Ляна Зелинская - Жёлтая магнолия

— Ну, это не проблема. Я сам могу её навестить, а вы меня отведёте.

— Вы, видно, спятили?! — воскликнула Дамиана. — Ой, простите. Но… Вы? В Марджалетте?! Боюсь, там вам вряд ли обрадуются. Да вас же просто утопят в лагуне, едва вы появитесь! Но сначала обчистят. Вы даже до Понте-дель-Реджо не доплывёте! Нет, я за такое не возьмусь, не хочу, чтобы вас убили!

— Правда не хотите? — спросил он с какой-то странной улыбкой и его глаза стали темнее обычного. — Ну так помогите сделать так, чтобы этого не произошло…

Маэстро вдруг шагнул к ней почти вплотную, и от неожиданности Миа соскользнула со стола и попятилась. Сзади попалось кресло, не давая отступить ещё на шаг, и Дамиана отодвинулась, как могла, цепляясь за стол рукой. Но лицо маэстро всё равно оказалось так близко, что она смогла рассмотреть все оттенки синевы его глаз. Он медленно вытащил из её руки записки и, подняв их вверх, зажатыми между пальцев, произнёс тихо и даже как-то зловеще:

— Если это то, о чём я думаю, монна Росси, то всё очень плохо. И цверрам угрожает настоящая опасность, почище Дня Красного петуха. Так что… Вы же хотели попасть к маме Ленаре? Ведь для этого вы выбрались ночью из комнаты? Так в чём же дело? Думаю, ваши сородичи будут вам благодарны за всё… в итоге. И я уверен, что вы точно знаете, как устроить мне встречу с вашей главной гадалкой!

— Не знаю, о чём вы там думаете, но если так… Вы… вы что предлагаете сделать? — спросила Миа, сбиваясь на хриплый шёпот.

— Я предлагаю вам поехать к ней, всё объяснить и договориться о встрече. Сегодня. Прямо сейчас! И мы встретимся где-нибудь, да хоть на Понте-дель-Реджо, и поговорим. И если цверры окажутся ни при чём…

— Сегодня Ночь Откровений, — произнесла Миа растерянно, не зная, куда деться от пронизывающего взгляда синих глаз. — Сегодня вся Марджалетта празднует. Жгут костры, танцуют… Все пьяны… Маме Ленаре несут подарки и…

— …и когда все пьяны и празднуют, пробраться в Марджалетту не привлекая лишнего внимания будет несложно, — закончил за неё маэстро, понизив голос.

— Вы спятили!

— Возможно…

— Какое там «возможно»! Вы спятили окончательно!

— Так вы поможете?

— Ну разумеется!

Сборы были недолгими. Никто из слуг подробностей не знал. Маэстро пошептался с Жильо и, хотя по лицу прианца было видно, что он не в восторге от идеи плыть в Марджалетту, но возражать хозяину он не стал.

Наставления маэстро Миа слушала как-то рассеянно, сама не зная почему. До последнего не верилось, что он вот так запросто её отпустит. Во всём ей чудился какой-то подвох, но когда у пристани она увидела скромную корказетту, на которой Жильо должен будет отвезти её до Понте-дель-Реджо, она поняла — всё правда. Маэстро действительно её отпускает.

Но… почему?! Разве он вот так запросто ей поверил? Она ведь могла и соврать ему обо всём… Он знает о её даре и всё равно отпускает? Что с ним такое? Почему она никак не может его понять?!

— Ну, что вы стоите, монна Росси?! Время дорого! — произнёс маэстро нетерпеливо. — Жильо, чтобы с ответом вернулись не мешкая!

— Слушаюсь, капо! — Жильо с готовностью схватился за вёсла.

А Миа шагнула в лодку и обернулась, глядя на маэстро, стоящего на пирсе палаццо Скалигеров.

Она уплывает. И вроде бы это было именно то, чего она хотела. Это именно то, ради чего она на рассвете открыла замок своей комнаты. И ей бы радоваться, но что-то с ней случилось в этот момент. Что-то настолько странное, что объяснить это было просто невозможно.

Она разозлилась.

Почему он отпускает её просто так?!

Она ведь может исчезнуть навсегда, если захочет. Ему наплевать? Так ему и должно быть на неё наплевать… Почему же она злится?

И мир вспыхнул, задрожал, отвечая на её вопрос и рождая видение. Оно ворвалось против воли Дамианы и прокатилось волной, заслоняя собой реальность.

… Вероника? У меня есть для тебя подарок, — маэстро шепчет, склоняясь к уху девушки.

Зал украшен весенними цветами. Оркестр играет нежную мелодию, и пары неспешно кружатся в медленном вальсе. Внутренний двор палаццо Скалигеров полон гостей. Бокалы вина… нарядные гости… подарки…

День рождения Вероники.

Догадаться нетрудно, ведь в этом зале на ней самое красивое платье. Терракотово-розовое, собранное сзади пышным шлейфом, и этот цвет удивительно ей идёт. Миа впервые видит её лицо, и оно очень красиво. И становится понятно, почему маэстро так часто её рисует.

— Надеюсь, твой муж не будет против того, что я украду тебя, чтобы его вручить? — в его голосе какая-то особая теплота, по которой можно сразу понять, как сильно он влюблён.

— Почему не вручить здесь? При всех, — снисходительно отвечает Вероника.

