Она решила, что, как только получит, вклеит снимок первого УЗИ в открытку и подарит мужу, таким образом поставив его в известность, что он скоро станет папой. Здорово! Будет сюрприз. Не факт, что приятный. Он просто не готов. Ну, не больше, чем она. Но чем раньше узнает, тем лучше.

Потом Ольга не спеша брела, оттягивая время до возвращения. Виски заныли, наверное, на погоду. Дождь собирался. На ходу извлекая шпильки из волос, она распустила их, ощущая несказанное облегчение. Все мысли растворились. Она бродила, не решаясь позвонить Мирославу, прислушивалась к себе, ловила взгляды прохожих и редкие капли, падающие с неба. Ей было невдомек, что странное свечение, которое, казалось, шло изнутри и окружало ее, невольно привлекало к ней чужое внимание.

Настроение было странное. Не сказать, что мечтательное, но и не веселое. Мистическое.

Что-то менялось в мире. Какой-то вселенский сдвиг.

Казалось, вот-вот сойдет лавина, и ее унесет прочь. Она уже никогда не будет прежней. Скоро Ольга приведет в этот мир новую жизнь. Если… Если все будет хорошо.

Женщина испуганно остановилась и коснулась живота рукой, словно пытаясь защитить того, кто внутри.

— Все, хватит.

Пора домой.

* * *

На Лубянке ей показалось, что она увидела знакомого. Кольнуло нехорошее предчувствие. Со спины мужчина напомнил ей Андрея Рудницкого, ее бывшего. Уж ей ли не узнать!

Первым порывом было окликнуть, но она подумала, что показалось. Мужчина скрылся в каком-то магазине.

— Ольга Борисовна, что случилось?

— Ничего.

Она нагнулась, потирая лодыжку. Любимые туфли натерли кровавую мозоль.

Однако Брилев не поверил. Он наметанным взглядом уловил, на кого смотрела хозяйка, и заторопился. Пришлось вернуться в машину, тем более что там заканчивалось парковочное время.

* * *

По дороге домой ее ждали хорошие известия.

Звонил лечащий врач Миры Загитовны. Он сообщил, что она очнулась, и ее переводят из реанимации в отдельную палату.

— Отлично! — обрадовалась она за старушку. — Когда я могу ее навестить? Ах, пока без посещений? А в понедельник? Ну, давайте я позвоню с утра на следующей неделе и уточню. Хорошо.

Второй хорошей новостью стал успех предприятия Большакова. Она не утерпела и набрала его номер. Отец Олега сухо сообщил, что все прошло удачно, поддержка не понадобилась.

«Не может быть!» — чуть не вырвалось у нее. Она не поверила. Слишком просто.

— Но…

— Но Летков планирует эмиссию ценных бумаг, которую проведет до собрания совета директоров. Я не успел.

Выдержке этого мужчины можно было позавидовать. Судьба нанесла еще один удар, но он держался.

— Извините.

— Тебе-то за что извиняться, девочка? Отдыхай, — ответил он. — Тебе нельзя волноваться.

— Хорошо.

И он отключился. А Ольга остаток пути думала о том, что теперь будет. Борис легко отбился, отстояв свою компанию. Одним боем они не отделаются.

Предстояла долгая подковерная война.

* * *

Зимин вернулся домой. На столе стоял ужин, накрытый стальным колпаком, и лежала записка: «Горячее в микроволновке, разогрей, хлеб в холодильнике, меня нет, я сплю».

Посмеялся. Но все честно съел до последней крошки, тем более что домашняя еда вкуснее ресторанной. Травы-приправы, что ли, виноваты? Это точно было приготовлено для него, Ольга мяса не ест. Говядина, овощи, сливочный соус и поджаренный в тостере хлеб осели внутри приятной тяжестью, тоже навевая сон, и мужик побрел в спальню.

* * *

Он обнаружил Ольгу, свернувшуюся под пледом поверх покрывала. Пекинес валялся на его половине кровати и охранял покой жены. При появлении хозяина он только лениво приподнял ухо, сказал приветственное «вуф» и снова закрыл глаза.

— Кыш отсюда, — шуганул его Мирослав. — Исполняющий обязанности.

Пес нехотя, всем своим видом показывая, что делает одолжение, соскочил с кровати и пошел в гостиную.

Зимин откинул одеяло и присел рядом с Ольгой.

Глава 17

Ольга поставила таймер на восемь и от всех треволнений просто отключилась. Когда она открыла глаза, то сначала не поняла, где она и кто рядом. Затрепыхалась, забилась — и тут же успокоилась.

До этого снилось что-то плохое, темное и страшное. Она куда-то бежала, кого-то звала, искала своего ребенка, который уже родился. В общем, сумбур, порожденный волнением.

— У тебя кошмары. Кричишь во сне.

— Слав! — обняла она его. — Извини. Я тебя разбудила?

— Да я и не спал.

Она упала ему на грудь. Жарко. По виску стекала капелька пота. То-то кошмар приснился. Одеяло перекрутилось. Горячий как печка Зимин вольготно разлегся рядом в одних пижамных брюках. Ольга не переоделась, так и оставшись в трикотажном домашнем платье. А муж еще и укрыл сверх пледом.

