?

И мы вернулись к нашим шкафчикам. Дверца моего так и осталась распахнутой, а книжки в беспорядке валялись на дне. Я взяла те, что были нужны, и тут прозвенел звонок.

– Ну как, увидимся за ланчем? – тихо спросила Сара, выражение ее глаз по-прежнему было тревожным.

Я лишь вяло кивнула в ответ.

Сара пошла в класс, а я замешкалась возле своего шкафчика. Я прекрасно знала, что меня ожидает, и сколько ни уговаривала себя, будто к этому готова, ничего не получалось. Когда я шла на анатомию, от волнения у меня внутри все переворачивалось и я была точно натянутая струна.

Я тяжело села на свое место, и весь урок незанятый соседний стул служил мне немым укором. Объяснения учителя я практически прослушала, так как не могла отвести глаза от свидетельства своего позора.

Однако к концу урока я сама себе надоела. Какое право я имею оплакивать его?! Ведь он уехал не из-за кого-то другого, а именно из-за меня. Но как бы я себя ни казнила или, наоборот, ни старалась прогнать мрачные мысли, ничего не помогало: я была совершенно раздавлена.


– Ну что, все еще болит? – спросил Дрю, во время ланча подсевший за наш столик.

Честно говоря, я вспомнила, что он теперь обедает вместе с нами, только тогда, когда он сел на третий стул. И мне стало жутко неудобно, что все мои мысли заняты Эваном. Похоже, я не слишком хорошо умею скрывать свое дурное настроение.

– Нет, я прекрасно себя чувствую, – вымученно улыбнулась я. – Просто как-то странно, что на меня все таращатся.

Что отчасти было правдой, хотя боль, написанная на моем лице, объяснялась совсем другим. Действительно, с самого утра на меня все оглядывались. Откровенно говоря, любопытные взгляды и перешептывания за спиной не стали для меня неожиданностью, особенно после Сариного рассказа о том, как я лежала без сознания на баскетбольной площадке. И тем не менее я не ожидала, что все будут так откровенно пялиться. Словно я восстала из гроба. Ужасно неприятно.

Однако, когда мы утром встретились на парковке с Дрю, он не мог скрыть радость и явное облегчение. Если честно, я тогда искала глазами машину Эвана и даже не заметила, как Дрю, радостно улыбаясь, подошел ко мне. Его улыбка была такой заразительной, что не оставила меня равнодушной. Хотя, конечно, я слегка ошалела, когда он обнял меня и прижал к себе. Мне ничего не оставалось, как ответить ему тем же. А Сара, прекрасно понимавшая, что творится у меня в душе, внимательно наблюдала за нашей встречей.

Но сейчас меня, по правде говоря, скорее волновали не пылкие объятия Дрю, а то, что нас может увидеть Эван. И все же обниматься с Дрю было не так уж неприятно. Пока мы шли в сторону школы, ребята буквально сворачивали на нас головы. Я наконец перестала сомневаться в том, что Дрю реально за меня волновался, но так и не смогла понять, какие чувства к нему испытываю.

Итак, когда он подсел за наш столик и стал расспрашивать о моем самочувствии, я решила не думатьоб этих глупостях, и будь что будет.

Я наклонилась к Дрю, поцеловала его в губы и, отстранившись, сказала:

– Спасибо, мне уже гораздо лучше.

Он слегка покраснел и расплылся в широкой улыбке. А вот Сара отреагировала весьма странно. Она внезапно поперхнулась и закашлялась. Повернувшись, я обнаружила, что она буквально бьется в конвульсиях.

– Прости, – прошептала она. – Какая-то хрень не в то горло попала.

В ответ я удивленно подняла брови, очень надеясь, что Дрю ничего не слышал.

– Скажи, а ты собираешься играть в среду? – поинтересовался Дрю.

– Все зависит от того, как сегодня и завтра пройдут тренировки, – ответила я.

Дрю придвинулся поближе и положил руку на спинку моего стула. Я почти слышала стук его сердца, однако близость горячего мужского тела почему-то не вызвала ответного томления в груди.

– А вот в пятницу я точно буду играть, – сказала я, прислонившись к нему плечом.

Но мое сердце опять осталось равнодушным. Похоже, было не в том настроении, чтобы радостно трепетать.

– Давай после игры посмотрим кино, – предложил Дрю и, внезапно вспомнив о присутствии Сары, добавил, чтобы не показаться невежливым: – Или где-нибудь потусуемся.

– В пятницу Келли Маллиган устраивает вечеринку в своем пляжном домике, – объявила Сара.

– Значит, у вас уже есть планы на этот вечер? – Дрю был явно разочарован.

Я виновато пожала плечами, хотя впервые слышала о вечеринке. И вообще, я пока не успела привыкнуть к мысли о том, что вечер пятницытеперь мой. Когда Сара узнала, что выходные мы будем проводить вместе, ее страхи по поводу моего возвращения домой сразу рассеялись. Более того, ее посетило откровение, что сейчас она просто обязана возместить мне все лишения, которые я столько лет терпела. Теперь по выходным мы должны были жить по ее расписанию, что было для меня уже перебором.

– Мы с Келли в одном компьютерном классе, и сегодня утром она нас обеих пригласила. Возможно, останемся у нее ночевать, – сообщила Сара, еще больше меня удивив.

Мало того что у меня действительноимеются свои планы на выходные, так и ночевать я буду не у подруги, а у подруги подруги. Однако при мысли о вечеринке меня вдруг охватило привычное волнение, причем скорее даже не волнение, а жуткая паника.

– На прошлой неделе, после баскетбольного матча, она что-то такое говорила. Но я тогда не сразу врубился. Она что, действительно оставляет гостей ночевать?