— Ясно. Стало быть, продавать не будете, — сделал вывод Зимин. — Хотите купить?

Принесли заказ. Ольга ковырялась ложечкой в мороженом и слушала. Мужчины обсуждали, за сколько бы продали или купили. Хм… Вот и купил муж ей акции. Сказал, что для нее, а сейчас продаст и забудет. Почему-то это было очень важно для нее, гораздо важнее, чем сам факт обладания ими.

Что-то здесь не так. Дважды за одно утро нарушить обещание — это странно. Он ее испытывает? Хочет посмотреть, как она среагирует? Непонятно.

— Вот что, Игорь Николаевич, — вдруг сказал ее муж. — Я бы продал, вам нужнее. Историю знаю, можете не говорить, — махнул он рукой. — Только решать моей жене, а не мне.

Она вздрогнула и чуть не выронила ложечку из рук.

— Слав!

— Что скажешь? — повернулся он к ней. — Будем бодаться до смерти, пока я не куплю столько же? Арифметику в школе учил, вряд ли больше тридцати процентов получится. Проще отдать.

— Отдать?

Она посмотрела на Большакова. Господи, как же они с Олежкой похожи! Словно ему в глаза смотрит. Так бы он, наверное, выглядел лет в шестьдесят.

Отдать, но что потом? Отец Олега раздавит Леткова. Еще вчера она бы пожалела его. Но сегодня нет. Сегодня — нет.

— Что вы сделаете потом, Игорь Николаевич?

— А ты как думаешь? Хочу сместить генерального директора, а фирму продать по частям, — улыбнулся тот. — Ибрагимов недавно купил десять процентов. Он уже предварительно согласен участвовать. Не будет больше «Лета». Больше мне ничего не надо.

— То есть…

— Да.

Летков останется при деньгах, но потеряет руководящий пост. Он больше ничего не сможет решать и будет беспомощно наблюдать, как дело его жизни рушится. Стервятники слетятся. Желающих найдется немало. Дальше — как бог даст.

— Слав, отдай.

— Не отдай, а продай, — хмыкнул тот и взглянул на Большакова. — Мы, можно сказать, сэкономили вам время, так что, надеюсь, вы не поскупитесь. Мои юристы и зам по финансам в понедельник с вами свяжутся, чтобы обсудить стоимость сделки и ее условия.

* * *

Формальная часть переговоров закончилась. Большаков и Зимин обсуждали скачки на ипподроме. Юрист изредка поддакивал, если спрашивали, и наслаждался изысканной пищей. Зам Большакова ерзал, словно хотел что-то спросить, но не решался.

Опять прозвучала фамилия Ибрагимова, и Большаков изъявил желание пойти. Кажется, складывалась коалиция против Бориса Леткова.

«Против кого будем дружить?»

Мужчины спокойно, как-то обыденно обсуждали, каким образом пустят чужую компанию ко дну.

Ольга все думала, думала… Сказать или не сказать? Она не хотела ворошить прошлое при посторонних. Это их личное дело — ее и отца Олега.

Но и промолчать не могла. Слишком долго она откладывала этот разговор.

— Игорь Николаевич? — окликнула она его, когда они расплатились и пошли на выход. — Мы можем с вами поговорить? Наедине.

Зимин покосился на нее, но ничего не сказал.

— Да, конечно, — ответил Большаков и нахмурился. — Вот моя визитка.

Он достал из внутреннего кармана золоченый прямоугольник, на котором было просто имя-отчество и телефон, больше ничего. Значит, личная, не для всех. Ольга посмотрела и спрятала в клатч. Она ему расскажет то, о чем не решилась много лет назад. Сначала не успела, потом боялась, ощущая себя виноватой, а потом оказалась в «психушке». Оправдывала себя, что ничего уже не вернуть и не изменить. Чем она лучше одноклассника? Да ничем.

Он имел право знать. Больше, чем кто-либо другой.

* * *

— Ох, Слав! — воскликнула она по пути домой. — Забыла!

— Что забыла?

— Где тут ближайший детский магазин?

— А что там?

— Хочу кое-что купить Надиным мальчикам, — ответила Ольга. — Можем разделиться, и я поеду на машине охраны.

— Да ладно, времени вагон.

Завернули в молл, нашли нужный отдел и начали гулять. Ольга придирчиво изучала мозаики и танки. Колеблясь между принцем Каспианом и Гарри Поттером, в итоге взяла оба паззла. Это старшему Вите. А для Ванюшки и Семы — два танка, зеленый и пятнистый.

— Возьми на батарейках, — со знанием дела сказал Зимин.

Танков у него не было, но он однажды по приколу купил коптер, и тот целую неделю летал по клубу туда-сюда, доставляя записки, пока не врезался в ограждение.

— Они его быстро уделают, лучше не надо, — рассмеялась женщина. — Ванюшка сразу начнет в пульте ковыряться. Или распотрошит, чтобы посмотреть мотор.

— Понятно. Ванюшка это который?

— Младший.

— А отец их, значит, слинял.

— Что ты! Хороший такой «воскресный папа». Раз в две недели приезжает из Петербурга, где сейчас работает. Ванька родился, когда они разводились.

— А чего развелись?

