Флакон с духами и пара нажатий, так что аромат осел на коже женщины тонкой вуалью. Ольга придвинулась вплотную к зеркалу, улыбнулась и подарила себе воздушный поцелуй.

Скрывая тело под элегантным, женственным костюмом из шелка, она только лишний раз будила мужское воображение. Чуть зауженная юбка с разрезом очерчивала округлые бедра, приталенный жакет сидел как влитой. Маленькая шляпка без полей, которая неведомым образом держалась у нее на голове, вызвала удивление. Ольга что-то сделала — держится! Маленькое женское волшебство. Смотрится странно, но ей идет.

Снова присев, она надела туфли и встала. Рука ее потянулась к футлярам с украшениями, которые он ей вчера подарил. Зимин, отлично понимая, что обнаружил свое присутствие, вошел и окликнул жену:

— Оль, скоро ты?

— Минуточку! — улыбнулась она, не поворачиваясь и все так же глядя в зеркало.

Муж подошел, достал из открытого футляра ожерелье и помог застегнуть замочек на изящной шее чуть ниже волос. Когда он коснулся ее горячей кожи, Ольга вздрогнула и прикусила нижнюю губу.

— Серьги, Слав, — сказала она.

Мужчина достал сережки и по очереди защелкнул у нее в ушах. Когда она повернула голову, чтобы ему было удобнее, он не выдержал и поцеловал ее за ухом, вдохнув ее неповторимый аромат, смешанный с запахом любимых духов. Розы. Теперь они всегда будут ассоциироваться с ее присутствием.

Ольга посмотрела в зеркало. Там, как в раме, отражались они двое, словно на портрете двух влюбленных.

Закончив, Зимин отодвинулся и тут увидел в зеркале… дверной косяк. Как раз там, где он недавно стоял притаившись и наблюдал. Значит, она все видела!

— Это как понимать?

Устроила для него спектакль.

— Так и понимать, — улыбнулась женщина и потупилась, будто рассматривая что-то на подставке у зеркала.

Захотелось его подразнить, когда увидела мужа в зеркале. Надо же отыграться за недавнее вмешательство. Ольга развернулась и легко коснулась губ мужа в поцелуе.

— Ну что, идем?

Он прижал ее к себе и поцеловал, но уже далеко не так невинно. Когда мужчина отпустил ее, Ольга с трудом восстановила дыхание. Хотелось остаться дома и провести пару часов куда приятнее, чем на ипподроме.

— Слав, ты провокатор, — проворчала она.

— Кто бы говорил.

* * *

Они прибыли первыми. Ольга порадовалась, пока не встретила никого из знакомых. Муж сказал ей, что лошадей до скачек лучше не волновать, так что они навестят Глорию потом, когда все закончится.

— Сделаем ставки? — улыбнулся Зимин.

— Ну, давай, — согласилась она, хотя особо не хотелось.

Не было в ней этой страсти, этого азарта, который отличал окружающих людей. То есть интерес, какая лошадь придет первой, был. Но угадать и заработать на этом деньги не хотелось.

У касс уже толпились игроки. Когда почти подошла очередь, Ольга вопросительно взглянула сначала на табло, а потом на мужа.

— Ставь на Маркиза или Зевса, — посоветовал он.

— А как же Глория?

— Она в фаворитах, но первой точно не придет. Не сегодня. Ну… Скажем, третья, — прикинул он.

Мирослав знал, что в сравнении с жеребцами его лошадь проигрывает. Кроме того, она всегда показывала лучший результат, когда скакала одна. Нервозность от общего старта ухудшала ее результаты.

— Нет уж, на нее тоже, — решила Ольга.

— Почему? Ты же знаешь, что она не придет первой.

— Все равно.

Это же ее лошадь. Даже если она проиграет… все равно! Это как предательство — ставить на других.

— Ты говорил, можно поставить сразу на двоих, — припомнила она. — Зевс — это тот жеребец, владелец которого Василий Иванович?

— Да.

— Тогда первым придет он, а второй Глория, — решила Ольга.

Тут подошла их очередь.

— Девушка, «экспресс» на Зевса и Маркиза, Зевс первым, Маркиз вторым, — сказал Мирослав. — И еще один «экспресс» на Зевса и Глорию. Зевс первым, Глория третьей.

Ольга хотела было возмутиться, почему это ее лошадь вдруг третья… и передумала.

— А мне одиночный на Глорию, — сказала она и сообразила, что не взяла наличных. — Слав, дай, пожалуйста, денег. А то мы людей задерживаем.

— Эй, не понял? А эти билеты кому?

— Тебе.

* * *

Потом они проследовали зарезервированную для них ложу.

— Закажешь что-нибудь? — спросил сидящий напротив Зимин.

Она хотела кофе, но… Тест. Тест же! Если случится чудо, и результат окажется положительным, то кофе ей нельзя.

— Лучше чаю, — улыбнулась она. — Ромашковый тут дают?

— Тут все есть. Особенно для вип-клиентов. Нервничаешь? — по-своему истолковал ее выбор муж.

— Немного.

Зимин жестом подозвал официанта, который ожидал у двери, и сделал заказ. Ольга встала с места и вышла на балкон. Оттуда было лучше видно. Мужчина снова залюбовался ее силуэтом на фоне бледного осеннего неба. Ни облачка, но уже грядут холода. «Бабье лето». Последние теплые деньки перед дождливой осенью.

