- Нет. Они, наоборот, последнее отдали - женщина из лифчика достала то, что было на постель в поезде и на подарки родным. Сказала, что детишкам нужнее.

- Дура, - сказала Аля, посмеиваясь. - Ну и хорошо, лохам постель ни к чему, и подарки их родным тоже. Мы денежками получше распорядимся. Ты что хочешь купить?

- Папе телефон сотовый. Новая модель, «Моторола», ему очень нравится.

И тут Инга все поняла. Произнеся вслух первое из своих бриллиантово-шубных мечтаний, она все поняла. И даже удивилась, как можно было раньше не понять столь очевидной вещи.

- Аля, стой здесь, я сейчас вернусь! - крикнула она.

- Что с тобой? Ты куда? - не поняла Аля.

- Стой здесь! Стой и жди!

Инга сорвалась с места. Она выбежала из ГУМа, заметалась на Никольской и судорожно соображала - «Детский мир»? Нет.

Красная площадь? Нет. Вокзал - значит, метро. У ее лапотников больше нет денег на магазины, от Красной площади они шли, деться им некуда - они поедут на вокзал и будут сидеть, ждать поезда, в котором поедут без постели и еды - может, не один день. Девушка пролетела переход к Театральной и прямо возле входа в метро увидела знакомые лица. Девочка плакала, мужчина курил, а женщина, присев на корточки, что-то втолковывала дочери. Инга радостно подбежала и выпалила:

- Дайте мне пакет!

Мужчина, недоумевая, послушался. Инга сунула ему деньги и быстро проговорила:

- Идите, куда собирались, купите всем подарки и ни с кем не разговаривайте на улицах, если будут подходить - посылайте прямо матом. Все неправда. Нет никаких акций и призов, все сплошное надувательство. Этот набор стоит десять долларов. И концерта никакого нет - билеты фальшивые. До свидания.

И Инга, не слушая ответа, не оборачиваясь скрылась в переходе. В ГУМе ее ждала Аля.

- Ты чего? - спросила она и осеклась, заметив у девушки знакомый пакет.

- Вот, хочу сдать набор, - ответила Инга.

- А зачем ты соврала, что продала? - не поняла Аля.

- Я не соврала. Я продала - а теперь передумала и вернула деньги.

Секунду помолчали, потом Аля изменилась в лице, выпрямилась и как будто зашипела, придвигаясь к девушке на шаг:

- Ты что, типа самая честная? Остальные сволочи, а ты такая мать Тереза? Жалостливая, стерва. - И Аля плюнула Инге под ноги.

Девушка отшатнулась.

- Набор не приму, время уже истекло. Плати деньги - и потом впаривай его кому хочешь. Завтра можешь не приходить - нам здесь фифы благородные не нужны. Давай деньги!

Инга быстро отдала - чуть больше, но сдачи, конечно, ждать было бесполезно, и пошла прочь.

- Принцесса помоечная! - донеслось вслед.

Обманутая Ингой семья все еще стояла у метро. Мужчина по-прежнему курил, но девочка больше не плакала. Инга снова подошла к ним и сунула женщине пакет:

- Возьмите. На этот раз действительно подарок. Не от канала РТР, к сожалению, а всего лишь от дуры по имени Инга. Можете рассказать у себя в городе, что в Москве живут разные люди, но самую большую идиотку зовут Инга, и она подарила вам этот набор.

Домой Инга вернулась поздно, родители не спали.

- Пап, я не купила тебе сотовый телефон. А тебе, ма, я не купила норковую шубу и бриллианты. Вам обоим я не купила машину, виллу и кругосветное путешествие. Но почему-то я только рада.

И, ничего не объясняя, завалилась спать, чтобы на следующий вечер все рассказать в подробностях.

- Знаешь, зайка, - сказала мама, обнимая Ингу, - это все не пошло бы нам на пользу. Не расстраивайся, что не купила мне шубу. Если бы купила на эти деньги - ничего не вышло бы хорошего.

- Почему? Я бы не стала тебе рассказывать, как именно деньги заработаны, и ты бы носила и радовалась, без всякого негатива, - сказала Инга, и по ее голосу мама убедилась в правдивости своей догадки - девочка переживает, что не сумела сделать родителям подарки.

- Потому, зайка. Я бы не знала, но мир вокруг меня знал бы. Не важно, верить ли в Бога, или в карму, или еще во что-то, в нашем мире все поступки имеют последствия. И последствия того, что я носила бы шубу, купленную на чужие последние деньги, - непредсказуемы. Может, заболела бы раком и умерла на двадцать лет раньше срока. Может, от меня ушел бы папа.

- Кому я нужен, - вставил папа.

- А вот тогда нашлась бы та, которой нужен. Или меня уволили бы с работы. Обвинили бы в мошенничестве и посадили в тюрьму. Не важно. Просто чужие страдания притянули бы к этой флер несчастья. Я могла ничего не знать - но обязательно поплатилась бы чем-то. - Мама улыбнулась: - Нам хорошо и без норковой шубы, и без виллы. Главное, что мы с папой вырастили не только трудолюбивую и амбициозную, но еще и заботливую, и честную дочь.

