— Что случилось? — понизив голос, спросил хозяин мероприятия. — Ольга, вам нужна помощь?

— Нет. Не знаю, — растерянно ответила она, но взгляд оставался отсутствующим.

— А где ваш муж?

— Скоро подойдет, — сказала она так, словно не была уверена в этом.

— Вы так и не ответили, — настаивал он. — Где Мирослав?

Ольга сфокусировала взгляд и попыталась взять себя в руки. Раздался нервный смешок. Господи. Кажется, начинается истерика.

Где Мирослав, где Мирослав… Возможно… возможно, он сейчас убивает несостоявшегося насильника и заметает следы. Женщина только сейчас поняла, что ее муж не так прост. От него можно всего ожидать. Он не цивилизованный, благовоспитанный бизнесмен из хорошей семьи со степенью MBA. В жизни его бывало всякое.

— Ильхан, — сказала она наконец, пристально глядя на олигарха сверху вниз. — Не спрашивайте. Вы же не хотите, чтобы праздник был испорчен?

— Нет, — попытался он взять ее под руку, чтобы увести в сторону, но женщина ловко увернулась, как будто ей были неприятны сейчас любые прикосновения.

Это еще больше обеспокоило Ибрагимова. Что-то случилось, пока супруги отсутствовали, но что? Приступ ревности? Так повод был. Возможно, он сам спровоцировал Зимина. Ольга невольно пострадала. Да-да, скорее всего, так и было. Размолвка влюбленных. Олигарх размышлял, хорошо это или плохо.

— Если понадобится помощь, звоните в любое время дня и ночи, — предложил он ей.

Это не было данью вежливости. Он был готов ей помочь. Любые средства, лучшие бракоразводные адвокаты. Что угодно. И он бы даже ничего не потребовал взамен.

— Скорее рак на горе свистнет, Ильхан Николаевич, — улыбнулась она светской улыбкой и, поставив пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, обняла себя руками.

Женщина дрожала.

* * *

Егора Кузина выгрузили у дома на Рублевке.

Дюжие парни под руки вывели его из машины и довели до ворот. Позвонив, они дождались, когда откроют, и скрылись в ночи. Только взвизгнули колеса авто.

Надо ли говорить, что избитый бизнесмен вызвал частным образом на дом врача и не стал снимать побои? Впрочем, если бы он заявил в полицию, ничего бы особо не изменилось. Кому предъявлять? Женщине, на которую сам напал? Кроме того, у машины, что его привезла, номера были замазаны, а ребята, которые его доставили — в «балаклавах».

— Бык, где ты? — позвонил он заму, едва ворочая языком.

Тот взял далеко не сразу. Было слышно, что он изрядно поддатый, лыка не вяжет. Снимал стресс, видать, после вчерашнего. Не каждый день людей убивает.

— Я на хате у бабы своей, — ответил Быков. — Срочное что? Не, не, за руль никак. Парней пришли или на такси сейчас подъеду. Что?! О…ть ты рисковый. Щас буду, не вопрос. А, не надо… Ну, ладно, завтра.

* * *

— Че он хотел? — поинтересовался Попов, когда Быков положил трубку.

— Что-то случилось, говорит, бошку пробили ему, завтра следак вызывал на допрос, как он пойдет в таком состоянии.

Поп разом протрезвел.

— Ну, бывай, — встал и, накинув пиджак, висящий на спинке стула, заторопился он, подозревая, что Зимин опять что-то учудил. — Через Калаша будем связь держать, он в курсах. Скажешь, когда все будет готово, он охрану уберет на это время.

* * *

Мирослав с другого конца актового зала увидел, как татарин Ольгу обхаживает. Он подошел, ненавязчиво оттер его в сторону и сказал:

— Оль, не устала?

— Очень, Слав, — вздохнула она.

Тут было все. Усталостьь от мероприятия, от постоянной, словно приклеенной к лицу улыбки, от неприятного собеседника, которого она уже видеть не могла. Скорей бы уйти прочь отсюда!

Ольга ухватилась за руку мужа, как утопающий за соломинку.

— Ильхан Николаевич, мы, пожалуй, поедем, — обратился Мирослав Зимин к хозяину мероприятия. — Попрощайтесь за нас с Большаковым.

— Ну, езжайте.

Ибрагимов прищурился. Пожалуй, его оценка событий была неверной. Что-то произошло, но явно не то, о чем он подумал.

* * *

В машине она расплакалась навзрыд на груди у мужа.

Ольгу отпустил наконец зажим. Не надо было держать спину и делать вид, что все в порядке.

— Ну, ну… Все хорошо… — похлопал он ее по спине, но она только горше зарыдала.

— Сла-а-в… Я так испугалась.

— Ну что ты, малыш. Не бойся, я с тобой.

Она вдруг показалась ему маленькой девочкой, которую надо утешить, вытереть слезы, и которая тянулась к нему всем телом и душой, прижималась и дрожала, как осиновый лист.

— Ой… Слав. Какой… малыш…

У нее началась икота от рыданий.

Такое облегчение. Спасена.

