Ольге же хотелось внимания. Например, чтобы он ее встретил и проводил на глазах у коллег. Она не собиралась стесняться своего мужа и скрывать его ото всех. Пусть завидуют!

* * *

Предосторожности оказались нелишними. Неподалеку от главного офиса ЧОПа уже припарковалось несколько подозрительных автомобилей. На одном была символика местечкового телеканала, а другие просто стояли рядом. Рядом караулили люди с камерами.

— Проезжаем мимо, — сказал Брилев по рации.

В центре их процессии, состоявшей из шести автомобилей, ехал хозяин, а спереди и сзади охрана. Замыкающая машина развернулась и встала поперек полосы, включив «аварийки». Папарацци ничего не оставалось, как выехать на тротуар или встречную полосу. Один из преследовавших их автомобилей попытался это сделать, однако его порыв пресекли стражи порядка. Неподалеку обнаружился патруль дорожно-постовой службы.

Сделав круг вокруг здания, они остановились, причем ведущая машина охраны чуть опередила остальные, повторила маневр замыкающего и отрезала журналистам обратный путь. Те сообразили, что их могут оставить с носом, выскочили из машин и пешком помчались к главному входу.

— Быстрее, — скомандовал Мирослав, выскочив из гелендвагена и помогая жене сойти вниз. — Выходи.

Охрана оттеснила людей с микрофонами в сторону. Зимин с Ольгой тем временем подошли к проходной. Охрана ЧОПа не дремала и встала на пути особо наглых представителей СМИ.

— Ну, я пошел, — сказал Мирослав. — Если будут проблемы, звони мне или Крагину. Охранники будут ждать снаружи.

— Спасибо, — перевела она дух. — Хорошего дня.

Она запечатлела легкий, как крыло бабочки, поцелуй у него на щеке. Муж улыбнулся и пошел прочь. Было все равно, что смотрят, а коллеги наблюдали с каким-то нездоровым любопытством жадных до сенсаций людей.

Вниз спустился зам директора, Ковылев. По его кислой физиономии было ясно, что он чувствует.

— Ольга Борисовна, что это за цирк? — возмутился он. — Что вы себе позволяете?

Что характерно, при ее муже он благоразумно молчал, а как только Зимин ушел, сразу начал качать права. Ольга не сдержалась, вспылила. Так, как это было возможно на работе, то есть интеллигентно, но язвительно.

— И вам доброго утра, — сказала она. — Вижу, как вы рады моему возвращению.

— Чему тут радоваться, Леткова?

— Алексей Петрович, не зарывайтесь, — сухо сказала она, понизив голос. — Я ведь еще не подписала контракт. А не то придется вам самому готовить нового пресс-секретаря. Наслышана на ваших успехах на этом поприще.

Пусть сам гадает, что ей рассказал директор ЧОПа в приватном разговоре. Холеный сорокалетний мужик пошел красными пятнами и судорожно ослабил галстук, словно ему не хватало воздуха, однако ничего не сказал.

— Ладно, — пошел он на попятную. — Думаю, пора вас познакомить с преемником.

Отлично. На сегодня с грубостями покончено? Хочется верить. Ольга не хотела бы, чтобы ее первый рабочий день после вынужденного простоя и следующие два месяца прошли в состоянии конфронтации с руководством. Надо было зарыть топор войны.

Ольгу смутил взгляд, который на нее кинул Ковылев, сказав о преемнике. Он сдался слишком легко, словно задумал какую-то гадость.

— Хорошо, — сказала она вслух. — Идем.

Они поднялись на лифте на четвертый этаж. Ольга по привычке без стука открыла дверь и…

— Боже мой! Максим?! Что ты здесь делаешь?

— Работаю, — ответил привлекательный тонкокостный шатен, вставая с места.

* * *

Это был ее бывший однокурсник. Тот самый, с которым она провела вместе три года и которого она бросила, вернув кольцо, потому что не могла подарить ему ребенка. Теперь стало понятно, отчего ухмылялся Ковылев. Он знал?

Максим Латышев обладал тем, что называют «породой». Тонкая кость, голубая кровь, приятная внешность, ровный характер и добрый нрав, острый ум и трудолюбие, начитанность и хорошие манеры… В общем, сплошные достоинства. Мать в сорок лет родила его для себя, одна, без мужа, и прекрасно воспитала. Главное правильно выбрать отца своему ребенку, чтобы потом не наплакаться от дурной наследственности, рассказывала она как-то в порыве откровенности.

На журфаке он был изгоем среди «золотой молодежи», хотя учился на платном. Были там студенты, которым лишь бы получить заветные «корочки», а дальше папа-мама пропихнут куда надо на теплое местечко в какую-нибудь редакцию Останкино. Макс был никто, без блата, протекции и знакомств.

Зато парень легко сошелся с теми, кто поступил ради изучения профессии. Сначала они менялись лекциями с Ольгой, потом он как-то исподволь взял ее под свое крыло, хотя она дичилась и избегала мужского внимания. А его, надо сказать, на ее долю выпадало немало. Красота привлекает к себе как хороших, так и дурных людей.

