Елена Колоскова - ЗИМА[ЛЕТО]. Книга 2

Ехали домой. Ольга распустила волосы, не дожидаясь приезда, и облегченно выдохнула. Шпильки посыпались в «бардачок», и Зимин хмыкнул. Богатство такое. Ему нравилось запускать ее кудри пальцы, нравилось, чего греха таить, сжимать и наматывать на кулак. Было в этом что-то.

Женщина устало прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Надо было подумать. А как думать, если здравый смысл отключается и делает на прощание ручкой? Остается принять все как есть. Любить за двоих, зная, что в ответ вряд ли получит что-то кроме пылкой страсти и заботы, а это уже немало. Многие женщины и такого не имеют.

Отчего же так грустно?

И одновременно радостно. Это тоже. Чувство, как драгоценность, грело изнутри, обрастая, как жемчужина, слоями новых смыслов и событий. Началось все с крохотной песчинки, а теперь… Теперь Ольга знала, что испытывает к мужу.

Это будет ее маленькая тайна. Секрет, который она будет оберегать, чтобы Зимин не подумал, что она цепляется и виснет на нем. Иначе это станет началом конца.

Прежней легкости уже не будет.

Или будет? Поживем — увидим.

* * *

Было странное ощущение, что это тысячный по счету вечер вместе, и что прожито вместе немало. Чарли стрелой вылетел на лестничную площадку. Ольга с Зиминым даже не стали разуваться, сразу пошли гулять.

Он первый раз сопровождал жену с пекинесом на прогулке и нашел, что ему нравится. Можно вместо вечерней пробежки гулять всем вместе.

— Далеко собрались? — спросил он.

— Тут площадка для выгула неподалеку, — ответила Ольга.

Зеленая зона. Собачники собираются после работы. Мирослав бы предпочел выгуливать огромного сурового пса, но тут сразу ясно, что эта рыжая мелкота — собака жены, так что беспалевно.

Ольга вроде повеселела, улыбается. Спустила пекинеса с поводка, и он умчался играть с мячиком. Потом женщина поежилась. Жакет слабо грел. Зимин скинул пиджак и накинул ей на плечи, пока пекинес носился по площадке.

— Чарли! — позвала она. — Чарли, домой!!!

— Вуф, — примчался он обратно и сел рядом.

— Молодец.

Чарли не стал затягивать, как обычно. Стемнело, и он решил, что пора бы уже домой и спать. Двуногие его гладили, и он жмурился от удовольствия, улыбаясь и мотая хвостом.

— Завтра шашлыки у Калашникова на даче, — сказал Зимин. — Ты не слишком устала?

— Да нет, — прислушалась к себе Ольга. — Вроде нет. Поедем.

Наоборот хорошо. Хоть немного развеются, отдохнут от городской суеты. Оживали воспоминания о прошлой поездке. Как они там… Ох! Все внутри сладко сжалось от предвкушения. Она искоса посмотрела на мужа, гадая, с ночевкой или нет. У них плотный график на выходные.

— Ты сказал, в воскресенье на скачки. Мы успеем?

— Встанем пораньше.

— Ну, если так…

Последние денечки перед выходом на работу. Но выспаться не удастся. А надо ли? Когда столько всего интересного вместо сна.

Ольга остановилась и взяла мужа под руку. Зимин понял и согнул локоть, чтобы ей было удобнее. Потом подстроился под ее шаг, и они пошли дальше, как самая настоящая парочка, коих превеликое множество вокруг. Люди гуляли, пока позволяла погода.

— Будет еще брат Калаша, — сказал он Ольге. — Он болен, но сейчас улучшение, и его забрали на выходные.

— Вот как? — удивилась она.

Это же тот самый парень, которого изуродовал Зимин! Странно, что все собираются вместе на шашлыки отдохнуть. Что-то здесь не так. Спросить или нет?

— Ты второй раз «сидел» за то, что избил Вадима Калашникова.

— Ага.

— Что «ага»?

— За это, значит, отсидел.

Мирослав знал, что она читала его досье, но все равно было неприятно. С другой стороны, это лучше, чем замалчивание и недоговоренность, которая бы стояла между ними. В семье не должно быть секретов, так он считал. Тайны вообще такая вещь. Материалом для шантажа не станет, но навредить можно. Например, какой-нибудь «доброжелатель» шепнет, причем преподнесет информацию так, как ему надо. Не обязательно про отсидки. В его жизни было много такого, о чем жена не знает.

— Ничего не понимаю! — отпустила она его руку.

Ольга остановилась и повернулась к нему.

— Завтра поймешь. Может, тебе Калаш сам все расскажет. Короче, меня посадили за дело, а за какое, им без разницы. Не попался на одном, так на другом, — поглядел он на нее, выискивая следы брезгливости или отвращения. — Парня жалко. Еле ходит.

— И зачем ты мне все это говоришь?

— Чтобы ты не удивлялась и не смотрела на него как на г…

Ольга от удивления даже не смогла обидеться как следует.

— Что ты! Слав, за кого ты меня принимаешь?

— Да все по-разному реагируют, — ответил он. — Лучше заранее предупредить.

— Понятно, — пошла она дальше.

