Татарин интересовался, не сорвется ли их предприятие из-за покушения. Кто о чем, а вшивый о бане. Ибрагимов думает только о деньгах. Хотя нет, не только о них.

— Я понимаю, что не вовремя, и ты можешь отказаться, — закончил разговор Ильхан. — Все поймут. Но я бы хотел видеть тебя на открытии нового спортивного центра. Приглашения уже у твоего секретаря.

Приглашения. Обычно на двоих. Со спутницей.

— Я подумаю.

— Охрану я обеспечу, — пообещал Ибрагимов. — Как самому себе.

— Я подумаю, Ильхан Николаевич, — повторил Зимин, постепенно свирепея.

Какого лешего этот наглый татарин его дергает? Ольгу, наверное, хочет видеть. И по… ему, что могут снова устроить покушение, что она тоже может пострадать.

— Ну, думай. Извини, если что не так, — добавил олигарх. — Мирослав, пойми меня правильно. Мое дело пригласить, твое дело отказаться.

— Я подумаю, — уже более спокойно ответил Зимин. — Спасибо за приглашение.

Он отключился. Прибыл Поп и Крагин. Следак еще нарисовался, и все просто мечтали с ним пообщаться.

В кармане пиджака, лежащего рядом, запиликало, но он брать не стал. Потом, все потом…

* * *

О покушении Ольга узнала из вечерних новостей.

Как ни странно, стало легче. До этого была неизвестность, а теперь она знала, что на Зимина покушались, но он жив. Ольга хотела поехать в больницу, или куда там мужа повезли, но ей опять не дали выйти из дома.

— Ольга Борисовна, оставайтесь дома.

— Иван, я все знаю, — сказала она. — Скажи хотя бы, что с Мирославом Иванычем.

— Все хорошо, немного задело, наложили швы. Могло быть хуже, — ответил Брилев. — Давайте, чтобы ваш муж не волновался, вы побудете дома.

— Хорошо, я-то посижу, — фыркнула она. — А собака сейчас описается.

— Простите, но пусть портит ковер.

— Вот даже как!

Она захлопнула дверь и посмотрела на пекинеса, который сидел в просторной прихожей, взяв в зубы поводок.

— Чарли, придется ходить в лоток. Коробку надо нам, Чарли, — сказала собаковладелица. — Коробку. Господи помилуй…

Ее вдруг обуял истерический смех пополам со слезами. Ольга от облегчения сползла по стеночке, но ее все еще колотила дрожь. Песик подскочил, встал на задние лапы и начал лизать ее лицо.

* * *

Надя позвонила. Оказывается, она тоже видела на ТВ видела Калашникова с Зиминым.

— Господи, эти парни меня в могилу сведут! Я вся поседею!

— Ты же волосы красишь, — сказала Ольга.

— Потому и крашу. Пятеро мужиков дома, а порядка нет. Все нервы мне вымотали.

Ольга лежала на диване, почесывая ухо пекинесу, лежащему рядом, и слушала, как подруга что-то говорит, говорит, говорит в трубке…

— Эй! Ты меня вообще слушаешь?!

— А, да. Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, — ответила она.

— Оля! — обиделась Дробышева. — Я думала, мы друзья.

— Мне сейчас нельзя волноваться, между прочим.

— Ну, да… — сразу опомнилась Надя.

Ольга перевернулась и села.

— Надя, как думаешь, это же только начало?

В трубке повисло молчание.

— Не знаю.

— Извини, что втянула тебя во все это, — попросила прощения Ольга. — Если бы не эта свадьба…

Если бы не свадьба с Зиминым, подруга бы не связалась с его приятелем. Теперь они тоже в зоне риска. Господи, чушь какая. Прямо «лихие девяностые» снова стучатся в двери. Тогда никто из членов семей бизнесменов и криминальных авторитетов не был в безопасности.

— Ты что, жалеешь? — удивилась подруга.

— Не знаю. Нет! Не жалею. Я боюсь.

— Я тоже, — понизив голос, сказала Надя.

Послышался голос Ванюшки, который просил какую-то машинку. Дробышева отвлеклась, ответила, даже прикрикнула. Потом сказала:

— Я пойду. Надо этих охламонов ужином кормить.

— Пока.

* * *

Ануш еще позвонила. Она уже узнала из теленовостей о покушении.

Пришлось ее успокаивать, она переволновалась больше внучки, постоянно срываясь с русского языка на армянский, так что Ольга ее через слово понимала. Наконец она не выдержала и попросила передать трубку дедушке.

Так и сказала. Не Артуру. Дедушке.

Поговорили. Она сказала, что муж ее жив, что пока не приехал, она ничего не знает. Артур Багратуни звонил Зимину, но тот не брал трубку.

— Я знаю не больше вашего, к сожалению, — ответила она. — Если хотите, завтра я позвоню, а вы пока успокойте Ануш.

И потом еще минут десять уговаривала ее по телефону принять лекарство и лечь спать пораньше и уверяла, что с ней все хорошо.

Как ни странно, помогло. Это лучше, чем накручивать себя в гробовой тишине. Стало легче.

* * *

Ольга не спала, когда вернулся муж.

