– Я сам поймал моллюсков, – сообщает Ронни-рыбак.

– В Гудзоне? – в ужасе спрашиваем мы с Марией.

– Шутка, девочки, – похлопывает нас по спине Ронни.

Почетный гость, Баки Ньюбери, парень двадцати шести лет, ровесник Джейни, с волнистыми темными волосами, в веснушках и с ямочками на щеках. Мы с Марией сидим напротив него и время от времени толкаем друг друга под столом.

– Веснушки и ямочки, – благоговейно шепчу я.

– Обычно это ситуация или – или, – шепчет в ответ Мария. – От такого сочетания ладошки потеют.

– Как от острого соуса, – киваю я.

– Пикантно.

Баки предлагает тост:

– Я только хотел сказать, как счастлив, и Джейни, надеюсь, тоже. Она изменила мою жизнь. Я так счастлив, что пришел сюда познакомиться со всеми вами. Простите – я бестолково говорю.

Баки покраснел, и от этого веснушки стали еще заметнее. С маминого лица улыбка не сходила весь вечер, даже когда Ронни уронил жареную картошку ей на колени.

– Он похож на героя мультфильма, – чуть раньше шепнула она мне.

В ее устах это звучит как комплимент.

Баки и Ронни договорились отправиться вместе на рыбалку через пару недель, и сейчас Ронни дает наставления по поводу того, как правильно готовить рыбу-меч.

– Не пускай дело на самотек, – говорит он, – держи рыбу под контролем.

– В нашей семье рыбу буду готовить я, – обращается к Джейни Баки.

– А я буду делать салаты, – соглашается Джейни.

– Смотри не бери много салата ромэн, – наставляет Ронни, и Джейни тут же делает пометку в своем блокноте.

Я замечаю, что она позволяет Баки заглядывать в блокнот через плечо. Он тихо шепчет ей что-то на ушко, видимо, дает советы. Никогда прежде не видела, чтобы Джейни позволила кому-нибудь заглянуть в ее записи. Должно быть, это любовь.

Даже Генри, приятель Марии, оживленно болтает с Баки о чем-то, наверняка о хоккее.

– У Генри появился друг, – нежно проворковала Мария.

– Когда свадьба? – интересуется Ронни.

– Очень скоро. – Баки листает блокнот Джейни, и они вместе намечают дату.

– Летом – это прекрасно, – говорит мама.

– Сезон лосося! – Ронни в восторге. – Не забудьте лосося.

– Все любят лососину, – напоминаю я Джейни, и сестра, охнув, поспешно записывает это.

– Осторожнее, – предостерегает ее Мария, – иначе тебе придется надеть платье цвета лососины.

– Один шаг до телесного цвета.

– Но не слишком большой шаг.

– Тост за счастливую пару. – Ронни поднимается. – Пусть они обретут все радости, ожидающие их в океане жизни.

– Так сказать, – добавляет мама.

Счастливая пара обнимается с подлинным чувством. Джейни показывает антикварное обручальное кольцо с прекрасным камнем, и мы все принимаемся за десерт. Ронни испек пирог с ревенем.

– Неужели он действительно испек сам? – спрашивает у мамы Мария, пока Ронни выходит на кухню.

Мама кивает.

– Держись за него, Элисон, – советует ей Мария.

Джейни и Баки радостно обсуждают свадебный торт. Баки хочет, чтобы фигурка жениха на нем была в хоккейной форме. И моей чопорной консервативной сестре, похоже, эта идея по душе.

– А еще можно всех гостей одеть в хоккейную форму, – смеется Мария. – Ты шикарно выглядишь в джерси, – шепчет она мне.

– Под наплечниками будет чесаться, – отвечаю я.

– Зато у тебя будет свой номер.

– Это точно.

– Знаешь, – говорит Мария, – думаю, на этот раз твоя сестра все-таки выйдет замуж.

Я опускаю глаза, потому что на них наворачиваются слезы. Я всегда чувствовала ответственность за Джейни и как старшая сестра считала необходимым сделать все, чтобы малышка была счастлива. И вот это случилось. И отчего-то мне грустно.

Мария берет банку со взбитыми сливками, поливает сверху мой кусок пирога и передает сливки дальше.

– Это старый итальянский обычай, – говорит она, – передавать друг другу взбитые сливки на семейной вечеринке по поводу помолвки. Это означает, что все женщины за столом обретут счастье прежде, чем углеродные выбросы разрушат озоновый слой.

– А ты заметила, – вздыхаю я, – что мы последнее время постоянно едим пироги?

– Ну что ж, – соглашается Мария. – Это наш путь.

Вечером роюсь в своей рабочей сумке в поисках научного чтения на ночь. Мне необходимо что-нибудь занудное, с гипнотически длинными словами, только тогда я усну. Наверное, я объелась пирога. Нахожу таинственный сверток с не менее таинственной надписью: «Для Холли. Не бомба. Моник». Сверток перетянут ленточкой, и ее приходится разрезать.

