— Мама мия!

Чуть не забыла! Обед с Большаковым. Надо продумать, куда пойти. Что там ближе к работе? Лучше всего туда, куда не ходят коллеги. Лишние сплетни им ни к чему.

Вечером светский раут. Платье она, конечно, с собой не потащит. Вернется домой и там переоденется. Вот и повод «выгулять» еще одно платье — длинное в пол, закрытое до самой шеи, с американской проймой и открытыми руками.

Достав наряд из чехла, Ольга на миг прикрыла глаза, провела рукой и ощутила бархатистость ткани. Приятно прикасаться, приятно смотреть. Ему… Ему понравится. Панбархат с лазерной обработкой в виде розовых бутонов и опадающих лепестков — творение молодого, мало кому известного дизайнера. Возможно, завтра он проснется знаменитым. Скандал — тоже своего рода реклама.

Закрытые туфли из розовой замши в тон — на высоченной шпильке и со скрытой платформой! Так она будет ростом с мужа, и они оба будут взирать на остальных пигмеев свысока. От этой мысли делается смешно.

Обещали моросящий дождь, значит, надо взять зонт.

— Вуф! — одобрил ее выбор пекинес и дернул за ремешок на рукоятке.

Зонтик раскрылся, и Чарли залаял.

* * *

В гардеробной показался Мирослав.

— Я в душ!

— Хорошо, я попозже, — ответила она.

Слишком уж она была тогда занята приготовлениями.

Когда он вернулся, то обнаружил Ольгу спящей на диване с пекинесом под боком. Будить не стал. Взял ее на руки и отнес в спальню.

* * *

Снилось ей море, холодное зимнее море без конца и края. Пляж заброшен, отдыхающих уже нет.

Ветер бил в лицо, но она шла навстречу, зная, что там, куда она идет, ее ждет дом. Там ее любят и ждут.

Нельзя останавливаться на полпути.

Надо идти дальше, до самого конца.

* * *

Утром Ольга подскочила, как ошпаренная. Она в спальне. За окнами давно рассвело. Сбоку лежал муж и грел, как печка. Он вольготно раскинулся рядом, обняв подушку, и его мощное, мускулистое тело заняло половину кровати.

— Сколько времени?!

— Семь утра, — ответил муж и перевернулся на спину.

Ольга облегченно упала обратно на постель. Она поняла, почему ей было жарко. Женщина все еще была в трикотажном платье.

Времени полно. Выдвигаться из дома надо в девять, чтобы успеть к десяти. Еще два часа в запасе. Можно полежать и понежиться в постели пять-десять минут, потом не спеша принять душ, позавтракать и собираться на работу.

На работу… На работу? На работу! Ура? Или «ой». Кажется, она за это время обленилась.

Ольга потянулась, выскользнула из постели и пошла в душ. Ненадолго зависнув у кофе-машины, женщина тоскливо посмотрела на нее и сделала себе слабенький зеленый чай. Потом вернулась и потормошила мужа.

— Слав, ты что на завтрак будешь?

— Что дашь.

Пока все, что она готовила, было вполне съедобно.

— Все что угодно? — подозрительно сощурилась она. — Ты уверен?

Он в ответ молча притянул ее к себе. Мирослав тоже хотел обойтись без утренней пробежки и полежать, но тут мысли приняли совсем другой оборот. Обняв жену, он перекатился, оказавшись сверху, и поцеловал ее. Она серьезно посмотрела на него.

— Слав, я опоздаю.

— Тебя уволят. Отлично! — сказал он.

— Ну, Слав… — протянула она, сдаваясь, и сама поцеловала его в ответ.

Этот поцелуй воспламенил их обоих. Они просто сгорали от страсти. Счастье на двоих, и неясно, где заканчивается один и начинается другой… Время остановилось. В этом странном, тягучем, как мед, безвременьи остался только он. Слав.

Прикосновение к ее груди. Утренняя щетина, шероховатость его щеки, мягкость губ… Горячие ладони, которые гладят и ласкают, скользят все ниже и ниже, разводят ее бедра. Ответный жар, который поднимается изнутри.

Когда он легко, невесомо коснулся ей между ног, она застонала, приподнимаясь на постели. Женщина открылась его пальцам, ласкающим средоточие женственности, и изогнулась от пронзительного до боли наслаждения.

Она хочет его.

Она не может без него.

Он тоже.

Целует ей плечи, спускается ниже, к груди, к животу, еще ниже. Снова гладит, усмиряя, чувствует ее нетерпение, готовность, нежность и влагу. А потом умело, словно сто раз это делал, подгибает ей колени и прижимает к животу, мимоходом удивившись ее кошачьей гибкости.

Скольжение внутрь — легкое, глубокое, до предела.

— Ах!

Растерянный, удивленный вздох. Ольга поняла, что ее ноги теперь у него на плечах.

— Слав?

— Не бойся.

Так все ощущалось иначе, как-то особенно тесно и близко. Чувство невероятной наполненности, полной открытости и доступности, но вырываться не хочется. Мужчина не давил; наоборот, он опирался руками на постель, чтобы уменьшить тяжесть, и раз за разом подавался вперед и назад.

