Наконец он ее отпускает и ложится рядом. Ольга смотрит на мужа. В голове никаких мыслей, только всякие глупости идут на ум. Мирослав говорил, что весной покроют Глорию. Значит… Значит…

Пристроив голову на плече у мужа, она вдруг спросила:

— Слав, а сколько длится беременность у лошадей?

* * *

— Одиннадцать месяцев, — ответил он и удивленно посмотрел на нее.

— Ой! Почти год?!

Ольга резко села на месте. Зимин перехватил ее за руку и снова притянул к себе.

— Ляг. Чего ты дергаешься?

Глаза его сами собой закрывались. Не хотелось ни о чем думать после секса. Ну, чего она пристала? До утра не потерпеть.

Но Ольга не на шутку призадумалась. Вот это да! Значит, если все случится весной, то жеребенка она увидит дай бог к концу следующей зимы.

— Ну, Слав. Как ты не понимаешь? — поглядела она на него.

Вот же бесчувственный чурбан! Сразу видно, не понимает, как будет тяжело лошади. Почти год носить жеребенка… Ольге стало страшно. Может, еще не поздно переиграть? Она боялась подвергать жизнь Глории такому риску.

— Спи давай, потом поговорим.

Мужчина сжал руку, обнимая ее за плечи, и пришлось покориться. По крайней мере до тех пор, пока он не заснет. Стоило Зимину расслабиться, как Ольга тихонечко выскользнула из его хватки и, накинув его рубашку и подвернув рукава, пошла на кухню.

По пути она зарулила в прихожую и прихватила клатч. На кухне достала смартфон и полезла в интернет, погрузившись в ветеринарные подробности. Лучше бы она этого не делала! Теперь ей везде будут мерещиться осложнения при родах.

— У-у… — заныл пекинес, которого уже минут десять игнорировала хозяйка. — Вуф-вуф…

— Сейчас. Чего тебе? — потрепала его по ушам женщина.

Вроде миска полная. Смотрит преданно в глаза, чего-то ждет и виляет. Умел бы еще говорить.

— Пойдем кино смотреть?

Песик согласно заворчал. Ольга, невзирая на позднее время, разморозила себе в микроволновке миску королевских креветок и пошла в гостиную. Там она уютно устроилась на диване в обнимку с собакой. Чарли тут же сунул любопытную морду в миску. Вот проглот!

Решив освежить в памяти, она смотрела «Черного красавчика». Кино про лошадь — то, что доктор прописал. В фильме лошадиные роды выглядели как-то совсем нестрашно, и женщина облегченно вздохнула. А потом как-то незаметно для себя уснула.

Так их и нашел утром Зимин.

Чарли приподнял ухо и открыл один глаз, услыхав, что они с хозяйкой не одни. Он дрых в ногах у Ольги.

Муж присел рядом и отвел локон с лица Ольги. Спит, как младенец. Рот ее слегка приоткрылся, и видно жемчужные зубки. Густые ресницы полукружьями легли на щеки. Рубашка расстегнулась, не оставляя простора для воображения. Лучик солнца, падающий через гигантское окно на потолке, упал ей на лицо, и она поморщилась, но так и не проснулась; только отвернулась и глубоко вздохнула.

— Идем, — тихо сказал Мирослав, хлопнув себя по бедру.

Песик спрыгнул с дивана, и они пошли на кухню завтракать. Ольга проснулась сама от вкусных запахов. Зимин в одних «боксерах» сидел за столом и наворачивал яичницу. Было в этом что-то первобытное и примитивное. Женщина прислонилась к дверному косяку и подумала, что пора бы уже привыкнуть. Такой вот он. В ресторане, как все цивилизованные люди, в элегантном костюме ест вилкой и ножом. А дома — так… Дома так.

Чарли жадно чавкал над своей стальной миской, словно с голодного острова. А ведь она ему ночью скормила почти все креветки.

— Доброе утро, — сказал Зимин. — Встала?

— Да.

Как будто не видит. Хотя все он видит. Прошелся взглядом с головы до пят и обратно, задержавшись на ее ногах, и Ольга невольно зарделась.

— Кушать будешь?

— А что есть?

— Что есть — все наше.

Она босиком прошлась по теплой плитке и заглянула в сковороду. Холостяцкая еда. В которой, впрочем, ничего плохого нет. Она сама, когда была студенткой, часто так питалась.

Подумала, подумала и решила посуду не пачкать. Вообще тут была посудомоечная машина, но ей захотелось так. Ольга взяла сковородку, водрузила на деревянную подставку и стала есть. Более того, устроилась поудобнее, взобравшись с ногами на тяжелый дубовый стул, как в детстве. Раньше ее за это ругали, но наедине с собой она любила так. А в кресле, например, вообще могла свернуться калачиком, и тогда полное счастье.

Зимин уставился на ее колени, торчащие из-под рубашки.

— Ты специально, да? — усмехнулся он.

— Так удобнее.

Доесть он ей все-таки дал. Непроницаемо смотрел, изучая и тем самым вгоняя в краску. Вроде, она взрослая женщина, давно не «девочка», была с ним не раз близка, и все равно смущается. Горящие щеки ее выдают. Ольга уставилась на тарелку, но все равно ощущала кожей его взгляд.