Моник попросила художественный отдел сделать для меня копии фотографий из книги про китов. Кроме того, она приложила к иллюстрациям кассету с записями песен китов, и я тут же вставляю ее в магнитофон. Номер один: «Вечер». Первый кит издает низкий чистый звук, второй подхватывает. И так они ведут свой неспешный проникновенный дуэт, а я укладываюсь на диван и разглядываю их фотографии. Я понимаю, что наверняка на фото совсем не те киты, но это не важно. Я слышу, как они плывут вперед, в вечернюю тьму, пока один не скрывается из виду, а второй продолжает песню в одиночестве. Это совсем не грустная песня, но меня она' почему-то повергает в печаль. Мелодия уходит все дальше и дальше в пространство Тихого океана. На фотографиях океанские воды кажутся холодными и мрачными. Но я вспоминаю, что это их дом и китам там спокойно, уютно и тепло. Кладу фотографии на столик рядом, прислонив одну из них к стакану с водой: пусть это будет первое, что я увижу утром. Надеюсь, это поможет. Затем засыпаю под музыку китов и океана.

Глава 15

ПЛЕЙ-ОФФ

– Повезло тебе, – завидует Мария. – Это игра из серии плей-офф.

– Думаю, Тому все же хотелось бы превратить нашу встречу в свидание, хотя нас и будет там трое, – говорю я.

Мария улеглась на полу моей гостиной, подложив под ноги подушку: отдыхает после рабочего дня в своей аптеке. Иногда она называет мои полы «слишком мягкими», заставляя меня задуматься о мышцах ее спины.

Но сейчас мы говорим обо мне, моем коллеге Томе и о том, что надеть на баскетбольный матч, который может стать или не стать нашим свиданием.

– Конечно, лучше бы тебе приодеться для такого события, – советует Мария, – но вместе с тем придется надеть кроссовки, иначе будешь выглядеть снобистски. И вообще если утром ты отправишься в ванную в туфлях на каблуках, то разбудишь весь дом.

– Пожалуй, об этом не стоит сейчас думать, – останавливаю я подругу.

– Не знаю, не знаю. Если это позволяет отвлечься от реальных проблем, почему бы и нет.

– Это точно. Но не стесняйся и отвлеки меня рассказом о своих реальных проблемах.

– Меня беспокоят ноги. Представляешь, ступни увеличились на полразмера за последний год. Когда тебе за тридцать, рассчитываешь, что хотя бы ноги уже не растут.

– Об этом тебе никто не скажет. Как и о том, что у тебя могут быть в одно и то же время и седые волосы, и прыщи.

Мария устало прикрывает глаза.

– Расскажи мне еще о Томе, – просит она, скрестив ноги на подушке.

– В последние несколько месяцев он стал гораздо привлекательнее. Что-то такое сделал с прической.

– Может, завивка?

– Нет, что-то естественное.

– То есть он тебе нравится?

– Я бы так не сказала. Просто выглядит более привлекательно.

– Внешнюю привлекательность часто недооценивают.

– А что, разве ее достаточно?

– Зависит от обстоятельств. Находишь ли ты его достаточно привлекательным для того, чтобы со временем сблизиться с ним?

Мария несколько раз перекатывается по полу, округлив спину. Мне больно при одной мысли о том, чтобы лежать на твердой поверхности. У меня для этого слишком костлявая спина.

– Не уверена, – отвечаю я.

Действительно ли Том нравится мне сейчас больше, чем прежде? Неужели я постепенно привязываюсь к нему? Развиваются ли наши отношения?

– А разве ты не испытываешь нечто вроде потрясения, когда впервые встречаешься с парнем? Или это чисто теоретические представления? – спрашиваю я.

– Не существует строгой научной теории относительно того, как приходит любовь. Почему бы не рассмотреть и такой вариант: ты сидишь здесь и сейчас думаешь о нем.

– Я беспокоюсь, а не думаю, – возражаю я. – Это разные вещи.

– Ты волнуешься, а не беспокоишься.

– Верно, но вряд ли это очко в пользу Тома.

– Конечно, навязчивые мысли о нем были бы лучше, чем обычное волнение. По крайней мере, для него лучше.

– Едва ли кто-то из этих парней годится для серьезных отношений.

– Возможно, – соглашается Мария. – Может, Том просто подходящий объект для волнений.

– Не исключено. Но я предпочла бы что-то более захватывающее. Любовь, например.

Это самая скучная встреча в истории баскетбола. Обе команды играют неважно, и порой кажется, что они вообще с трудом различают корзину. Оба тренера спокойно садятся на скамеечку, когда устают стоять. Иногда, правда, вскакивают и начинают орать, бессмысленно сминая свои дорогие костюмы. Зрители глумятся даже над любимыми игроками. Ни один не избежал насмешек.

– Баскетбол – отражение жизненных реалий, – в своей обычной манере говорит Рой. – Сегодня, например, мы наблюдаем, как в зеркале, собственную неуверенность и сомнения.

– Они просто плохо играют, – возражает Том.

– Возможно, нам следует больше радоваться, поощрять их за каждую мелочь, хотя бы за аккуратно завязанные шнурки или что-нибудь в этом роде, – предполагаю я.

Отчего-то я чувствую ответственность за проблемы нашей команды.

– Даже пиво, кажется, выдохлось, словно тоже утратило интерес к спорту, – замечает Рой. Сразу после его слов два игрока на поле врезаются друг в друга. – Слишком много персональных замечаний, – говорит Рой. – Они отражают неспособность людей уважительно относиться друг к другу.