Это для родителей - высшая форма счастья. Ты пока просто запомни, а поймешь потом, когда свои появятся.

- Не могла я вырасти плохой у таких родителей, - сказала Инга, - я ведь уже взяла деньги, а когда сказала вслух, что папе куплю телефон, сразу поняла, что это не сочетается. Наш папа - и краденые деньги.

- Разбавлю ваши пафосные признания, - перебил папа. - А вы первоисточник сценария помните?

- Какой первоисточник? - не поняла Инга.

- Первоисточник сценария, по которому население обманывают в этой фирме, - папа хмыкнул, - они же не сами все это придумали, они только усовершенствовали и приблизили к современности, но идею им подсказали классики,

- Кто? - спросили хором Инга и мама.

- Эх вы… читать надо классику-то. Ильф и Петров, «Двенадцать стульев». Сейчас принесу.

Буквально через пару минут папа вернулся с толстым томом в красном нарядном переплете, нашел нужное место и прочел:

- «Граждане! - сказал Остап, открывая заседание. - Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания - она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем.

Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, другие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те и другие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь маленькие дети, беспризорные дети, находятся без призора. Эти цветы улицы, или, как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем».

И вот еще дальше:

- «Товарищи! - продолжал Остап. - Нужна немедленная помощь. Мы должны вырвать детей из цепких лап улицы, и мы вырвем их оттуда. Поможем детям. Будем помнить, что дети - цветы жизни. Я приглашаю вас сейчас же сделать свои взносы и помочь детям, только детям, и никому другому. Вы меня понимаете?»

- Удивительно, но не вспомнила момента, - сказала мама, отсмеявшись.

- Точно оттуда содрали!

- Во всем виноваты Ильф и Петров - нет что бы научить честно трудиться, а они научили, как мошенничать, - пошутил папа.

- Знаете, какой вывод я сделала из этой истории?

- Какой, зайка?

- Что продажи - это не мое, - сказала та, - мне судьба очень явно объяснила, спорить глупо.

Глава 8

На время Инга оставила попытки экспериментировать и расписала на все вечера собеседования только на должности журналистов, редакторов или редакторов сайтов. Откровенно говоря, ей хотелось бы работать в журнале, несмотря на познания в информационных технологиях.

Первое же собеседование на вакансию редактора в отраслевом журнале Инга провалила. Она пришла в крохотную комнатку, забитую столами, людьми и старыми мониторами. Ей сразу не понравилось, что очень шумно, все бегают и создают иллюзию деятельности. Инга уже знала, что в грамотно налаженном редакционном процессе полный порядок, тишина и спокойствие, а если суматоха и беготня - или процесс плохо организован и люди не умеют работать, или это показуха для бестолкового начальства (толковое начальство тоже знает, что в хорошо организованной редакции тишина).

Ингу подвели к столу, за которым сидела девушка лет двадцати пяти в старых джинсах, растянутом свитере, с висящими вдоль лица грязными волосами и без макияжа. Инга поздоровалась - девушка даже не оторвалась от бумаг. Еще через три минуты девушка подняла глаза и объявила:

- Рассказывайте о себе быстро, где ваше резюме, я не помню, и вообще - у меня нет времени.

Инга растерялась. Она пришла в то время, когда ей назначили, пришла вроде бы не к суперзанятому генеральному директору.

Сглотнула - и начала говорить о своем опыте, о СЮР, о дополнительных навыках. Девушка слушала ее невнимательно, продолжала читать бумажки и даже переговариваться с соседними столами.

Потом скептически кивнула и, хмыкая, поинтересовалась:

- А с чего вы вообще решили, что можете работать редактором?

Инга ответила после некоторой паузы:

- Во-первых, я долго работала журналистами знаю, как писать тексты, какими они должны быть, какие к ним требования. Во-вторых, я уже работала редактором, даже главным редактором, сначала в ИЦ - это крупное информационное агентство…

- Да знаю я тот ИЦ, - перебила девушка, - нечего мне про него рассказывать, чё, я не знаю, чё там?

Это «чё» резало Инге уши, впрочем, собеседница уже свернула речь.

- Простите, пожалуйста, вы не расскажете мне об обязанностях, которые предполагает ваша вакансия?

- Обычные редакторские обязанности, - сказала девушка, отправляя в рот пластинку «Орбита». - Чё говорить-то? Не знаете, чё ли? - Сделала несколько энергичных движений челюстью и закончила: - В общем, вы напишите нам тестовое задание. Хорошую статью какую-нибудь. Очень хорошую. Тема чтобы злободневная, подача… короче, че я распинаюсь, все понятно. Если нам статья понравится, мы напечатаем и даже вам заплатим.