— Не сошлись характерами, — повторила она избитую формулировку.

— Хм… А троих мальцов настрогали, — усмехнулся Зимин.

— Двоих. Старший от первого брака.

Она умолчала, что второго мужа пасынок так и не простил за развод, в первому мужу подруги и дела нет до родного сына. Деньги шлет и все. На лето его забирают бабушка с дедушкой, а отец появляется эпизодически и снова пропадает на год.

— Давно ее знаешь?

— Давно.

Опять стало муторно на душе. Они с подругой ведь познакомились двенадцать лет назад в женской консультации, когда Ольга лечилась от дисфункции. Надежда как раз вышла из декрета. Разговорились, слово за слово и… Потом оказалось, что живут рядом. И все. Дружба крепче школьной. Лучше мало друзей, но хороших, которые с полуслова тебя понимают, чем много приятелей, которые «ни о чем». Только время тратить.

Ольга хотела еще взять рамки для готовых паззлов, чтобы Егор повесил на стену, но не стала. Пусть Надя сама потом купит, когда надоест собирать картинки.

Юрист их в цветочном купил шикарный букет и оформил доставку. Ольга смотрела и не могла решить, для жены или любовницы. Перед женой вроде заглаживать уже нечего, все плохое и так случилось. А с пассией конфетно-букетный период уже миновал. Или нет? Он что-то начал говорить в трубку. Было видно, что мужчина не хочет повышать голос.

Зимин остановил тележку.

— Проблемы?

— Все в порядке.

В порядке, но барби-Марина с ними не едет. Может, и к лучшему? Все женщины взрослые, общаться будет легче.

Потом они так же быстро пробежались по продуктовому, раз уж они тут. Ольга обратила внимание, что Зимин не стал просить своих ребят занять руки и помочь дотащить покупки. И вообще парни были напряженные. Когда охраняли ее, такого не было.

— Слав, а правда на тебя покушались?

— Ага, — кивнул он на ходу, двигая переполненную тележку к выходу.

Ольга помолчала.

— Могут повторить? — аккуратно подбирая слова, поинтересовалась она.

— Не знаю.

Зимин задумался. Может, надо отдельно ездить. Плохо, если ее случайно подорвут вместе с ним. Он надеялся, что, как только все с подполковником прояснится, дело сдвинется с мертвой точки. Вопрос только — в какую сторону. Это могло заставить врагов предпринять новые действия. Крагин предлагал усилить охрану.

— Заедем домой? — спросила она. — Переодеться надо.

— Хорошо.

* * *

Дома она быстро побросала баночки, щетки и пасту сумку, переоделась в алую тунику и легинсы, повязала волосы алой косынкой вместо ободка, обулась в балетки и объявила, что готова. Все про все заняло минут десять. Ольга выпорхнула из гардеробной и поцеловала мужа в щеку.

Зимин смотрел и поражался.

— Думал, ты там надолго застрянешь.

— Надо было? — усмехнулась она и ткнула его кулачком под ребра.

Мирослав не остался в долгу и сграбастал ее в объятия. Она затихла, оказавшись в кольце его сильных рук. Просто стала очень серьезной, не мигая глядя ему в глаза.

— Оль…

Он поцеловал ее, и она забыла обо всем. Остался только он, его требовательные губы и руки. Потом стало нечем дышать, и они нехотя отодвинулись друг от друга, переводя дыхание. Сердце часто билось в груди. Ладонь мужа вдруг оказалась у нее на талии, под туникой, которую он задрал. Зимин погладил чувствительную кожу, и Ольга прогнулась в пояснице от этой ласки.

— Задержимся?

— Ну, я не знаю, — протянула она, опустив ресницы, и улыбнулась.

Ему вдруг захотелось коснуться нежной кожи на скулах, куда упала тень от ресниц.

— Без нас начнут, шашлык съедят, — вместо этого сказал он.

— Ну, поехали, — скрывая разочарование, ответила она. — Какой шашлык, Слав? Юрист внизу ждет.

— Ах, да, — сообразил он.

Юрист же, будь он неладен. Надо было его позвать наверх, кофе попить. А он внизу ждет. Пекинес тоже в нетерпении скакал вокруг них. Он сообразил своим собачьим умишком, что хозяева куда-то собрались, и обрадовался предстоящей прогулке.

— Успеется, — сказал Зимин и снова крепко ее поцеловал. — Все в сумку собрала? Пойдем.

Он иногда сам себя не понимал. Когда он с ней, его бросало из крайности в крайность. Женаты всего ничего, а он уже расслабился и поплыл, как мороженое на солнышке. Хотелось взять ее прямо тут, но сохранить самообладание было важнее. Почему важнее, он не знал, но он так решил, и точка.

* * *

На даче у Калашникова было на редкость многолюдно. Ольга сразу заметила, что появились новые лица. Во дворе было больше машин, чем в прошлый раз.

К ним сразу подошел какой-то мощный, представительный мужчина лет сорока пяти, который напомнил женщине медведя. С виду тяжелый, но движется легко. «Рубленое» лицо с квадратной челюстью. Короткая стрижка без изысков, как у военных. Обманчивая простота — и в противовес ей пристальный взгляд умных карих глаз.