— Я буду ждать вас на улице, — процедила Алексис, разворачиваясь на каблуках и степенно выходя из салуна. Видит Бог, она мечтала бежать отсюда со всех ног, вот только бежать было некуда. И всё, что оставалось — замереть у выхода, неподалёку от раскрашенных девиц, надеясь, что упрямый ирландец выйдет. Она положила руки на перила, отполированные до блеска сотнями рук, и незаметно сжала ладони, глубоко вздохнув. Что-то шло не так. Неужели ей придётся возвращаться? Было бы куда… Алексис прикусила щёку, загоняя вглубь подступающую панику. Всё будет хорошо. Обязательно. Не для того она столько пережила, чтобы сейчас рыдать при первом же препятствии.

— Я всё ещё не понимаю, чем обязан вашему вниманию. — Знакомый хриплый голос прозвучал над ухом, заставляя дёрнуться и отступить на шаг. МакРайан остановился в шаге от неё, облокотившись о столб, подпиравший балкон второго этажа. Алексис скользнула взглядом по его фигуре, едва сдержавшись, чтобы брезгливо не сморщиться. Вид мужчины можно было описать одним словом: помятый. Запылённые, заляпанные засохшей грязью по самые голенища сапоги, мятая одежда неопределённого цвета, щетина и всклокоченные густые волосы и, в довершение ко всему, оценивающий взгляд бледно-голубых глаз. МакРайан понимающе усмехнулся и полез в карман.

— Я получила от вас письмо, — начала Алексис, стараясь сохранять невозмутимый вид, замечая краем глаза, как на её собеседника откровенно смотрят продажные девицы у входа. — Приглашение работать.

— Дорогуша, я точно не высылал вам никаких писем, — покачал головой МакРайан. Его лицо прояснилось, и он извлёк на свет короткий огрызок сигары, с наслаждением его прикуривая и выпуская сизый дым. — Вы ошиблись, — коротко констатировал он, пожав плечами. — Мне очень жаль. Поезжайте домой.

— Но я добиралась сюда три недели! — в отчаянии выкрикнула Алексис, сжимая кулаки.

— Сожалею, — равнодушно бросил он, поворачиваясь к девушкам. — Леди, не поможете ли мне спустить пару баксов? — Он сделал было шаг к ним навстречу, когда до слуха долетело еле слышное:

— Я надеялась устроиться у вас учительницей…

— Учительницей? — Обернувшись через плечо, МакРайан постарался сосредоточить взгляд на девушке. — Так что же вы сразу не сказали?! Вам не ко мне, дорогуша. Вам к моему брату.

И, обняв проституток за талию, он пошёл в салун.

— А где мне его искать?! — в отчаянии выкрикнула Алексис.

— В церкви! — крикнул МакРайан через плечо.

Возмущённо выдохнув, Алексис поспешила к своим вещам. Значит, это был не учтивый пастор, писавший ей! Да и вообще, как она могла подумать, что святой отец будет сидеть в салуне, попивая виски?! Видно, не зря Алексис так часто слушала причитания родни о том, что на Западе всё не так. Что здесь только пьют, не выпускают из рук оружие и убивают друг друга. Подумать только — искать священника в салуне! Да ты совсем ума лишилась, миссис Коули!

Ободряя себя подобным образом, она вернулась к телеграфу, у которого продолжали лежать её вещи. Ораст кивнул из окна, подходя ближе.

— Ну как, нашли МакРайана? — Его выпученные рыбьи глаза излучали любопытство.

— Не того, — улыбнулась Алексис. После тяжёлого разговора и облегчения от того, что ей не придётся иметь дела с тем возмутительным типом, хотелось танцевать. — Мне нужен отец МакРайан.

— О, священник? — Ораст одобрительно посмотрел на неё. — Так что же вы сразу не сказали! Церковь стоит во-он там, — он указал на дальний конец улицы, застроенной с двух сторон одно- и двухэтажными домами. Далеко впереди, за городом, небо подпирала величественная гора.

Вдоль домов тянулась дощатая мостовая, а сама дорога, раскатанная колёсами повозок и растоптанная копытами коней, представляла собой засохшее месиво, которое сейчас как раз пересекал одинокий облезлый кот. «Как МакРайан», — подумалось Алексис, и она весело фыркнула.

— Боюсь, мне придётся попросить вас… — начала было она, но Ораст перебил:

— Я, конечно же, прослежу за вашими вещами, миссис Коули. Не переживайте!

Благодарно кивнув, Алексис в очередной раз пустилась в путь, теперь в противоположную от салуна сторону. С каждым шагом радостное настроение рассеивалось — она чувствовала на себе взгляды. Заинтересованные, оценивающие. Казалось, весь город выглядывает из окон, чтобы посмотреть на неё, новую жительницу Колорадо-Спрингс. Гордо подняв голову, Алексис представила, что идёт по залу, а по бокам застыли гости дома, приехавшие на её бал, и сразу почувствовала себя увереннее.

Улица кончилась, пришлось остановиться и оглянуться. Церковь обнаружилась в стороне от города. Небольшое деревянное здание, выкрашенное в белый цвет, стояло на опушке редкого леса. К церкви вела добротная деревянная дорога, справа от которой виднелась колея для всадников.

Алексис вдруг оробела. Она медленно пошла вперёд, делая вид, что разглядывает окружающий пейзаж, а на самом деле с трудом переставляя ноги. Весь запал, с которым она собиралась говорить с написавшим ей письмо священником, выплеснулся на другого МакРайана, и теперь Алексис радовалась, что не сняла перчатки, чувствуя, как становятся мокрыми ладони, а по спине струится липкий пот. А вдруг она не подойдёт?