Макс предложил «дружить», чтобы отвадить нежелательных ухажеров, и вот однажды, спустя два года после их знакомства, фиктивные отношения переросли в самые настоящие.

Ольга слышала после расставания от общих знакомых, что он работал корреспондентом на крупном телеканале. Но особо не вникала. Ни к чему ворошить прошлое. Если уж рвать, то сразу.

И вот теперь ее бывший стоит перед ней, улыбаясь и протягивая руку, а она не знает, что дальше делать.

* * *

— Ну, вы общайтесь, осваивайтесь, — покровительственно похлопал Ковылев нового сотрудника по плечу. — Зайдете потом завизировать документы.

Он вышел легкой походкой, и было заметно, что зам главного чрезвычайно доволен собой.

— Хорошо, — кивнул Максим.

Ольга все еще пребывала в растерянности, хотя внешне взяла себя в руки. Стоило заместителю директора исчезнуть, как она снова потеряла самообладание.

— Макс, что ты здесь делаешь? — повторила она.

Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Столько лет прошло, а она не меняется. Не увяла, а расцвела с возрастом. Так хорошее вино с годами становится только лучше.

— Хотел тебя увидеть, — наконец ответил он. — Данила рассказал, что видел тебя на боях в «октагоне».

— Каменев? Комментатор?

— Да, он.

Значит, тот ее узнал во время встречи и рассказал другу.

— И ты решил вот так… — расширились у нее от удивления глаза. — Зачем?

Не вовремя все.

— Не знаю. Хотел узнать, как ты.

— Макс, какой в этом смысл? — мягко, словно увещевая, спросила Ольга. — У меня все хорошо. Ты это хотел знать? Зачем было идти сюда работать? Если это из-за меня, то зря.

Латышев рассмеялся. Все-таки он вещь в себе. Кажется, она опять не смогла его просчитать. Он ее отпустил тогда, сказал «лети». Не стал удерживать любой ценой, хотя очень не хотел расставаться. Ольга всегда поздравляла его мать на праздники. Такое внешне цивилизованное, полное скрытой боли расставание… Она тогда рыдала в подушку одинокими ночами и вспоминала, вспоминала.

Было грустно не столько от самого расставания, сколько от несбывшейся мечты. Она сделала больно близким людям, когда отвергла их, и это, как обоюдоострый нож, тоже ее ранило в самое сердце.

Теперь боль притупилась. Женщина поняла, что брак излечил ее и от этой болезненной привязанности, хотя общие воспоминания и чувство вины осталось.

— Я кое с кем не поделил студию, — сказал Латышев. — Кофе тебе принести? Попьем, расскажу, как я сюда попал.

— Спасибо, — ответила она и добавила: — Лучше чай.

Мужчина вышел, а она начала распаковывать ноутбук, выкладывать документы и старый ежедневник из портфеля. Хорошо, что не выкинула тогда в сердцах. Вот и пригодился. Список телефонов она не нашла на привычном месте и распечатала заново.

И вообще в кабинете многое изменилось. Вещи не на своих местах, кое-каких папок на стеллаже не хватает, в ящиках стола бардак, обертки от шоколада и всякий хлам. Не похоже на Макса, который отличался аккуратностью, граничащей с педантизмом.

Что же здесь творилось в ее отсутствие?

Она присела, подключив к ноутбуку сетевой кабель, и привычно ввела пароль. В доступе отказано. Набрала снова, решив, что надо сменить раскладку клавиатуры. Снова не вышло.

— Что за ерунда!

— Ты будешь без сахара? — уточнил вернувшийся Латышев, который помнил ее вкусы.

— Да, спасибо. Поставь с краю стола.

Макс придвинул поближе стул и поинтересовался, чем она занимается. Женщина ощутила всем телом тепло, хотя он ее так и не коснулся, просто наклонился над столом, чтобы видеть, что творится на мониторе.

— Пароль скажи мне, — попросила она.

— Если бы я еще его знал.

— Бардак! — констатировала она. — Ты первый день, что ли?

— Так и есть.

До этого, получается, хозяйничал кто-то другой. Она спросила, но Максим не видел своего предшественника, вернее, предшественницу, которая отработала две недели и сбежала.

На сайт теперь не войти, пока админ не даст пароль. Или… Что, если… Ольга проворно перевернула коврик для мыши и увидела с той стороны стикер с записанным логином и паролем.

«Элементарно, Ватсон!»

Все то же самое, что у девочек в бухгалтерии, которых ругали за такие памятки, но они все равно продолжали так делать. Ольга попробовала и обнаружила, что пароль все еще действует. Зайдя в сеть, она показала Максу его директорию и общую папку, куда скидывать пресс-релизы для админа.

— Обычно он сам оформляет новости на сайте раз в неделю, но если будет занят или что-то срочное, то придется тебе, — сказала Ольга. — Вот теперь можно пить чай.

Было неловко и одновременно приятно снова видеть этого мужчину. Сразу оживали воспоминания. Все-таки столько лет вместе. Поразительно! Она даже помнила, где у него родинка. Справа, сразу за воротником, чуть выше ключицы — родимое пятнышко в форме звезды. Все, кто видят первый раз, думают, что это татуировка.