Называется, прилегла на минуточку и сразу отключилась. Даже сигнал не слышала.

— Будильник… — потянулась она к смартфону на тумбочке.

— Я вырубил.

Заботливый. Ольга усмехнулась и благодарно прижалась к нему. Так бы лежала и лежала до конца времен… Однако объятия ее возымели совсем не тот эффект, на который она рассчитывала.

— Слав, — сразу же сказала она, чтобы предупредить. — Я сегодня немного не в форме. Была у гинеколога. Так что «тихий час» и все такое…

Он не дослушал.

Поцелуй поглотил ее, но ненадолго. Стоило мужу начать ее раздевать, как Ольга напряглась. Он стянул с нее через голову домашнее платье, но дальше она отвела руки в сторону.

— Ну, Слав. Я серьезно, — сказала она, отодвигаясь и глядя ему в глаза. — Говорю же, была у женского доктора. Сегодня я пас.

— А я аккуратно.

— Прекращай.

Он вдруг перевернул ее на живот и начал осторожно, очень нежно разминать и поглаживать спину. Ольга, конечно, отлично понимала, к чему все идет, но с наслаждением повела плечами.

— Хорошо… — выдохнула она. — Сделай так еще.

Щелкнула застежка лифчика. Зимин спустил бретели вниз, освобождая ее от одежды. Мужские руки спустились ниже, на талию, к ягодицам… Стянул колготки вместе с бельем, и она ощутила поцелуй на пояснице.

Ольга сделала еще одну попытку перевернуться, но Мирослав не дал. Она возмутилась от такого произвола и дернулась, но хватка была железной. Женщина снова ощутила, какой он сильный, большой и тяжелый. Захочет — не убежать, не скрыться.

Его рука проникла ей между бедер. Зимин провел там пальцами, коснулся, и она вспыхнула. Щеки горели. Соски отвердели, внутри все вздрогнуло, откликаясь. И одновременно она почему-то испугалась. Может — своей беспомощности или его настойчивости?

— Слав! — запаниковала она.

— Аккуратно я, — повторил он. — Не бойся.

— Отпусти.

Отпустил. Ольга не понимала, она рада этому или разочарована. Она села, глядя на него и переводя дыхание.

— Слав, не обижайся. Я же не специально и…

Он сгреб ее в охапку и снова начал целовать, так что Ольга совсем забыла, что хотела сказать дальше. Все было неважно.

Зимин уложил ее на спину и не дал подняться, когда она снова захотела сесть. Просто придавил большой ладонью и прижал к постели.

— Лежи.

Он целовал ее шею, грудь, и каждый раз, когда она пыталась протестовать и сказать что-то — в губы. Целовал каждую ладонь, прижимая к губам, целовал в плоский пока живот, ниже, еще ниже, пока она не ощущала горячее дыхание там, где нарастало нетерпение.

Гладил ее, ласкал, и она подавалась отяжелевшими от страсти бедрами навстречу опытным пальцам. Доводил до нетерпения, так что она забывала все слова и могла только стонать и тянуться навстречу, желая только одного — чтобы наступила разрядка.

Но он вдруг перестал ласкать ее. Его руки были на ее ягодицах. Он крепко сжал ее, и она вдруг без малейшего касания кончила, вскрикнув и тут же смущенно закусив губу. Волна наслаждения прокатилась по телу снизу вверх и обратно, постепенно затухая.

— Ох, Слав.

— Я же сказал, что аккуратно.

Мама мия! Это вам не подростковый неловкий петтинг, когда двое изучают друг друга наугад. Было чертовски хорошо.

Если бы не одно «но».

Ольга вдруг поняла, что Мирослав еще не кончил. Он до сих пор напряжен и готов к бою. Ее пальцы скользнули вдоль его орудия. Ох… Какая она, оказывается, жестокая женщина, которой нужно только одно. Получила свое — и баста. А муж мучайся.

* * *

— Слав.

Она перевернулась, наконец села — он не держал, — и поцеловала его, прижимаясь грудью. Мирослав нагнулся и поймал губами ее сосок, а она… Она зарылась пальцами в его короткие волосы и обняла за мощную шею, вдыхая такой родной запах лосьона после бритья, пота и кожи. Он вдруг сграбастал ее рукой за талию и стиснул так, что в груди на миг прервалось дыхание.

— Аккуратно, говоришь? — соблазнительно улыбнулась она, понимая и принимая его тягу, ведь она испытывала то же самое. — Да ну?

Ольга юркой рыбкой выскользнула из его объятий. В полумраке спальни, с наполовину задвинутыми шторами, в тусклом свете фонарей с улицы все чувства обострились до предела. Она видела только его силуэт и действовала больше на ощупь. Пришлось отодвинуться.

Ольга хотела видеть. Зимин напряженно замер напротив. Черт, она так смотрела…

— Иди сюда, — не выдержал он.

— Но-но! — снова уклонилась она. — Руки!

Несколько неспешных движений ладонью вдоль его члена — и тот напрягся еще сильнее, почти касаясь плоского мускулистого живота.

— Допрыгаешься, — пригрозил он, обнимая ее своими большими, чуть шероховатыми от мозолей ладонями за узкую талию.