— Мне бы хотелось, чтобы сначала его оценила ты, — он говорит ещё тише, склоняясь к уху Вероники, и теперь в его голосе слышны бархатные ноты, от которых, кажется, даже музыка становится тише. — Это то, что я давно обещал…

— Вот как?! — в голосе Вероники звучит заинтересованность.

Она кокетливо уступает и поднимается по лестнице.

Малый зал. На мольберте картина, накрытая полотном. Маэстро сдёргивает его одним движением.

Портрет Вероники столь же прекрасен, как и она сама… Нет. Он даже прекраснее оригинала. Потому что на нём не настоящая Вероника, а та, какой её увидел маэстро, наделив ангельским лицом и кротким взглядом Мадонны. Работа очень тонкая и кисть художника смогла передать абсолютно всё, уловить все нюансы игры света и тени, сделав его почти живым.

— Опять портрет? — в голосе Вероники слышно плохо скрытое разочарование. — Я тут какая-то унылая. И разве у меня бывает такой грустный взгляд? Райно, откуда в тебе столько меланхолии? — Вероника игриво подаёт ему руку для поцелуя. — Идём лучше танцевать!

Она разворачивается, чтобы уйти, и шлейф её платья небрежно скользит по ногам маэстро…

Дамиана сжала руку в кулак, впиваясь в ладонь ногтями, и видение растаяло, оставив неприятно-горький осадок внутри. Кто бы ни была эта Вероника, Миа внезапно ощутила, что кажется, начинает её ненавидеть. Сама не зная за что.

И будь её воля, она бы предпочла не видеть всего этого никогда.

— А если я не вернусь? — спросила она, вздёрнув подбородок и глядя на маэстро с вызовом. — Если я исчезну в Мардажлетте?

— Но вы ведь вернётесь? — спросил маэстро негромко и мягко, без всякой насмешки.

И от этих слов, от этих мягких бархатных нот, прозвучавших в его голосе, что-то странное зародилось внутри, забилось пульсом в кончиках пальцев и отдалось теплом в коленях, заставляя их внезапно ослабеть. Одно лишь мгновенье их взгляды удерживали друг друга, будто пытаясь сказать что-то ещё, что так и не было произнесено, а потом Миа посмотрела на тёмную воду и ответила:

— Вы же оплатили мою ренту. Придётся вам потерпеть меня ещё неделю.

И она отвернулась.

Да чтоб вам пропасть!

— Эй, Жильо? Скажи, давно ли ты знаешь своего хозяина? — спросила Миа, когда палаццо Скалигеров исчез из виду.

— Да, кажется, будто всю жизнь, — ответил Жильо, не оборачиваясь и работая вёслами так, что лопатки ритмично сходились и расходились, грозя порвать на спине пёструю жилетку.

— А ты… может быть, знаешь синьору Веронику? — спросила Миа осторожно. — Она бывала здесь, в палаццо.

Странно, что праздник проводился в палаццо Скалигеров… Может быть, эта Вероника их родственница?

— Синьору Веронику? Не видел я тут никакой Вероники. Но может, это было зимой? Меня тут не было как раз. Я ездил на материк по поручению капо.

— Нет, это было давно. Лет может десять назад… Или больше…

— А! Ну дык, это уж совсем давно! Я-то сюда впервые приехал вместе с капо этой осенью. А до этого в столице и не бывал никогда. И никакой синьоры Вероники не видел. А с чего она понадобилась?

— Да так… спросить хотела.

Миа замолчала. Не стоит кому-то говорить об этом. Лоренцо предупреждал, чтобы она не болтала лишнего. А Жильо всё донесёт хозяину — можно не сомневаться. Может, стоит спросить у монны Джованны или Симоны? Хотя спесивые служанки само собой ничего не скажут. Можно, конечно, спросить у маэстро. Вот только он точно взбесится, если она начнёт выяснять что-то о его прошлой любви.

А узнать, кто такая эта Вероника, хотелось всё сильнее. Видения на этот счёт подсказок не давали. И можно было бы попробовать заставить нужное видение появиться, но Миа боялась. После того, что произошло в кабинете доктора в монастырской больнице, ей было страшно заставлять себя видеть то, что не хочет открываться добровольно. От такого можно и умереть. А раз нет острой нужды, то не стоит и рисковать.

Небо затянули тучи, со стороны акватории дул прохладный ветер, и Миа втянула воздух ноздрями. Наверное, ближе к утру будет дождь. Она запахнулась плотнее в плащ и принялась разглядывать проплывающие мимо дома.

Цверрская легенда гласит, что именно Марджалетта дала жизнь Аква Альбиции. И что она до сих пор питает все семь островов, на которых стоит город, а иначе они давно бы ушли под воду. Это и не удивительно, потому что весь ил, который несут в лагуну весной бурные реки с прианских гор, сначала оседает в Марджалетте, а потом уже разносится токами воды к остальным островам, укрепляя их. И всё, что унесли с собой в море приливы и отливы, Марджалетта возвращает сполна.

У Понте-дель-Реджо Миа взяла у одного из цверров, сидящих на перилах моста, медную монету с дыркой, в которую был продет красно-чёрный шнурок. Пропуск в Марджалетту для Жильо. Теперь, несмотря на то, что он чужак, никто его здесь не тронет.