— Ясно. Любовный треугольник, значит.

— Но теперь ты видишь, как всё изменилось…

Кузька стоял рядом с Никки и с трудом сдерживался, чтобы не обнять эту удивительную девушку, которая за несколько минут разговора стала для него такой близкой и родной. Он забыл, что уже поздно, и ему завтра утром на работу.

Что Мими? Она уже не существовала для Кузьки. Теперь он понял, как заблуждался, когда полагал, что влюблён в неё. Об Оливе, мысли о которой посещали его предыдущей ночью, он тоже уже не думал — Никки, эта маленькая простая Никки, которую он вчера даже не заметил, в один момент заслонила для Кузьки всё и вся.

— Ты слишком доверчива… — тихо произнёс он, невольно придвигаясь к ней ещё ближе.

— Просто я верю в чудо, — отвечала она, — И я знаю, что оно существует.



Глава 45

Субарктический климат, в зоне которого находился Архангельск, мало кого, кроме Оливы, приводил в особый восторг. Трескучие морозы зимой, когда от стужи сводило пальцы даже в меховых перчатках, заменялись зноем и жарой летом, когда на смену ледяным ветрам и метелям приходили тучи свирепых северных комаров и слепней.

В один из таких-то знойных летних дней и снарядила Олива своих друзей в поход на Медозеро. Правда, Гладиатор остался в городе, так как сегодня у него была тренировка сборной по американскому футболу, Никки не пошла с ребятами, сославшись на головную боль, а Кузька остался с нею.

Казалось, ничего не изменилось за год: тот же трясучий автобус до Васьково отходил от МРВ в то же самое время, те же деревянные «супермаркеты» по-прежнему стояли у автобусной остановки в Васьково, по-прежнему на пыльной обочине дороги загорал тот же полосатый кот, и бегали около забора те же свиньи, принадлежащие старушке из углового дома. И лес остался тот же самый, что и был. И вот так же, как и год назад, шли по лесной тропинке четверо ребят и одна девушка, только вместо Гладиатора и Салтыкова были Ярпен и Даниил. Все шли налегке; но, несмотря на то, что путников не отягощали, как в прошлом году, тяжеленные рюкзаки со жрачкой и походными снаряжениями, идти по жаре в такую даль было трудно. От жары и сухости воздуха беспрестанно хотелось пить, и ребята часто останавливались, чтобы глотнуть воды из бутылки, которая была общей.

— Парит… — заметил Ярпен, щурясь на яркое солнце своими светлыми глазами.

— Перед дождём, должно, — сказал Флудман, отпив из бутылки и передавая её товарищу, — Вчера по радио передавали: будет дождь с градом.

— Вот спрашивается, какого хрена мы тащимся в такую даль, если я предлагал всем идти на Краснофлотский, — проворчал Хром Вайт, однако Олива пресекла его нытьё на корню.

— Если кто будет ныть, того я привяжу к дереву и за неверность оставлю на съедение комарам, — жёстко отрубила она.

Обмахиваясь от насекомых ветками, которые, впрочем, не спасали, ребята углубились в лес. У железной дороги Олива хотела было остановиться и сделать привал, но Хром Вайт не позволил.

— Мы должны пересечь последний лес перед озером не теряя времени, — объяснил он, — Иначе мы не успеем на последний автобус и придётся заночевать в лесу.

— А ты хорошо знаешь дорогу дальше? — спросила Олива, — До железки-то ориентир простой, а после? Ведь в том лесу такие дебри, что только Гладиатор один знал, по каким тропинкам нас вести.

— Да выведу я вас, чё ты паникуешь, — отмахнулся Хром Вайт.

— Позвони Гладу на всякий случай! Пусть он, по крайней мере, объяснит нам, как идти дальше…

— Да брось, так дойдём!

— Ну ладно, — пожал плечами Даниил, — Веди нас, Иван Сусанин.

Во главе с Хром Вайтом все вступили в последний лес перед Медозером и пошли следом за Хромом, который с каждым шагом по петляющим лесным тропинкам становился всё более неуверенным.

— Странно, — заметил Флудман, — Ведь с Гладом мы за полчаса доходили от железки до озера, а сейчас всё идём, идём, а лес всё не кончается…

— И вода в бутылке закончилась, — сказал Ярпен, — У меня аж в глотке всё спеклось.

— Ну чего? — обеспокоено спросил Флудман, видя что Хром Вайт, шедший впереди всех, в растерянности остановился.

— Только не убивайте меня, — пробормотал Хром, — Но мы, кажется, пошли не по той дороге…

— Почему не по той дороге?

— Потому что впереди болото…

Ребята в недоумении остановились. Узенькая тропинка шла под горку и обрывалась внизу, затерявшись в болотных камышах. Громадный путь, который они проделали, закончился тупиком…

— Что же нам теперь, обратно идти? — нарушил молчание Даниил.

— Если бы, — пробормотал Хром Вайт, — Хуже всего то, что пока мы тут петляли, попали в такой лабиринт, что и дорогу назад теперь не найти….

— Ну что, придётся звонить Гладу, — сказал Ярпен.

— Невозможно, — объяснил Хром, — Здесь не ловит сотовая связь.

— Зашибись! — потеряв терпение, выругалась Олива, — Я же говорила тебе ещё у железки — звони Гладиатору! Только он знает правильный путь, а теперь что мы будем делать?!