На часах уже был час ночи. Она подышала, помедитировала, сделала пару успокаивающих асан и теперь пила зеленый чай, листая книжку про беременность.

После того, как Ольга выплакалась, наступило облегчение. Ничего непоправимого не случилось. Зимин — не Олежка, не честный правильный мальчик, который не ждал подвоха и пал жертвой мерзавцев. Он выжил. Все хорошо. Он разберется с проблемами. Должен разобраться, или это просто не Зимин, которого она знала.

Стук двери оторвал ее от строчек.

— Слав?

— Это я.

Она сорвалась с места. Зимин, усталый, но странно веселый, словно случилось что-то хорошее, стоял в прихожей. Пиджака не было, на наполовину расстегнутой сорочке — подозрительно темные пятна.

— Слав!!!

Ольга, забыв, что он ранен, так крепко его обняла, что он сдавленно зашипел сквозь зубы.

— Эй, полегче, — сказал он куда-то ей в макушку. — Переживала, да?

— Очень, — прошептала она, и на глаза опять набежали непрошеные слезы. — Слав! Почему ты не отвечал?! Слав!!! Я тут с ума схожу, а ты…

Она хотела отодвинуться, но он не дал. Они постояли так еще немножко, и Ольга постепенно остывала, перестав злиться на него. И даже пекинес прискакал и начал гавкать на них.

— Пойдем, — наконец совсем другим тоном сказала она, отстраняясь, и погладила его по лицу. — Покажешь, что там у тебя?

Там — это под разорванной одеждой.

— Да меня уже кто только не смотрел, — чуть не заржал он.

— И ничего смешного.

— Ага.

Глаза его искрились от смеха.

— Ты выпил, что ли? — подозрительно принюхалась она. — Это тебя в больнице напоили?

Однако пахло не спиртом, а хорошим коньяком.

— Праздновали с парнями.

Зимин был рад, что жив. Вот, и жена тоже беспокоится, переживает. Кто еще будет о нем думать? Кузю благодаря этому случаю возьмут в разработку менты. У него был мотив, он послал своего зама стрелку забить. Следак очень оживился, когда узнал, что случилось в этот день. Наверняка есть записи с камер видеонаблюдения, как Быков его пас, и столкновения на дороге.

Потом прибыл полковник Бессонов, они о чем-то долго и на повышенных тонах разговаривали за стенкой. Слов не было слышно, только голоса. Наверное, делили полномочия.

Зимина помучили пару часов, а потом отпустили, когда прибыл его юрисконсульт. Адвокатов он не стал вызывать, он же сегодня «терпила». Но до бесконечности сидеть в отделении не был намерен.

— Да ладно тебе, — обнял он Ольгу сзади, но она отмахнулась.

На стол собирает, суетится. А это что на столе? Книжка. Зимин прочел название: «Беременность неделя за неделей».

* * *

— Это что? — спросил он. — Матчасть?

— Готовлюсь, ага, — не оборачиваясь, ответила она, без лишних слов сообразив, о чем идет речь.

Черт! Книжку не спрятала. А, собственно, зачем? Он так и так узнает, шила в мешке не утаишь. Тело меняется. Гормоны уже вовсю пляшут.

— И что там про ЭКО? — уточнил муж. — Может, лучше потом? Сама видишь…

Ольга спиной почувствовала, что он подошел ближе, практически вплотную, едва не касаясь ее.

— Вижу! — резко развернулась она, оказавшись с ним лицом к лицу. — Вот убьют тебя, и кто у меня останется?

— Оль, ты о чем вообще?

— Вот оставишь меня вдовой, — озвучила она свои страхи. — Я так сегодня волновалась.

— А без папахена жить ребенку как?

Зимин отлично понимал, что без него бизнес тут же развалится, как карточный домик. Ольга не сможет встать у руля. Букмекерские конторы, где отмывались деньги, все эти схемы с оффшорами — не для нее. Если с ним что-то случится, «Квадригу» отожмут свои же братки или конкуренты — по обстоятельствам. Или фирма скатится в пропасть еще раньше после известий о гибели владельца. Акции просядут, и продать активы даже по себестоимости наследники не смогут.

Кстати, о наследниках.

За все эти годы он не раз и не два, попадая в рискованные ситуации, думал о своем отце. Он тоже наследует, но к этим «грязным», проклятым деньгам не захочет иметь никакого отношения, так что в права вступать не будет. Но те, кто его хочет убить, этого не знают и не вникают в сложности семейных отношений. Им насрать, что с батей они не виделись уже много лет. Его тоже попытаются устранить, если захотят отжать у вдовы бизнес.

— У меня кроме тебя никого нет, — в каком-то отчаянии прошептала Ольга. — Понимаешь?

Зимин обнял жену одной рукой, той, что не болела.

— Хватит плакать. Жив-здоров.

Он вдруг понял, что у него тоже никого кроме нее нет. Такие дела. Весь хмель моментально выветрился из головы.

— Кушать будешь?

* * *

Зимин спал, как убитый, лежа на спине и приоткрыв рот, а она сидела рядом. Нагнулась, чтобы послушать дыхание. В порядке. Лоб потрогала — холодный. Вот же психика устойчивая! Такие дела сегодня творились, а он спит как ни в чем не бывало. Даже завидно.