* * *

Переполненная легкостью и спокойствием, Ольга после йоги пошла в душ. Сауной пренебрегла, как и остальные будущие мамочки. Нельзя. Да и не хотелось. Потом прочитала ЭсЭмЭс, что подъехал муж, и заторопилась ему навстречу.

— Слав! — увидела она мужа в холле.

При ее появлении он встал с дивана в холле. Она подошла и поцеловала его. Зимин поразился. Жена просто сияла. Вчера она была рафинированной, красиво наряженной, броской, а сегодня светилась изнутри безо всей этой мишуры. Это невозможно подделать. Человек или счастлив, или нет. Карие глаза сияют при виде него, яркие от природы губы улыбаются только ему. Мужчине на миг показалось, что она видит только его.

Все, как он хотел.

Утром ему было неприятно целовать ее после другого, а теперь нет, словно не было всего этого дерьма.

— Скучала?

— Да! — обняла она его и еще раз чмокнула в губы.

От ее чуть влажноватых волос, вьющихся после душа тугими завитками, шел слабый запах мыла и чистоты, как от школьницы, которая не пользуется духами.

— Чем занималась?

— Всем понемногу, — ответила она, вдруг помрачнев и отпустив его. — Ты «Дон Кихота» читал?

— В школе, давно. Уже забыл, — не понял он такого резкого перехода. — Это тебе.

Он ухватил со стойки регистратора бумажный стакан с трубочкой и протянул ей.

— Это что? Ой, фреш! Спасибо.

Еще один благодарный поцелуй, и жена уже пьет, даже не поморщившись от страшной кислятины. Зимин украдкой попробовал, когда принесли.

— Так что про книжку? — спросил он, когда они сели на диванчик в холле.

— Я сегодня полдня сражалась с ветряными мельницами, — пояснила Ольга. — То есть со всякими идиотами.

— Помощь нужна? — осторожно начал он распутывать этот узел.

Вот же… рыбка. Тянуть, чтобы не соскочила с крючка, и решать, когда подсекать. Пора? Не пора? С ней он никак не мог угадать этот момент. Чем проще человек, тем легче добраться до правды, но жена была совсем не простой.

— Пока нет, — ответила Ольга. — Мне помог друг. Ты только не обижайся, что я тебя не попросила, — поспешно добавила она. — Так было надо.

— Пойдем, — сказал он, плавно вставая и подавая ей руку.

Зимин в этот миг как никогда напоминал ей того мужчину в день знакомства. Снежный барс, голубоглазый хищник на мягких лапах. Что-то изменилось за последние пару дней. Он стал прежним. Исчезла мягкая, вальяжная расслабленность. Медовый месяц кончился, и началась проза жизни? Мирослав такой на самом деле? Или просто раскрылся на время, а потом снова закрылся?

Муж помог ей одеться, подав замшевый жакет.

— А что Багратуни? — продолжил он допрос.

Вроде бы обычный вопрос, а будто ходишь по минному полю.

— Только Ануш была, мы обедали, смотрели фотографии, — доложила она.

— Понравилось?

Ольга сделала круглые глаза:

— Объелась! Ела пахлаву, Слав. Еле отзанималась потом. Знаешь, она для тебя передала там разных вкусностей. Можно не готовить ужин.

Муж ничего не сказал, подхватил ее сумку для йоги, и они вышли из здания. Охрана пристроилась рядом, следуя за ними тенью.

— Как тебе йога? — задал он наводящий вопрос.

— Слав, — сказала она, когда они уже шли к машине. — Я там с будущими мамочками занималась.

— И как?

— Ну, что ты заладил, как, как… — фыркнула она. — Какая разница. Все равно ты не хочешь детей.

Неприятно, но факт. В самом начале их отношений он сам так заявил, значит, его все устраивало. Повторив, она выпустила свое раздражение на свободу и одновременно захотела услышать от него: все не так, хочу, рожай… Что-то вроде этого.

— Почему это не хочу? — возмутился он.

Мирослав сел в машину, протянул руку и помог Ольге забраться внутрь.

— Извини. Ну, ты как все мужчины, — пояснила она. — В теории вроде бы да и пора бы уже, а на практике нет и пожить для себя.

Мирослав тронул машину с места и поймал себя на мысли, что она абсолютно права. Вот оно что! Жена вьет гнездо, и сразу появляются мысли о детях. Может, она боится, что он узнает о ней что-то неприятное. Хотя что может быть хуже того, чем она уже поделилась? Летковы, психбольница, убийство и вся эта грязь.

Остальное решаемо. Хахаля отвадить — не вопрос. Хочешь ляльку — пожалуйста, играйся. Пора обзаводиться наследником. Состояния хватит не только на детей, но и на внуков. Надо спросить юриста, у него с бывшей женой последний ребенок был «из пробирки». При больших деньгах можно все.

— Не парься, — успокоил он. — Выделим время и сделаем ЭКО, если так хочешь. Пока у нас другие дела.

Ольга досадливо вздохнула. Потом сделала над собой усилие и расслабилась. Ладно. Значит, он в принципе не против ребенка. Через пару дней она его порадует. Ну, она очень, очень надеялась на это. Хотя бы не сильно огорчит. Почему-то не хотелось сообщать прямо в лоб. Она хотела подарить будущему отцу открытку и тест, перевязанный бантиком. Может, накроет на стол, устроит ужин при свечах. Будет что вспомнить.