— Сухари сушить, — отрезал Хром Вайт.

— Но ведь как-то мы должны выйти из этого леса! — сказал Флудман, — Давайте попробуем пойти назад — как пришли, так и должны же выйти по идее!

Это был единственный выход у них сейчас, и горе-путешественники, вымученные долгой дорогой по жаре и комарами, попятились по мшистым кочкам назад. Однако, по мере того как они шли, лес всё не редел, а, напротив, становился всё чаще и чаще. Тут-то друзья окончательно поняли, что они заблудились.

— Я никуда больше не пойду! — заявила Олива, садясь на мшистую кочку, — Идти нам некуда! А по милости этого товарища — она указала на Хром Вайта, – По его милости теперь неизвестно, выберемся ли мы отсюда вообще когда-нибудь…

Всем стало не по себе. Окружающие их деревья наступали со всех сторон; лес пугал своей чернотою и непроходимостью. Вдобавок ко всему скрылось куда-то солнце, и в лесу стало ещё мрачнее от надвигающейся с запада чёрной тучи. Где-то отдалённо прогрохотал гром.

— Ого, какая туча, — сказал Ярпен, — Вот щас ливанёт-то…

Секунда — и ливень с крупным градом стеной обрушился на наших ребят. Они промокли до нитки; деревья отчасти защищали их от града, но грохот грома и сверкающие молнии у них над головами приводили всех в ужас. Олива, хоть и была не из трусливых девчонок, и та не смогла скрыть своего страха и прижалась головой к Даниилу, который накрыл её своей курткой.

— Вот и искупались, — сыронизировал он, когда ливень прошёл, а промокшие до трусов путешественники встали, чтобы идти дальше.

После дождя идти стало намного легче: напряжённый предгрозовой воздух разрядился и стал мягче, а комары и слепни, прибитые дождём, поубавили свою ярость и уже не так сильно атаковали друзей своими укусами. Между тем, деревья каким-то чудом стали редеть, и вскоре взору утомлённых путников показался впереди белый просвет. Не прошло и пяти минут, как друзья выбрались, наконец, к Медозеру, только с другого берега, противоположного тому, где они останавливались в прошлом году.

— Эва, куда нас занесло… — задумчиво произнёс Флудман.

Олива остановилась у воды. Медозеро... В её памяти тут же воскрес прошлогодний поход, шашлыки, синяя палатка, костёр с пламенем до небес, который возжёг Салтыков…

«Как он любил меня тогда! — вспомнила Олива, — Как ревновал к каждому столбу, как бесился из-за того только, что я плавала в озеро с Гладиатором, а не с ним! А теперь... теперь ему срать на меня настолько, что он даже прячется от меня в Питере и будет торчать там, вероятно, до тех пор, пока я не уеду из Архангельска...»

— Пошли купаться! — окликнули её ребята, сбегая с берега в воду.

Олива тряхнула головой, как бы стряхивая с себя воспоминания о Салтыкове, разбежалась и с гиканьем бросилась в воду.

— Поплыли на тот берег! — крикнула она, рассекая руками воду.

— Поплыли! — отозвался Ярпен, — Эй, Даниил!

Даниил, отплывший от берега примерно на то же расстояние, что и остальные, то и дело нырял под воду и выныривал, вскидывая кверху руки.

— Ух, хорошо! — крикнула Олива, сделав под водой сальто-мортале и выныривая, не открывая глаз, — Йахууу! Поплыли!

— Даниил, так плывёшь ты с нами, или как? — повторил Ярпен.

— Не слышит, — констатировал Флудман и, заметив, что тот с каким-то отчаянием ныряет под воду, судорожно глотая воздух и плеща руками, крикнул: — Э! Да он, никак, тонет!

— Держись! — поплыл к нему Ярпен, — Держись, Даниил!

Он неловко подплыл к нему спереди, но тот, утопая, схватил его за волосы и потянул ко дну. Завязалась бессмысленная борьба. Ярпен, сам захлёбываясь, пытался ещё тащить его на себе, несмотря на то, что весовые категории у них сильно отличались. Флудман бестолково плавал около них, не зная, за что хвататься.

— За шею! За шею его хватай! — кричал с берега Хром Вайт, — Э, да не так!

— Дак плыви сюда сам! — крикнула Олива, — Ишь, раскомандовался оттуда, умник…

— Я не умею плавать!

Олива, не слова более не говоря, подплыла к парням и стала толкать их сзади к берегу. К счастью, они не успели отплыть далеко от берега, поэтому общими усилиями выплыли, наконец, к безопасному месту, где уже прощупывалось ногами дно.

— Ну ты и напугал нас, приятель! — смеялся Флудман, отжимая на берегу свои плавки, — Как это тебя так угораздило потонуть на мелком месте?

— Я и сам не знаю… — произнёс Даниил, ещё не оправившись от испуга, — Чувствую: внизу холодные течения, ногу сводит… Вдруг — раз! Как камнем на дно потянуло…

— Ты бы хоть крикнул нам, что тонешь, — сказала Олива, откидывая с его лба мокрые пряди волос, — А то мы видим: ныряет, ну, думаем, радуется…

— Хороша радость, — процедил сквозь зубы Даниил. — Я кричать даже не мог…