Ляна Зелинская - Жёлтая магнолия

— Я полагаю, синьор делла Скала, что это одно из зданий на острове Повильи. Изначально там построили маяк, а потом карантинный и таможенный пост. Руководил проектом маэстро Тоцци, которого пригласили из материковой Альбиции как большого специалиста именно по таким сооружениям. Так что вполне может быть, что это он настоял на применении именно этой кладки.

— И там есть печь?

— Совершенно верно, — архитектор протянул листы Райнере. — Это же карантинный пост. Думаю, вы понимаете, что сжигают в таких печах. Последние годы в этом здании находится психиатрическая лечебница Святой Лючии, а пост перенесли на другую сторону острова. Сейчас рассматривается проект строительства моста на материк. И возможно, он пройдёт через остров Повильи, мы как раз были там по этому вопросу. Там точно есть кладка из красного кирпича.

Маэстро посмотрел на рисунок и отложил его в сторону.

Остров Повильи? Значит, видение Дамианы было правдивым.

Он усмехнулся.

Почему он всё ещё сомневается в её видениях?

Райнере проводил архитектора, быстро написал на бумажках заметки и повесил их на доску.

Доктор Гольдони умер на этом острове. А значит… Значит, именно там был его тайник, и кто-то о нём знал. Кто-то с этого острова. Кто-то из докторов? Пациенты? И это хорошо. Это очень хорошо!

Круг подозреваемых сузился до обитателей одного острова.

Но всё это исполнители, а кто же заказчик?

Он посмотрел на доску. Догарессу Оттавию ничто не связывало с островом Повильи, как и с маэстро Позитано. И хотя это плюс в пользу её невиновности, всё равно мотив есть мотив. И страх за жизнь дочери сильнейший из мотивов.

Но есть и другой способ выяснить правду. Дамиана должна взглянуть на догарессу Оттавию…

… если, конечно, она не останется в Мардажлетте.

Райно взглянул на часы — Витто и Матео ещё не вернулись от вдовы Гольдони. И Жильо всё ещё нет. Нетерпение пополам с раздражением достигли своего пика.

Он достал бумагу, написал две записки, запечатал и заклеил воском. Дёрнул ленту звонка, и через минуту в дверях появилась экономка.

— Монна Джованна, будьте добры, принесите вазу с яблоками и поставьте её вот сюда, — он указал на кофейный столик.

— Синьор? — экономка склонила голову, будто пытаясь получше расслышать распоряжение. — Принести сюда?

— Совершенно верно. А вот эти записки велите срочно доставить синьоре Перуджио, а эту монне Риччи. Скажите пусть пришлёт свою портниху к закату, там всё написано. И как только появятся Жильо и монна Росси — немедленно доложите.

Жильо вернулся ближе к вечеру, когда стрелки на часах в доме Скалигеров перебрались во вторую половину дня и Райнере уже весь извёлся от мучительного ожидания.

Но монны Росси с его подручным не оказалось. Райнере увидел его лодку из окна, и сердце сразу дёрнулось как-то нехорошо.

Она не вернулась…

И какого дьявола он не в себе?! Ну не вернулась, и что? Он же, кажется, именно на это рассчитывал…

Но внезапно его затопила какая-то совершенно иррациональная злость. Он быстрым шагом пересёк кабинет и только на лестнице вдруг вспомнил, что трость взять забыл. Вспомнил и остановился. Как такое может быть? Стоит ему подумать об «этой чёртовой гадалке», как нарёк её Лоренцо, так он сразу же забывает о боли?

В первый раз он подумал, что это случайность. Второй раз — совпадение. Но третий…

Третий раз — это закономерность.

— Вернётся — запру в комнате. И замок поставлю такой, чтобы не открыла, — пробормотал он и спешно спустился вниз.

Жильо стоял, не зная куда деть руки, и видно, что волновался, то и дело двигая котелок на голове то на бок, то на затылок.

— Я говорил ей, капо, что вы ожидаете её с ответом. Но она сказала: пусть ничего не боится и плывёт сюда. А я бы не стал туда соваться — всё это смахивает на западню. Там настоящий шабаш, и все с ножами. У них там какой-то праздник, весь остров кишит головорезами и ворами, и я думал, что и ног не унесу.

— Но унёс же? — нетерпеливо перебил Райнере.

— Ну дык, да, унёс. Ещё и сопровождающего дали, сказали, он будет ждать нас у Понте-дель-Реджо.

— Вот и хорошо. Оставайся здесь.

Его отговаривали от этой поездки даже слуги, и в их словах было здравое зерно, с которым он внутренне был согласен. Но Райнере и сам не мог объяснить, что толкало его вперёд. Да, безусловно, это профессиональное любопытство. Ну, а что же ещё! Ему необходимо выяснить из первых уст всё про цверрский обряд. Других рациональных причин добровольно отправиться в Марджалетту он не нашёл.

Райнере набросил дождевой плащ и спустился в лодку. Небо хмурилось, нависая тяжёлыми тучами, и ветер становился сильнее. Этот ветер, дующий с юга и именуемый в лагуне чирокко, в конце весны всегда приносит дождь и нагонную волну, и вода в городе поднимается. Хорошо бы вернуться засветло.