Так, отставить! Чего это ее развезло? Романтика, бантики… Пошла гормональная перестройка? Дальше что? Сердечки в ЭсЭмЭсках? Ольга не могла представить себя отправляющей такое послание. Хотя… Как говорится: «Пуркуа бы не па?» Вот прямо сейчас и отправит.

Ольга достала свой смартфон и набрала: «Спасибо». И поцелуй. Его телефон пиликнул, но Зимин был за рулем и не стал отвлекаться, чтобы прочитать.

— Это ты? — уточнил он.

— Да, — покосилась она на него.

Ей вдруг захотелось узнать, какой у него стоит рингтон на нее, и она позвонила. Заиграл дудук. О, как мило! Он запомнил, что ей нравится.

— Ты, — уже не сомневаясь сказал он.

— Я, я!

Он догадался, что она просто дурачится. Отлично. Улыбается, глаза горят. Настроение у жены хорошее, значит, продолжение сегодня точно будет.

— Кстати, альбомы прислали, — сказал Зимин. — Я забрал из офиса.

— Альбомы?

— Фотокнигу и видео со свадьбы. И еще диск и фотографии с аукциона. Из галереи.

Она вздрогнула, что не укрылось от внимания мужа. Значит, вспомнила про Изабеллу. Зря он ей напомнил. Только настроение испортил. Надо было кинуть фотки в сейф и забыть.

Жена молчала. Веселье испарилось. Теперь она выглядела странно потерянной.

— Не переживай. Уже подали заявку на внесение изменений в реестр акционеров, собрание назначено на послезавтра.

— Как послезавтра?!

У нее же в четверг визит ко врачу.

* * *

Накладочка вышла. В четверг она едет в область в филиал ЧОПа вместе с Латышевым, а после работы к гинекологу. Значит, придется Большакову обойтись без нее. Может, и к лучшему…

Ольга была не готова к новой встрече с «отцом». Ей теперь нельзя нервничать. Да и Борису лучше пока не знать, что Зимин замешан в этом деле. Хорошо, что он продал акции.

Дома их встретил звонкий собачий лай. Пекинес рыжей кометой скакал вокруг, радуясь, что хозяева дома. Ольга, поддавшись лени, снова отдала пса на выгул и пошла на кухню разогревать гостинцы.

Поужинали тем, что передала «для зятя» Ануш Багратуни. Зимин с его здоровым аппетитом наворачивал, а Ольга сидела рядом, пила ромашковый чай и смотрела. Ее вдруг стало интересовать все: как он улыбается и хмурится, как сидит, как лежат волосы, все характерные черточки и детали, которые унаследует их будущий ребенок. Интересно, каким муж был в детстве?

— Слав, у тебя есть детские фотографии? — спросила она. — Хочу посмотреть.

Он отложил вилку.

— Нет. Почему ты спрашиваешь?

— Интересно, — ответила она. — Как это нет фотографий?

Он же не сирота.

— Все альбомы остались у бати.

Аппетит у Зимина пропал. Отцу сейчас… шестьдесят четыре? Шестьдесят пять? Столько лет не виделись. Постарел, наверное.

Лет пять тому назад ему приснился сон, что они с отцом снова вместе на рыбалке, карасей на жареху добыли. Классно сидеть на рассвете, переговариваясь шепотом, чтобы не вспугнуть рыбу, и ждать, когда задергается удочка. Где-то в утреннем тумане ухает сыч. Потом настроение сна резко изменилось. Отец полез в болотных сапогах в самую глубь и завяз. Мирослав тянулся к нему, совал в руки удочку, потом палку, но достать не мог…

Мирослав проснулся в холодном поту и велел все разузнать.

С тех пор ему раз в год давали отчет. Все в порядке. Жив, здоров. Отец никогда не простит сына и не возьмет его «кровавых денег», но он живет на свете. Этого достаточно.

— Да там фигня всякая была, любительская, черно-белая, — сказал он, чтобы заполнить паузу. — То ли дело сейчас.

— Ну, Слав! — возмутилась она. — Как ты не понимаешь? Это же семейное фото.

— А… — сообразил он.

Понятно. Ольга начинает вникать в его жизнь, ей хочется все про него знать. Даже то, чего не было в личном деле. Особенно это. Как он рос, чем жил и дышал. Все нормально, так и должно быть у близких людей. Было бы странно, если наоборот.

Зимин отодвинулся вместе со стулом от стола.

— Иди сюда, — похлопал он себя по коленям.

Ольга охотно переместилась к нему, обняла за шею и затихла. Осталось только горячее дыхание у шеи и биение ее сердца. Он прижал жену к себе и ощутил покой.

Кажется, он начал привыкать, что женат.

* * *

Шантажиста отвезли за город, на тренировочную базу, и хорошенько допросили. Офис и квартиру в это время обыскали. Запись вместе со смартфоном и ноутбуком изъяли.

Крагин обнаружил внутри немало интересного. Например, некий депутат, про которого давеча было велено все разузнать, был замешан в махинациях по отмыванию государственных средств. Шантажист узнал об этом совершенно случайно, когда надавил на любовницу депутата, замужнюю особу, которая не могла откупиться деньгами. Супруг, скупой бизнесмен, денег не давал.