— Знаешь, Слав, это время года у нас зовут «бабьим летом», — не оборачиваясь сказала она. — А по-английски «индейским летом». Даже песня такая есть. Мы раньше желтые листья сушили в книгах. Они потом рассыпались в пыль.

У него мурашки пробежали по коже, так это было неожиданно. Ольга словно прочла его мысли, или они думали об одном и том же.

— Это ты к чему сейчас?

— Просто так, — вздохнула она и добавила: — Хорошо.

Последние минуты покоя. Скоро придут гости и будут решать дела, далекие от спорта. Придется улыбаться и слушать, хотя ей сейчас хочется побыть одной. Или с мужем, с ним тоже можно. Он был своим, и его присутствие не ощущалось как вторжение в личное пространство. Иногда на женщину неожиданно накатывала меланхолия, и хоть на стенку лезь. Вот как сейчас.

Она обняла себя руками, хотя на улице не было холодно. Скорее, холод шел у нее изнутри. Почему-то казалось, что скоро настанет конец хорошему. Слишком уж долго длится «белая полоса» в ее жизни. Да и сейчас бросает из крайности в крайность, словно она вскрыла старый нарыв. Ничего просто так не случается и не дается в жизни просто так.

«Родители мои мечтали о престоле — я ж нищий! О, кончатся ли бедствия мои?»

— Ты когда-нибудь слушал «Силу судьбы»? — спросила она.

— Нет, а что это?

— Опера.

— Нет, не слышал. Я другую музыку люблю.

Ей он почему-то легко признался в этом, хотя обычно делал вид, что понимает, о чем идет речь.

Зимин годы, можно сказать, десятилетия пытался влиться в высшее общество, но некоторые вещи так и остались чужими. Например, он был равнодушен к «классике». Еще он предпочитал читать биографии и пособия по экономике, а не ту новомодную туфту, которая написана витиеватым языком, выносит тебе мозг и собирает кучу премий. Современное искусство Мирослав тоже не жаловал и считал мазней. Если уж ходить на выставку, то чтобы посмотреть на что-то красивое и вечное, а не на унитаз с фруктами. Времени жалко и не нравится, что посетителей держат за лохов.

— Скажешь еще, что в опере не был?

— Отчего же, был, — ответил Зимин. — В «Большом», несколько раз.

Он промолчал, что наслаждаться прекрасным ему мешали пышные телеса певцов. Довольно забавно, когда юных влюбленных страдальцев изображают люди далеко за пятьдесят. Певица из Испании пела неплохо, но весила, казалось, центнер с гаком.

В общем, он этого не понял, но честно досидел до конца со своей тогдашней любовницей, которая его везде таскала с собой — в оперу, на балет и разные выставки. Впрочем, долго это не продлилось. Расставание Зимин отметил грандиозным гулянием на спортивном фестивале, пригласив туда для разогрева свои любимые группы.

— Послушай как-нибудь, — сказала Ольга и наконец обернулась.

Запиликал смартфон. Звонил Пятипалых, который был правой рукой Базиля, и сообщил, что они прибыли.

— Жду с нетерпением, — сказал Зимин. — Поднимайтесь к нам.

Глава 6

Сначала вошли охранники Базиля и обшарили взглядом помещение.

— Чисто, — сказал один из них в двери.

— Обижаете, Василий Иванович, — в шутку возмутился Зимин при виде Базиля и встал. — Тут только моя жена, даже собаку не взяли. Рад вас видеть.

— День добрый, Мирослав, — остановил он взгляд на Мирославе и перевел его на Ольгу. — Бонжур, мадам. Коман са ва?

— Са ва бьен, мерси, — ответила она и машинально протянула руку для поцелуя.

Базилевский на миг замер и нагнулся, обдав ее кисть горячим дыханием, но так и не коснувшись губами.

— Рад слышать это, — продолжил он на русском.

— А вы? — спросила она.

— Что я? — не понял гость.

— Как ваши дела?

«Пуаро» с колючим, тяжелым взглядом сделал паузу и отпустил ее руку.

— Вы правда хотите это знать, Ольга? Или спрашиваете из вежливости?

— Сама не знаю, — призналась она и отступила на шаг. — Просто… Столько охраны! Надеюсь, у вас все хорошо. Не хотелось бы… Ну…

— Давайте смотреть на лошадей, — сменил он тему.

Мирослав Зимин мысленно выдохнул, словно жена удачно прошла какой-то странный тест. Ольга заняла удобное место, чтобы видеть дорожки. Базилевский сел за стол напротив Зимина. Пятипалых, который вошел следом за ним, приземлился рядом. Люди на трибунах заволновались. Ольга взглянула на свои новые часы: время настало.

На дорожках выстроились в ряд странные конструкции, похожие на будки с дверцами.

— Что это?

— Стойла, — ответил Базиль. — Лошадей выпускают оттуда, чтобы избежать фальстарта.

— На тысяча двести сейчас, — добавил Зимин.

Ольга мысленно прикинула. Два круга, значит, по стадиону. Опять накатило волнение. Да что такое? Настроение скачет, как на качелях, вверх-вниз. Сладкого опять хочется. Она пила свой ромашковый чай и пыталась успокоиться.