Мирослав протянул ей бутылку воды, стоящей на подставке. Она пила, пытаясь прекратить сокращения диафрагмы, и задерживала дыхание. Наконец словно повернули рубильник. Икота закончилась. Ольга благодарно приняла из рук мужа коробку бумажных салфеток и, отвернувшись, смущенно высморкалась.

— Ты его убил? — ради интереса спросила она, искоса взглянув на Мирослава.

Причем вышло это как-то мимоходом, словно не о человеке говорила. К насильнику не было абсолютно никакой жалости, только брезгливость.

— Не-а, — мотнул головой Зимин и поморщился.

— Почему?

Она думала, так решают проблемы в преступной среде. Выходит, в ЧОПе малость преувеличивали.

— Потому, — щелкнул он ее по носу, как девчонку, удивляясь такой кровожадности. — Всему свое время.

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом».

Ольга отстраненно размышляла об этом.

Мирослав, как оказалось, совсем не белый и пушистый. Он расчетливый и терпеливый человек. Умеет ждать. Мало кто сумел бы сдержаться в такой ситуации.

Однако ее муж избежал огласки, защитил ее от позора и сегодня отпустил Кузина, хотя тот покушался на него, возможно, даже дважды, если вспомнить взрыв машины этим летом, и пытался изнасиловать жену.

— Поехали уже домой, — устало сказала она. — Собака ждет.

* * *

Борис дал жене успокоительное и уложил ее. Потом брызнул под язык нитроспрей, ощущая, как отступает стенокардия.

Одно шунтирование уже было, но возраст давал о себе знать. Летков думал, как побыстрее уладить дела компании и не помереть в процессе. Надо потом лечь на плановое обследование и показаться своему кардиологу. Когда все закончится.

Капитализация — первая проблема. Эмиссия пока ничем не обеспечена. Надо искать деньги. Но мало изыскать средства и выпустить акции. Борис задумал еще одно дело.

Сплит.

Надо «раздробить» акции, увеличив их количество и уменьшив стоимость одной ценной бумаги, и совместить это с уже запланированной эмиссией.

Все акционеры будут вынуждены обменять акции старого образца на новые — например, четыре к одной. А так как это носит заявительный характер, он наконец сможет выяснить, на кого скупали бумаги подставные лица. Вдруг Большаков или бывший, как оказалось, друг Ибрагимов готовят запасной вариант захвата компании.

Брокер и экономисты холдинга советовали ему, как председателю совета директоров, выдвинуть эту инициативу. Обоснование простое. Якобы это нужно для того, чтобы акции стали «легче», и стали лучше торговаться среди физлиц. Это чуть-чуть поднимет курс, потому что акции компании очень сильно просели в цене.

Однако кое-кто отговаривал его от сплита, потому что тогда вновь выпущенные акции придется покупать по реальной рыночной стоимости, а не по временно заниженной. Посторонних не жалко, но Борис хотел приобрести часть сам, чтобы снова завладеть контрольным пакетом.

Но кто не рискует, не пьет шампанское!

Он решил бороться до конца.

* * *

Они ехали домой.

Машина была новая, хотя модель та же. Ольга откинулась на кожаный подголовник, размышляя, как все просто в его мире.

«Оль, это как машина. Разбил — новую купил».

С вещами проще. Жизнь так быстро не склеишь обратно из осколков. А еще все чаще посещают нехорошие мысли о том, чтобы уничтожить чужую жизнь.

«Гроб и кладбище. Ты хотел знать, что я чувствую? Вот».

Она сейчас желала этого всем, кто хотел ей навредить. Ей и ее близким: мужу, еще не рожденному ребенку. Только тогда она будет спокойна. Но это не значит, что она так сделает. Но… Хочется же, не так ли?

— Слав, — сказала она. — Я очень плохой человек.

— Человек, — усмехнулся он. — Человек. Отдыхай давай. Скоро приедем.

— Я серьезно! — обиделась она. — Не смейся.

— Я и не смеюсь. Я. Абсолютно. Серьезен, — ответил Зимин, выруливая к дому на Крылатском.

И улыбка у него была какая-то нехорошая, злая. Он смотрел на дорогу и был весь собран, сжат, как пружина, и готов к действию.

Ольга была уверена, что он думает о том же самом. Не просто уничтожить конкурента, не разорить, а убить его. Физически устранить. Кузину конец. И еще расправиться с Борисом Летковым, отжать его бизнес. Пусть это вроде бы как «ради нее», но на самом деле муж никогда не забывал о личной выгоде.

Это хищник. В бизнесе без этого никак. Мягкотелых и слабых просто растопчут. Ольга не осуждала, но…

— И ты тоже нехороший человек, — сделала она вывод.

— Ага, очень.

Даже не спорит, как будто втайне чем-то очень доволен, словно она комплимент ему сделала. Ольга фыркнула и отвернулась, глядя в окно на мелькающий город.

— Я так раньше не жила, — сказала она наконец. — Понимаешь?

— Забей на закон, — услышала она в ответ.

В чем-то они похожи. Рыбак рыбака видит издалека. И два сапога пара. Муж и жена — одна… Короче, они друг друга стоят, иначе бы судьба не свела их вместе. Ольга не может поднять руку на врага — Зимин сделает это за нее. Он — рука судьбы. Есть в этом какой-то тайный, глубинный смысл.