— Ты зачем к Ольге приперся? — спросил он.

— Я… я ее… ты…

— Да по…й. Ты понимаешь, что за такие дела я тебя просто прикопаю?

— А Ольга? — перевернулся на спину Рудницкий.

— А Ольга ничего не узнает.

* * *

Самое смешное, что Зимин даже домой велел отвезти этого любовничка. Целым и невредимым. Доставка до дверей.

Черт. Вот как тут быть?

Ольга бы узнала. Непременно. Да и руки марать неохота. Пусть живет. Больше не полезет. А полезет — тогда и думать будем.

Охранников то ли наказывать надо, то ли премию давать.

День хреновый задался.

— Домой, — коротко сказал он своему водителю, откидываясь на спинку сиденья.

* * *

Доктор Бронштейн шил молча, но взгляд его был укоризненным. Переделывать свою же работу…

— Молодой человек, — наконец не выдержал он, сняв перчатки и строго посмотрев на лежащего пациента сверху вниз. — Хорошо, теперь будет келоидный рубец, а если заражение? Где вы все время деретесь? Не сидится спокойно. В следующий раз сразу езжайте в муниципальную «травму» и не звоните мне.

Да, хреновый день.

Даже платный доктор не выдержал.

Глава 29

Повезло, что связка ключей была в кармане, там и старые, и новые ключи от квартиры, и от рабочего кабинета. Привычка.

А вот все карточки и документы остались в полиции. Ольга не знала номера, так что, выглянув на площадку и обнаружив там охранника — уже другого, — попросила уточнить.

Немного денег нашлось в секретере. Держала на всякий случай мелкими купюрами для курьеров из доставки. Ольга вздохнула, перебирая дензнаки, и поняла, что этого хватит только на один день.

Она заказала воду для кулера и еду. Но дальше неизвестно на что жить.

— Алло! Извините, это Ольга Борисовна Леткова, я вчера была у вас в отделении и оставила свою сумку. Как забрал? Муж забрал? А почему отдали без меня? Понятно. Спасибо, до свидания.

Ольга отключилась и поняла, что придется звонить Зимину.

* * *

Мирослав услышал сквозь сон сигнал и не глядя взял трубку и поднес к уху.

— Алло.

— Слав?

— А… — сообразил он и сел. — Это ты…

Охрип. Все болит. Мышцы ноют, царапина под повязкой дергает. Голова просто раскалывается, хотя накануне не пил. Вспотел, чуток знобит. Кажется, температура поднялась. Доктор оставил рецепт на антибиотики, но их еще надо купить.

Пекинес сидел в дверном проеме, высунув язык, и вилял хвостом, радуясь, что хозяин наконец проснулся. Мирослав шикнул на него, чтобы не напрягал.

— Оль, ты как? — наконец спросил он.

Почему-то не было даже сил радоваться, что она сама первая позвонила. Башка чугунная просто. В глаза как будто песка насыпали.

— Слав? — обеспокоенно повторила Ольга. — Что случилось? Что у тебя с голосом? Ты спишь, что ли?

— Уже нет.

Он встал и в одних «боксерах» пошел на кухню, налил в стакан воды и кинул таблетку алказельтцера. Прижал, наверное, сильно ухом трубку к плечу — отключился. Жадно выпил. Хотел набрать Ольге, и тут она сама перезвонила.

— Ты пил? — спросила она.

— Да не пил я.

— Точно?

— Ага…

В трубке воцарилось молчание.

* * *

Ольга сначала подумала, что муж с похмелья, но голос был какой-то не такой. Не как обычно бодрый по утрам. Заболел? Не может быть! У Зимина здоровый крепкий организм, ему все нипочем.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Да.

Ну ладно, раз он так говорит. «Пилить» она его не собирается.

— Слав, у тебя моя сумка, — объяснила она, почему звонит. — Я хочу ее забрать. Там деньги и документы.

Последовала непродолжительная пауза. После заминки Зимин предложил:

— Так приезжай, я дома.

Как у него все просто! Ольга снова разозлилась.

Так она и приехала. Уже бежит, роняя тапки. Ей надо побыть дома и все хорошенько обдумать, остыть…

— А что, твои ребята не могут мне сумку завезти? — спросила она.

* * *

Через полчаса Мирослав все-таки раскачался. А может, просто лекарство подействовало. Но все равно рану дергало: обезболивающее, которое вчера доктор вколол, перестало действовать.

Он облился водой из-под крана, стараясь, чтобы не попало на повязку, и уставился на свою физиономию в зеркало.

Синяков не было, но горло до сих пор саднило после удушающего приема. Губа треснула. Кровь почувствовал, пока зубы чистил. На груди слева расплывался уродливый, пурпурный с желто-синим ободком кровоподтек. Костяшки пальцев распухли и покрылись корочкой.

— Красава.

Давно он так не дрался, с самой буйной молодости. Вспомнились вдруг подпольные бои без правил, где Мирослав почти всегда побеждал, и бои «стенка на стенку» между парнями из разных микрорайонов.

Выпив кофе, мужчина понял, что аппетита совсем нет.

— Алло! — вызвал он охрану. — Выезжаю через полчаса.

Он быстро переоделся в новый деловой костюм-двойку, надел начищенные до блеска итальянские ботинки, выбрал галстук — тот самый, что Ольге понравился в прошлый раз, в диагональную полоску. Готов!