— Расслабься.

Он овладел ею и как будто был везде, и внутри, и снаружи. Каждое его движение было как волна, проходящая через все тело.

— Слав, это…

— Нравится? — спросил он.

Ольга смутилась от такого интимного вопроса. Даже тело среагировало. Она на миг сжалась. Мужчина замер, дождавшись, когда она впустит его, и продолжил сладкую пытку.

— Ну… да, — призналась она и обвила руками его шею. — Ах!

Еще! Она была как сжатая пружина, которая вот-вот разожмется, и тогда… Что тогда, она не знала, но каждое проникновение приближало ее к вершине. Движения его ускорились, когда он почувствовал ее отклик. Ольга наконец приспособилась к нему, отвечая на каждое движение и принимая в себя целиком.

Она протяжно застонала, запульсировала внутри, сжимая его, словно в тисках, и мужчина понял, что пора. Еще один глубокий толчок — и он тоже кончил.

Глава 8

— Что это было, Слав? — наконец очнулась Ольга.

Нереальное что-то.

— Давно хотел попробовать.

Мужчина освободил ее от своей тяжести, перевернулся и лег рядом.

Она так и не решилась спросить, что именно он имел в виду. Он сам первый раз так? Или первый раз так с ней? А если до этого не с ней, то с кем еще он это делал? Камасутру эту, или как там это называется. Вставьте штекер М в разъем Ж, примите позу Зю.

«Экспериментатор! Фу ты, ну ты…»

Да какая разница! Было хорошо. Если бы она курила, то непременно закурила бы прямо в постели. Зимин брал ее так, как хотел, однако он был чутким партнером. Этого у него не отнять. Грех жаловаться.

Что за глупые мысли лезут в голову после пережитого наслаждения!

— Иди сюда, — прижал он ее к себе.

Она устроилась у него на груди, в кольце его сильных рук, которые могли быть такими нежными, и затихла. Если бы не эта близость после близости, она бы так и думала о том, что случилось. Сомневалась бы, страдала, придумывала себе всякие глупости.

«Воу-воу-воу… Спокойствие, только спокойствие!»

Вот что у нее сегодня вместо зарядки. Мышцы тянет, и спасет ее только горячий душ.

Все-таки мужчины в этом плане устроены иначе, чем женщины. Они мыслят по-другому и относятся к сексу не так, как женщины, проще и более приземленно. Это о них можно сказать, что они просто удовлетворяют свою физиологическую потребность. Такова их природа.

— Эх, — вздохнула она.

— Что?

— Ничего, — смутилась она и поцеловала его.

Хочется нежности. Он просто отдыхает, получив свое, а ей все мало. Ольга припомнила афоризм, что мужчины используют любовь, чтобы получить секс, а женщины используют секс, чтобы получить любовь.

Все зависит от женщины: как она воспринимает мужские потребности и относится к этой стороне жизни, принимает мужчину во всех отношениях или нет. Это только кажется, что выбирает мужчина. На самом деле всегда и во всем решает женщина. Даже в том, быть ли ей самой счастливой.

Хм… Все у них не как у людей. Она только недавно поняла, что любит его. То, что начиналось как бурный роман и настоящая авантюра, стало ее жизнью. А как насчет Зимина? В чужую голову не залезешь, но поступки говорят сами за себя. Он сделал для нее больше, чем любой другой человек на всем белом свете. Он хотел ее — во всех смыслах этого слова. Даже если это все, на что он способен, этого достаточно.

Вставать неохота, но надо. Снова в душ, теперь вдвоем, целуясь и помогая друг другу. Позавтракать они уже не успевают. Бутылка несладкого йогурта летит в сумку. Выпьет по пути на работу.

Чарли скачет вокруг них, намекая, что пора гулять.

— Слав, пусть его еще раз выгуляют, — попросила Ольга. — Времени почти не осталось.

Пока собаку выводили, она оделась и легко накрасилась, проверила, все ли взяла, захватила ноутбук и пошла на выход. Мирослав собрался быстрее и уже ждал ее в прихожей.

— Я распорядился, чтобы выделили еще четырех охранников. Мало ли что, — сказал он.

Она обернулась. Зимин нахмурился. Вчерашняя атака журналистов возле клуба была предупреждением. Наверняка они будут караулить его и Ольгу возле работы.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Ты во сколько заканчиваешь?

— В шесть. Заедешь за мной?

— Не знаю, — услышала она в ответ. — Как получится. Надо сделать кое-что, могу не успеть.

Ольга отвернулась, с трудом скрывая разочарование, но муж увидел в зеркале выражение ее лица. Лифт остановился. Зимин взял жену за руку и развернул к себе.

— Ты что, обиделась?

— Все нормально. Увидимся дома вечером, — сказала Ольга. — Мне надо будет переодеться перед приемом.

— Ладно.

Мирослав посмотрел на нее, но не стал лезть в душу. Раз говорит, что все нормально, будем считать, что так и есть. Пусть скажет прямо, что не так, или молчит.