Зимин, который видел это, наконец понял, что ему в ней так нравится. Целомудрие, как ни странно это не звучало. Он мог взять ее тысячу раз, но она останется такой же неиспорченной. Эта женщина не разучилась краснеть. Редкость в наше время, когда секс становится разменной монетой.

Глава 2

Ольга пропустила момент, когда муж оказался рядом. Странно. Такой крупный мужчина, и так тихо движется. Он потянул ее за руку, и она встала, а потом вдруг оказалась у него на руках.

— Слав! Слав…

Он поставил ее на пол, прижал к стене и начал целовать.

— Ну, Слав.

Ненасытный. Колет утренняя щетина. Тяжелое, рваное дыхание… Губы на ключице и ниже, на груди. Его запах, ставший родным, его соленая от пота кожа.

Она вдруг взлетает, на миг лишаясь опоры. Это он приподнял ее легко, как пушинку, и прижался своими бедрами, не давая упасть. Ольга в состоянии почувствовать его напряжение и силу, его готовность. Она в ответ обнимает его ногами за талию.

Короткое движение — и он на свободе. Можно ощутить всю длину, легкое касание и дразнящее скольжение вдоль, снова и снова. Вход. Наслаждение.

— Слав!

* * *

Потом они приняли душ. Вместе. Без продолжения, но им сейчас это не было нужно. Просто было приятно находиться рядом и касаться друг друга.

— Когда едем на дачу? — спросила она.

Женщина стояла под теплыми струями душа, уткнувшись лицом в грудь мужа, и отдыхала. Рука ее скользнула по его сильной спине и спустилась вниз. Пара движений, хотя мыло давно уже утекло в водосток. Зимин повел плечами от удовольствия.

— В четыре, — ответил он.

— У меня скоро йога, а в час встреча в городе, — подняла она на него глаза и сморгнула воду с ресниц.

— С этим твоим… одноклассником? — опять странно посмотрел на нее Зимин. — Как его, Евгений?

— Да, с ним.

— Ну, иди.

Фу-ты, ну-ты, милостивое дозволение.

— Ну и пойду.

Ольга вдруг из вредности легонько куснула его в плечо. Зимин дернулся и так сжал в объятиях, что она охнула.

— Прямо тут? — спросил он, очевидно, приняв это за приглашение.

— О, боже… Слав.

У нее между ног все опять запульсировало и сладко сжалось. Думала, все серьезно, но он просто пошутил. Муж крепко поцеловал ее, отпустил и вылез из душа, на ходу растираясь широким махровым полотенцем, прихваченным с сушилки.

Ему нравилось ее смущать, это факт. Почему-то сегодня он постоянно это делал, словно играя с ней. Ольга зависла на минуточку, приходя в себя, и тоже вышла, поймав себя на мысли, что совсем не прочь повторить. Все ее существо тянулось к нему навстречу.

Зимин начал бриться. Ольга подошла сзади и обняла его, наблюдая через плечо, как он приводит себя в порядок. Мужчина высвободился из ее объятий, чтобы достать зубную щетку. Ольга опять застеснялась и прижалась руки к горящим щекам.

Мыться и заниматься сексом в ванной, значит, для нее нормально. А дружно чистить зубы у зеркала — нет. Странно. Логика-а! Ау? Нет, так нельзя. Женщина накрутила тюрбан из полотенца, тоже накинула халат, решительно взяла свою ультрасовременную электрощетку и тоже начала приводить себя в порядок.

Зимин услышал жужжание и покосился на нее с интересом. Раньше не приходилось видеть, как его пассии поутру это делают. Женщины старались делать все украдкой, как будто это страшный секрет, и неумытой показаться перед мужчиной просто нельзя.

— Ты же никуда не едешь? — закончив, спросила она. — Выгуляешь собаку?

— Еду, — улыбнулся он, накидывая халат. — Вместе съездим в спортклуб.

* * *

Это было странно, непривычно и чертовски приятно. Они снова прогулялись с собакой и вместе поехали заниматься. Раньше она делала это с подругой или в гордом одиночестве.

Ольга переоделась в футуристичный белоснежный эластичный костюм, перечеркнутый черными полосами, который делал ее похожей на обольстительного имперского штурмовика, и пошла в зал для хатха-йоги. Не совсем то, что хотел увидеть Зимин, но все равно интересно. Когда жена вышла из раздевалки в коридор, он сразу выделил ее в толпе фанаток здорового образа жизни.

— Ну, я пошла? — легко поцеловала она его в щеку.

— Иди, — развернул он к себе ее лицо и поцеловал прямо в губы.

Он ушел, но Ольга все еще ощущала на подбородке его пальцы жар его губ. Другие женщины смотрели — кто с интересом, кто с откровенной завистью. Ну и пусть. Вперед и с песней делать асаны!

Зимин в это время занимался с тренером по кикбоксингу. Ольга закончила раньше и зашла в зал. Она просто хотела тихонечко посидеть на скамейке у стены и поглядеть, но незаметно не получилось. Все опять на нее смотрели. А она, стараясь не обращать на это внимания, глядела, как муж отрабатывает удары ногой в корпус.

Вдруг он тоже прекратил, отвлекаясь на какие-то неясные изменения в зале. Он понял, что мужики куда-то смотрят, вернее, на кого-то, обернулся и узрел свою жену. Ольга сидела на скамеечке, чинно сложив руки на коленях, как примерная девочка, и наблюдала.