— Ну, вот, Леткова. Привыкай заново.

Не успела осмотреться — звонок! Охрана с пульта звонила. Оказывается, она зашла в квартиру, а сигналку не сняла. Забыла, что надо было это сделать. Женщина поспешно заверила, что все нормально, наряд присылать не надо.

— Дурдом, — нервно сказала она.

Ольга скинула серое трикотажное платье из мягкого кашемира. Кажется, от него исходил запах казенщины, паленой резины, пластика и какой-то химии. Волосы тоже провонялись, хотя она была далеко от горящей машины.

Обнаружив в ванной почти нетронутое мыло со знакомым запахом вербены, она долго нюхала его, представляя, что Зимин где-то рядом, и что не было всей этой жути.

Потом как прорвало.

Она сидела на полу, прямо на кафеле, и плакала. Мылась под душем тем самым мылом, потому что косметики дома тоже не осталось, и уже было не разобрать, где проточная вода, а где соленые слезы.

— Слав.

* * *

Пекинес не понимал, что происходит. Сначала шумели, куда-то бежали. Страшно громыхало и воняло. Он умчался в кусты и некоторое время там блуждал. Потерялся. Нашелся. Прибежал защищать хозяйку, которую чужие люди уводили в микроавтобус.

А потом она взяла и уехала. Без него.

Чарли остался. Парни увезли его на машине.

Дома никто не кормил. Хозяин куда-то поехал, и в миске было пусто. Он потыкал носом, но еда так и не появилась, а прокусить и порвать мешок с кормом не смог, хотя пытался. Была только вода. Поилка, впрочем, тоже скоро опустела.

Потом Хозяин вернулся. Не один. С каким-то мужиком, достававшим из чемоданчика разные вещи. Запахло как в ветеринарной лечебнице, и пекинес, устрашившись, спрятался под стол, изредка поглядывая оттуда, не по его ли душу явился этот двуногий.

* * *

Зимин занимался раной.

Шил его тот же доктор Бронштейн, который до этого днем раньше делал перевязку. Он укоризненно посматривал, но положение обязывало — помалкивал. Не каждому врачу платят за визит на дом такие деньги.

Только в самом начале поцокал языком: какая досада, шрам останется. Почти наверняка, если не сделать пластику.

— Да ладно, — махнул рукой беспокойный клиент. — Лишь бы закрылась рана.

Ладно так ладно.

— Шрамы украшают? — обрезая кетгут, спросил он.

Аарон Моисеевич слишком привык к тому, что столичные мужчины пекутся о собственной внешности. Татуировки и шрамы сводят лазером, волосы на лысину пересаживают. Похоже, это не тот случай. Пациента и так все устраивало.

— Не дают забыть про глупость, — после короткой паузы ответил Зимин.

Он думал о белых полосках — шрамах от ножа, и о «звездочках» огнестрельных ранений, оставшихся следами на теле. Каждая отметина, избороздившая кожу, была напоминанием о каком-то неприятном событии. Эта тоже пусть остается на память.

К тому же бабам нравится, доктор прав. Вечно целуют его там, гладят. Ольга вот тоже… А, черт.

Мирослав снова подумал о жене. Спит? Как она там?

Тянет.

* * *

Охранники хозяйской супруги проконтролировали, чтобы она благополучно дошла до своей квартиры и захлопнула за собой дверь, после чего остались у подъезда вести наружное наблюдение.

А вот подъезд они не осмотрели, а зря. Не один Брилев расслабился на необременительной работе.

Пролетом выше этажа, где проживала Ольга, стоял светловолосый поджарый мужчина. Он постоял, ожидая, когда телохранители скроются, и пошел вниз.

* * *

Ольга заснула моментально. Мудрый организм решил лечиться сном.

Проснулась она оттого, что диван прогнулся под чьим-то весом. Кто-то присел рядом с ней. Внутри волной взметнулась нечаянная радость. Зимин?!

— Слав? — спросила она, вглядываясь в темноту.

— Оль, это я, — ответил темный силуэт голосом Рудницкого, ее бывшего жениха.

Она резко села. Так резко, что закружилась голова, и перед глазами все закружилось. Черт. Какого лешего он тут делает?

— Ты же вернул ключи.

— Вернул. И что? — хмыкнул он.

Сволочь. Дубликат сделал? Надо было сразу врезать новый замок, как только ее бывший съехал. Что-то она расслабилась. Работает в ЧОПе и при этом на редкость беспечна. Сапожник без сапог.

— Действительно, — согласилась она.

И время подгадал он весьма удачно. Она была дома, с пульта охраны сняла, раз уже вернулась. Никто не приедет, так как это не посчитают взломом.

Ольга натянула одеяло до шеи, ибо спала в одних трусиках и топике, и нажала на выключатель прикроватной лампы. Почему-то она застеснялась, хотя этот мужчина много раз видел ее обнаженной, и никакой тайны в этом не было.

Вспыхнул теплый свет, осветив комнату и гостя.

— Что пришел? — весьма недружелюбно спросила она.

Женщина думала о его измене. О том, что у него будет ребенок. Это ранило. Много мыслей за эту секунду пронеслось у нее в голове.

— Что, и кофе не нальешь любимому мужчине? — продолжал ерничать он.