Зимин в один шаг нагнал и сам подставил руку. Ольга подумала-подумала… и взялась за нее. Наверное, действительно реакция людей на инвалида была порой излишне резкой. Спасибо, что предупредил. Интересно, как там Надюшка? Она-то думала, что ее пацаны — это «довесок», а оказалось, что у Калашникова тоже есть кое-кто в наличии. Ольга на миг даже испугалась, как бы подруга не задушила больного своей заботой. А то она может.

Хорошо, кстати, что едут. У нее опять сбой цикла, наверное, на нервной почве. Три дня уже задержка. Паниковать рано, однако надо посоветоваться с подругой. Господи! Опять дисфункция. Только не это! Несколько лет все было хорошо, и вот… Опять таблетки, уколы, процедуры, осмотры. Куча нервов и денег.

— Ты чего как неродная? — спросил Зимин.

— Да родная, родная, — фыркнула она. — Просто день был сложный.

— Это точно.

Мирослав размышлял, не усилить ли охрану. Чутье подсказывало, что бабка так просто не успокоится. Да и Кузин тоже. Жена теперь его слабое место, и недруг об этом знает. Он перестраховывался, но лучше так, чем потом расхлебывать последствия беспечности.

— Пиджак не хочешь надеть? — скинула его Ольга и протянула мужу. — Я уже согрелась.

— Давай.

Дошли до дома. Отпустили охрану, поднялись на лифте и… Ольга развернулась и поцеловала мужа. Ну и фиг с ней, с дисфункцией! Зато можно подольше побыть вдвоем. Ночевать будут вместе. И не только.

— Слав, — соблазнительно улыбнулась она. — Я тут подумала…

— Что? — поглядел он ей в глаза.

— Ничего.

Она прижалась сильнее, обняла его за шею, и он не выдержал. Весь вечер только об этом и думал, и теперь не надо ждать. Зимин тоже поцеловал ее, но не легко, а крепко, жадно, так что она на мгновение задохнулась. Он тут же отпустил, спускаясь ниже, к шее и груди, чтобы оставить след там.

— Слав!

— Иди сюда.

Как-то незаметно добрались до спальни. Ольга не помнила, как. В какой-то момент запнулась о ковер, а они уже там. Она взвизгнула, как девчонка — муж поймал. Зимин уложил ее на постель и навалился сверху, как медведь. Продавили матрас. Снова поцелуи и ласки. От прикосновений голова кругом. Дрожь предвкушения.

Колено между ног. Его грубость встречается с ее нежностью. Пока еще остается преграда из ткани. Вот он уже задирает ей до талии пышные, как в «пятидесятых», юбки. Стало щекотно, когда он начал искать застежки. В прошлый раз она не раздевалась, он не стал снимать. Сразу стало не до смеха.

— Слав, не испорти, — пригрозила она.

— Новое куплю.

— М-м… Платье, жемчуг… Как все просто…

Он давит, снова и снова. Еще не секс, но ощущается почти так же. Давление нарастает, удовольствие от нажима зашкаливает. Не хватает только одного. Его. Внутри.

Поцелуи в вырезе платья туманят голову. Хватает только сил прошептать:

— Молния сзади.

Приятная тяжесть исчезает. Зимин легко переворачивает ее. Ольга лежит, уткнувшись лицом в простыни, и ждет. Слух обострился до предела. Что дальше?

Вжикнула молния на его брюках. Тихий шелест. Раздевается? Матрас прогнулся под его тяжестью. Ольга хотела оглянуться, но ее снова прижали к постели. Легко, почти неслышно распахнулось платье. Она хотела сесть и скинуть его, но мужчина не дал. Он хочет так. Сам.

Просто и быстро стягивает с нее платье, а потом трусики. Женщина приподнимается, помогая, и освобождается, как змея от шкурки. По гибкой спине вдоль позвоночника скользят его горячие руки. Щелкает застежка бюстгальтера. Она ощущает обжигающие поцелуи, когда его губы спускаются вниз, касаясь каждого позвонка, и замирают у развилки ягодиц.

— Слав! — делает она последнюю попытку перевернуться.

— Лежи так.

Почему-то хочется покориться, сдаться на милость победителя. Когда он приподнимает ее бедра и прижимается сзади, Ольга беспомощно стонет. Скорее, скорее!!!

— Пожалуйста.

Толчок. Медленный, дразнящий. До основания. Наконец-то! Его твердая плоть внутри, они словно созданы друг для друга и движутся, как единое целое. Она прогибается и подается навстречу, принимая его всего, хрипло дышит и стонет при каждом движении. Он неудержимо стремится к цели.

Мужчина не может насытиться, упиваясь ее восхитительной нежностью. Снова и снова, внутрь и наружу. Он все видит, а она — нет. Только чувствует каждое движение и отвечает, стремясь к вершине. Его пальцы вдруг касаются ее снизу, вырывая еще один стон.

— О-о!

Наслаждение накатывает, как волна. Ольга теряется в нем. Еще одно движение, и муж тоже обессилено падает сверху. Он все еще внутри.

Муж целует ее в плечо, и ее лоно резко сжимается в ответ. Она прерывисто выдыхает.

— Оль, не тяжело?

— М… нет…

Вообще да, но даже приятно. Не хочется, чтобы он уходил. Внутри все пульсирует. Это отголоски только что испытанного удовольствия.