— Куда, Мирослав Иванович? — спросил водитель.

— Едем в «Меркьюри» на Кутузовский.

* * *

Он выбрал жемчуг. Самый роскошный, какой там только был. Короткое колье из крупных белоснежных жемчужин в три ряда таинственно мерцало на бархатной подложке в футляре. Зимин осторожно потрогал, и ему показалось, что жемчужины согреты кожей. Ольге точно понравится.

Мирослав еще помнил, как она по-детски радовалась украшениям, открывая и закрывая футляр, и как страдала, когда бусы рассыпались.

Если уж действовать, то наверняка!

— Беру, — захлопнул он крышку. — И серьги, вот эти.

Любезные миловидные девушки, которые демонстрировали гостю последние коллекции знаменитого японского бренда, упаковали подарки, искоса поглядывая на высокого шикарного мужчину и гадая, кому предназначались украшения. Такие брали достаточно редко. Стоят как дорогой автомобиль.

По пути Зимин заехал в аптеку — послал ребят купить лекарство по рецепту, что-нибудь от температуры и обезболивающее. Рану снова начало дергать. Левый бок, отбитый вчера вечером, пульсировал от кровотока.

Зимин достал из блистера таблетку, запил водой из бутылки и откинулся на заднее сиденье.

* * *

Когда почти подъехали, он велел тормознуть у супермаркета, чтобы купить цветов и мороженого.

— Какого, Мирослав Иванович? — уточнил охранник, с трудом скрывая любопытство.

— Всех видов. Самое дорогое бери, — велел Мирослав. — И сумку-холодильник, чтобы не растаяло.

— А цветы?

— Ты что, не знаешь? — голова снова начала раскалываться, и мужик потер виски. — Что женщины любят? Розы! Красные, много. Ведро!

Зимин ехал мириться.

* * *

Большаков консультировался со своим финансовым аналитиком.

Он уже понял, что маховик, запущенный Борисом Летковым, не остановить, эмиссия состоится, и хотел знать, как извлечь из этого пользу. Или хотя бы отыграть потери.

Андрей Измайлов, умнейший мужик лет сорока, владеющий своей конторой в Москва-Сити, не раз и не два выручал бизнесмена. Но и драл за свои услуги втридорога. Изучив перечень документов и аналитическую справку по холдингу «Лето», он дал пару дельных советов.

Они встретились в приватной обстановке, без посторонних, в комнате для переговоров у финансового аналитика. Секретарша, цокая по паркету, принесла им кофе и удалилась.

Селектор отключили. Охранник клиента предварительно проверил кабинет на предмет прослушки.

— Чисто, — доложил он и тоже вышел.

* * *

— «Лето» имущественный конгломерат, — сказал Измайлов, который заранее составил аналитическую справку для клиента.

Один экземпляр сейчас изучал Большаков. Второй оставался в руках финансового аналитика.

— А если коротко?

— Если коротко, холдинг просто владеет контрольными пакетами акций дочерних фирм, не вмешиваясь в производственный процесс и внутренние дела. Иначе говоря, это самый крупный инвестор с правом решающего голоса. Кроме того, Борис Летков персонально владеет частью недвижимости этих «деток». Недавно он заложил ее наряду с личным имуществом в банке «Приве» и получил у них заем под залог.

— Понятно, — ответил клиент. — Но что мне это дает?

— Вы скупали акции головного предприятия, — улыбнулся финансист. — Причем ваша доля достаточно велика. Однако повлиять на дочерние предприятия вы никак не можете, так как не владеете контрольным пакетом. Сейчас холдинг «Лето» благодаря эмиссии снижает долю акционеров в процентном выражении — вот…

Он зашуршал бумагой, показывая, где посмотреть.

— Это я и так понял, — с досадой бросил Игорь Николаевич. — Ближе к делу.

— Сейчас поймете. Скупка акций вызвала колебания курса и панику на фондовой бирже. Кроме того, инсайд об отмене контракта с «Багратионом» обвалил курс еще раз. Вот, на графике наглядно. Владелец, чтобы сохранить контроль над компанией, затеял эмиссию. Эмиссия без предварительного анонса вызвала очередной кризис ликвидности. Акции снова подешевели и сейчас торгуются вяло. Компания с недостаточной капитализацией просит заем, что снова провоцирует снижение стоимости. Мелкие держатели акций нервничают и начинают сбрасывать свои пакеты, пока не поздно. Снова падение стоимости при избытке предложений. Летков покупает, чтобы этого не сделал кто-то другой. Трейдеры, видя это, сыграют на повышение. Это неизбежно соблазнит эмитента в нарушение правил скупать самому, например, через подставных лиц, что не останется в тайне. Банк, контролирующий целевое использование займа, видит это. Банковские аналитики уведомляют руководство о происходящем. Возможно, они потребуют досрочного погашения задолженности. Вернуть Летков не сможет. В результате — отказ от залогового имущества в пользу банка. Потеря активов дочерних фирм вызывает новый кризис ликвидности. Акции снова дешевеют. Холдингу «Лето» придется выставить на продажу недостаточно прибыльные активы, например, «Аурику», в управлении которой уже два года наблюдаются проблемы. Это, как вы понимаете, вызывает очередное падение акций как холдинга, так и «Аурики», от которой пытаются избавиться, выставив на торги. Помните пословицу?