Раньше он так себя никогда не вел. Всегда был бережен с ней. Выглядел он неплохо. Видно, что особо не страдал по ней, так чего же приперся?

Раньше, до Зимина, она предпочитала блондинов — таких вот, природных, русоволосых и белокожих, поджарых и рослых. Рудницкий — тот самый типаж. Понравился. Отбил ее у одного биржевого трейдера. Вспомнилось вдруг… Эх. Вся жизнь пошла бы иначе.

Ухаживал красиво. Умел доставить радость в постели. Не напрягал. Не требовал невозможного — безумных страстей и «любовных любовей», что ее вполне устраивало. Отношения их были скорее гостевым, может, таким бы еще долго оставаись, если бы они все-таки расписались. А, что говорить… Пустое. Не сбылось.

И вот он снова тут.

Сидит рядом, улыбается, как ни в чем не бывало. На лице никаких сомнений. Ни малейших угрызений совести. Небось, тоже, как его мамаша, считает, что это она его предала.

— Обойдешься, — негостеприимно ответила она и встала, закутавшись в одеяло. — Воды сам нальешь из-под крана? Надеюсь, ты справишься.

Он встал, и сразу как-то легче стало дышать. Ольга услышала, как он на кухне льет воду в стакан. Ох…

Эта черта ее иногда раздражала. Его неприхотливость, граничащая с неразборчивостью. Полезно для выживания, но неуместно, когда можно себе позволить что-то получше. Мог себе «дошика» запарить, если являлся в гости раньше нее, открыв своим ключом, а она потом полчаса проветривала кухню от посторонних запахов. Пил воду нефильтрованную. Мог фастфуда поесть. Спокойно. И никак на нем, черт возьми, это не отражалось! Везет же некоторым людям с обменом веществ.

Возможно, неразборчивость выражалась и в связях. Изменил же.

И вот это она любила? Ну, почти. Испытывала влечение. Ей было с ним удобно. То есть это обычный мужской подход, не женский. Зачастую остаются вместе не с теми, кого до безумия любят, а с кем комфортно, кто не напрягает. Выбирают спокойствие. Предпочитают уют и статус бурным романам. Ольга долго анализировала, что пошло не так, и поняла. Она его использовала точно так же, как и он ее. Так что обижаться не на что.

Но обида все равно осталась. И досада, и злость за неожиданное расставание. За предательство. Никто не смеет с ней так поступать и бросать ее. Менять на какую-то… Как там ее?

— Оль, иди сюда.

— Подождешь.

Она скинула наконец одеяло и в гардеробной быстро накинула белый банный халат. Подпоясавшись, она почувствовала себя немного уверенней.

— Что пришел? — спросила она Рудницкого, усевшись рядом за стол.

— Что, и еды никакой нет? — спросил он с досадой.

Перед ним стоял полупустой стеклянный стакан.

— Выметайся, — тихо, злобно прошипела она, и незваный гость вздрогнул, не узнавая привычную Ольгу Леткову. — Вон отсюда! И чтобы я тебя здесь больше не видела.

Она не знала, но в этот миг стала похожа на свою бабку Изабеллу. А, может, восточный темперамент вдруг взыграл. Тонкие красивые брови сошлись на переносице. Карие глаза горели и метали молнии.

— Оль, да ладно тебе, — примирительно развел он руками.

Ольга выплеснула ему стакан прямо в лицо.

Глава 28

Рудницкий отряхнулся от воды, которая стекала у него с лица и светлых волос.

— Оль, ты чего?

Он встал из-за стола. Ольга тоже вскочила, готовая атаковать или защищаться — по обстоятельствам. Он, плавно двигаясь, неуловимым движением перехватил ее за руки, зафиксировал и резко, но аккуратно прижал к стене. Женщина задергалась, но из этой железной хватки вырваться не удалось.

— Забыла, кто я? — усмехнулся он, и она с трудом удержалась, чтобы не плюнуть в его наглую рожу.

Конечно. Как тут не вспомнить. Боевое самбо. Он может. Только вот… И с женщиной тоже, получается. Ему без разницы.

Надо успокоиться, не стоит его провоцировать. Это отрезвило, как ушат ледяной воды.

— Ты мне никто, — уже спокойно ответила Ольга. — Отпусти меня.

Андрей разжал руки, и она осторожно отодвинулась, стараясь не показывать своего страха. Надо же… Раньше она не боялась его. Никогда. Просто не думала, что такое может случиться. Андрей всегда был нежен с ней.

«Забавно».

В этот миг он сам все решил за нее. Кого боишься — любить не сможешь. Никогда, ни при каких обстоятельствах.

— Оля, не надо, — примирительно сказал он. — Я тебя видел сегодня на даче. Ты ведь вернулась насовсем? Давай поговорим.

— Я не хочу. Все кончено, я замужем. Ты тоже… Ну… Почти. Ребенок же будет. Поздравляю, — осадила она его.

В этот миг до нее дошло, где он был. Значит, Рудницкий был среди спецназовцев, которые сегодня проводили операцию на даче. Как говорится, мир тесен. Наверное, он решил, что они с мужем расстаются, раз заявился сегодня без приглашения. Наверное, приехал сразу, чтобы ее подкараулить, и не поужинал.