Но когда они, наконец, добрались до Понте-дель Реджо, сумерки уже начали сгущаться. Их маскарету перехватил молодой цверр в чёрной жилетке и рубашке, подбитой золотым кантом. Он появился откуда-то прямо из кустов, взобрался в лодку с ловкостью цирковой обезьяны и, усевшись на носу, достал нож и принялся что-то строгать из деревянной заготовки. Золотая серьга в его ухе покачивалась в такт движениям лодки и, наблюдая за этим юным хищником, Райно подумал, что он ведь едет в Марджалетту даже без оружия — а не безумие ли это? Учитывая планы Лоренцо в отношении гетто, да, это точно безумие!

Ночь опускалась, смешав воду и небо, и серые кусты, но даже при свете дня Райно всё равно не смог бы запомнить их маршрут, проходящий по узким протокам, среди бесконечных зарослей тальника. Кажется, они плыли долго, в какой-то момент их сопровождающий забрал весло у Жильо и сам принялся направлять маскарету по тёмной протоке, пока она внезапно не ткнулась носом в мягкий ил.

— О-па! — воскликнул цверр, ухватившись за одну из веток, запрыгнул на берег, и ловко поймав швартовочный трос, подтянул лодку к причальному бревну. — Прибыли!

Сквозь ветви доносились шум и музыка: играла мандолина, кто-то пел и хлопал в ладоши. И пройдя за сопровождающим между ветвей, Райно увидел большую поляну, на которой горел костёр. Запах жареного мяса разносился в ночном воздухе, и на площадке возле костра девушка в красной юбке виртуозно танцевала с бубном в руках.

Райно вглядывался в силуэты, пытаясь узнать Дамиану в одной из женщин, стоящих вокруг костра, но сопровождающий махнул рукой следовать за ним. Они прошли по узкой тропе вдоль берега, держась за сплетённое из ветвей тальника ограждение, и свернули куда-то в темноту, к воде, на которой у широкого причала была пришвартована большая лодка с шатром.

— Мама Ленара вас ждёт, — произнёс сопровождающий и отступил обратно в темноту, а Райнере шагнул на палубу, где горел висящий на крюке фонарь.

В тот же момент из шатра ему навстречу вышла Дамиана, держа в руке ещё один фонарь. Он бы её и не узнал, не будь она так близко: цветастая юбка, украшенная множеством оборок, красный жакет с бахромой, волосы убраны в высокий тюрбан, а в ушах покачиваются длинные серьги.

И взгляд… уверенный, с вызовом. Как будто здесь, в этой богом забытой дыре посреди лагуны, она чувствовала себя защищённой и ничего не боялась.

Дамиана усмехнулась ему лукаво, так как умела только она, этой усмешкой притягивая его взгляд к родинке над губой, и произнесла с какой-то нарочитой церемонностью:

— Маэстро? И вот вы здесь! Добрый вечер. Прошу, входите, — она отдёрнула полог, сделав рукой пригласительный жест, — за неимением дворецкого, сгожусь и я. Принимать ванну и переодеваться не обязательно. Ужин будет позже. Оленину с супом я, конечно, не обещаю, но мясо Джакомо умеет готовить божественно.

Она явно над ним насмехалась, припоминая тот самый обед в палаццо, но Райно вдруг подумал, что будь он проклят, если не рад этой встрече! И всё вдруг стало просто: она здесь, рядом с ним, и ему не нужно сомневаться или волноваться…

…и это стало неожиданным открытием.

— Вы обещали вернуться, монна Росси, и обманули меня, — произнёс он спокойно, изо всех сил стараясь не выдать эту невольную радость.

— Я же не сказала, когда я вернусь, — усмехнулась она, чуть отступая в темноту. — А вы и не спросили. Входите, вас ждут.

Он пригнулся и шагнул в душный сумрак шатра.

Внутри горели лампадки, и в чашке курилось что-то пахнущее нагретой сосновой смолой. Мама Ленара сидела на постаменте в окружении красных подушек, и выглядела она почти в точности так, как Райно себе представлял. Он поздоровался сдержанно, цверра кивнула ему в ответ и указала морщинистой рукой на место напротив себя.

Некоторое время они молча глядели друг на друга, а потом цверра достала колоду карт и принялась раскладывать перед собой.

— Вы знаете, зачем я здесь. Может, сразу перейдём к делу? — спросил Райно как можно более спокойно.

— Я вам не нравлюсь, — произнесла цверра, не поднимая взгляда от карт. — Что-то в вашем прошлом заставляет вас меня ненавидеть.

— Что-то? — усмехнулся Райнере. — Обойдёмся без дешёвых спектаклей. Мою мать звали Грация делла Скала. Она приходила к вам, тринадцать лет назад. Вы ей гадали, и ваше предсказание не только оказалось ложью, но ещё и в итоге привело её к смерти. Мне стоило большого усилия прийти сюда и принять участие в судьбе цверрского гетто.

— Моё предсказание оказалось ложью? — мама Ленара подняла взгляд и в её чёрных глазах, казалось, отражаются блики огня. — И в чём же, синьор делла Скала? Я хоть и стара, но её помню… Женщину, одержимую величием дома Скалигеров. Все у меня бывают… Рано или поздно все приходят, чтобы узнать будущее. Вот и она приходила. Знаешь зачем? Её старший сын не мог оставить наследника. Она хотела это исправить…