К закрытым дверям вели три пологие ступеньки. Алексис медленно поднялась по ним и толкнула дверь, заглядывая внутрь. В церкви было прохладно и тихо, на пустых скамейках лежали аккуратно разложенные Библии.

— Мистер МакРайан? — Алексис прошла по проходу к алтарю и прислушалась. Церковь была пуста. Что за неугомонные братья? Так и будет до вечера за ними гоняться? Тяжело вздохнув, Алексис присела на лавку и обратила свой взгляд к распятию, висевшему на дальней стене над алтарём. Печальный лик Спасителя сочувствующе взирал на неё, даруя поддержку и умиротворение. Прошептав короткую молитву и торопливо перекрестившись, Алексис вышла из церкви, оглядываясь.

Впереди лежал город, за спиной — лес и горы. Алексис обошла церковь и увидела небольшой домик, притулившийся к задней стене. Невдалеке виднелся амбар и конюшня, наполовину скрытая зарослями жимолости. Пока Алексис раздумывала, где может быть отец МакРайан, в конюшне послышалось громкое ржание, и почти сразу же в проходе показался высокий мужчина.

— Мистер МакРайан? — с надеждой окликнула Алексис и поспешила к нему. Но остановилась на полпути, с ужасом глядя на руки, оказавшиеся по локоть в крови. Мужчина как раз вытирал их засаленной тряпкой, щурясь на солнце.

— Простите, мэм, но служба будет вечером. А если вы пришли исповедаться, то прошу подождать — у меня только что разродилась кобыла.

— Я Алексис Коули, — собравшись с духом, ответила Алекс. — Я приехала по вашему приглашению. Учительница.

— Учительница? — весело воскликнул священник. — Ну, наконец-то! Колум МакРайан. — Он протянул руку, и Алексис, покосившись на бурые разводы и мысленно отправив перчатки в стирку, её пожала. — Простите, что не встретил — обычно дилижанс задерживается на несколько часов, я думал, что успею разобраться с делами.

— Ничего страшного, — улыбнулась Алексис. Искреннее сожаление священника развеяло всё раздражение.

— Не так вы думали начать своё знакомство с нашим городом, а миссис Коули? — Он весело подмигнул.

— Это точно! — со смехом ответила Алексис.

— Что ж, думаю, самое время вспомнить о манерах. Пойдём в дом, я угощу вас кофе, и вы расскажете, как добрались.

— Мои вещи! — испуганно ахнула Алексис, вспомнив об оставленном на улице багаже. — Я оставила их на телеграфе и…

— Не волнуйтесь. Ораст за ним приглядит, — успокоил её Колум. — К тому же, надо подумать, куда вам заселиться, прежде чем найдём постоянный дом. Выпейте кофе, Алексис. Он всегда помогает решать все проблемы.

По дороге Колум вкратце рассказал, что прежняя учительница вышла замуж и уехала в Техас, и местная ребятня оказалась предоставлена сама себе.

— И сколько времени они не учатся? — поинтересовалась Алексис.

— Почти год, — вздохнул Колум, огибая церковь и направляясь к длинному приземистому строению. — Мало кто хочет ехать в нашу глушь.

— Мне кажется, здесь все городки похожи один на другой. Я их столько в пути повидала! — покачала головой Алексис и пристыженно замолчала, встречая острый взгляд синих глаз.

— Знаете, здесь, конечно, нет библиотеки и театра, а жителей так мало, что все про всех всё знают, но именно здешние люди — самые настоящие из всех, что я видел. — Он отвернулся и продолжил путь. Алексис поспешила следом, не решаясь продолжить разговор, разглядывая шагавшую впереди фигуру.

Он был высоким и… не старым. Отчего она решила, что Колум МакРайан непременно окажется почтенным старцем? Тёмно-русые волосы были коротко острижены и слегка завивались на концах. Загорелую шею наполовину скрывал воротник простой холщовой рубашки, а подвёрнутые рукава открывали крепкие мускулистые руки. Сразу видно — отец Колум не только проповеди горазд читать.

Алексис шла следом за священником, думая, что этот день явно станет одним из самых странных и волнительных за всю её жизнь.


Комментарий к Глава 1

*Шаривари — Шаривари, вероятно, является одним из наиболее раздражающих свадебных обычаев, о которых когда-либо было известно. Само слово означает "серенада молодоженам, сыгранная кастрюлями, чайниками и т. д.". Она была также плоха в реальности, как и звучала, однако, к счастью, эта народная традиция, которая достигла своего апогея в 19 веке, впала в немилость.

В первую брачную ночь пары, друзья, члены семьи и другие свадебные гости собирались вокруг дома молодоженов и создавали как можно больше неприятного шума. Они стучали в кастрюли, фальшиво пели и делали все возможное для того, чтобы помешать паре.

Это, безусловно, нехорошо, пытаться испортить чью-то брачную ночь, однако, исторические данные свидетельствуют о том, что "раздражители" часто становились вандалами. В одном из случаев, произошедших в 1910 году, группа мужчин (сподвижников отца невесты) настаивала на том, чтобы каждый из них поцеловал невесту, а затем еще и требовали денег за то, чтобы не мешать им во время первой брачной ночи. Однако, получив деньги, они все-таки «спели» ночную серенаду, чем заставили молодых отложить медовый месяц.