Измайлов расчетливо улыбнулся.

— Какую?

— То, что покупают, всегда стоит дороже того, что продают. Он выставит на продажу сам, не имея встречных предложений от заинтересованных лиц. Придется продавать за бесценок. Капитализация снова снижается…

Аналитик победно взглянул на Большакова.

— Бог ты мой, — сообразил наконец тот.

— Теперь вы понимаете?

— Да.

— Я считаю, первоначальное решение было ошибочным. У холдинга были некоторые проблемы два года назад, когда Летков усилил капитализацию не путем продажи активов, а расставшись с частью своих акций. Надо было после аудиторской проверки провести санацию «Аурики», а затем продать ее по частям. Причем сделать это, когда только-только обнаружились проблемы, пока не пошли слухи. А высвободившиеся оборотные средства после уплаты налогов пустить на развитие холдинга.

Клиент понял. Это было похоже на ампутацию одного гангренозного пальца, чтобы спасти руку. Не зря Измайлову платили такие деньги за консалтинг. Он собрал воедино разрозненные данные и разложил все по полочкам.

— Эффект обезьяны, — добавил аналитик.

— Что?

— Обезьянка уронила горошину. Нагнулась — и рассыпала три. Стала поднимать — уронила еще пять. И так пока все не потеряла. Игорь Николаевич, вам не нужно ничего делать, только ждать. Я бы рекомендовал скупать на финальной стадии и по минимальной цене. Они уже не смогут сопротивляться. Покупайте, чтобы сократить дистанцию. Вам не составит большого труда получить контрольный пакет.

— У меня только один вопрос.

— Какой? — заинтересованно спросил Измайлов.

— Сколько это займет?

— Думаю, до кризиса месяца два-три, не больше.

* * *

Ольга сразу после разговора с мужем немного прибралась, изгоняя из квартиры дух запустения. Притомившись, она заварила себе ромашки и набрала по телефону Надежду.

Подруги уже две недели не были в бане. Почему бы не сходить? Заодно поговорят о своем, о женском. Ей нужен был совет и взгляд со стороны. И потом, как там дети? Что у подруги с Калашниковым? Интересно же.

— Алло! Привет, как вы там?

— Оля, привет. Извини, что не звонила, я тут вся на нервах. Таблетки пью, — пожаловалась Дробышева, и Ольга сразу передумала рассказывать про грабителя и как она огрела мужа по лицу.

— То есть ты занята.

Облом.

— Нет-нет, ты не то подумала.

И она начала рассказывать, что всего два дня прошло — а она уже на последнем издыхании. Что Калашников не звонил (а должен?), что старший сын бунтует, а младшие играют в бандитов и не хотят в садик, и вообще она не успевает кормить, поить, стирать, убирать и вытирать сопливые носы. Пришлось взять несколько дней за свой счет, чтобы не посвящать коллег в проблемы. Скоро ее так с работы «попросят».

— Я как раз поэтому и звоню, — выслушав, сказала Ольга. — У меня тоже… э… Ну, короче, не телефонный разговор. Давай встретимся завтра.

В этот день Ольга не могла, потому что уже вызвала мастера менять замки, а, может, даже дверь. Как он скажет. Она догадалась, где ее бывший жених раздобыл второй комплект ключей. Совсем забыла про них! Давала его родителям год назад, когда они приезжали. Телохранители отдали ей связку, и она узнала по брелку. Но после замены замков будет как-то спокойнее.

— Вызови на вечер своего беби-ситтера, — добавила она, имея в виду студентку «педа», которая подрабатывала, присматривая за детьми. — Давно мы с тобой в баню не ходили.

Теперь как будто чего-то не хватает. Париться она не будет, естественно. Бережется на раннем сроке. Но остальное можно.

— Она уехала! — в ажитации воскликнула Надя. — Я потому и зашиваюсь. Если бы она была в городе… — подруга осеклась. — Так, я не поняла. Леткова, ты что, в Мытищах?

— Ага.

— И что ты тут делаешь?

Чай с ромашкой комом встал в горле. На глазах опять выступили слезы. Ну вот, она сейчас это скажет.

— Кажется, я ушла от мужа.

* * *

Зимин подъехал к дому, вышел из автомобиля и посмотрел наверх. Днем не понять, дома жена или нет. Не включает свет.

Он спросил у ребят, дежурящих в машине наружного наблюдения: дома. Никуда не выходила. Отлично. Зимин достал смартфон и набрал ее номер.

— Алло? — услышал мужчина в трубке. — Слав, это ты? Ну, когда твои ребята привезут сумку?

— Выгляни в окно.

* * *

Она посмотрела и не поверила своим глазам.

Ее муж собственной персоной. В деловом костюме. В обнимку с каким-то гигантским веником из роз, который он еле удерживал одной рукой, и с парой сумок в другой. Сначала она онемела от неожиданности.

О боже, боже. Она думала, все кончено, грузилась, страдала и не знала, с чего начать разговор. И вот он тут. Приехал сам.

— Зимин, ты сошел с ума? — спросила она.

— Наверное. Открывай, я поднимаюсь.

* * *

Ольга дрожащими руками открыла дверь, машинально стягивая с волос повязку, которую надевала, пока убралась. Зеркало разбито, не посмотреться.

Женщина хотела метнуться в ванну, поглядеть, как она выглядит, потом взяла себя в руки и перестала суетиться. Раньше она за собой такого не замечала. Странно. Зимин ее уже всякой видел: обнаженной и потной после секса, без макияжа и растрепанной после бани. Ничего страшного не случится. Он явился незваным.

Уже слышно шаги нескольких человек. Он пешком поднимался наверх вместе с охраной.

— Так, Леткова. Все хорошо. Хорошо.

Ольга снова закрыла дверь и прислонилась к спиной к прохладной стене. Надо собраться и успокоиться. Дождаться, пока он позвонит.

Пусть не думает, что она его ждала.

* * *

Мирослав помахал жене букетом, и ребра мучительно забастовали. Черт, вот же гаденыш. Болит, хотя таблетку принял.

— Пошли, — велел он.

Перед ним шел один человек, второй телохранитель замыкал строй. Охранники жены так и остались во дворе.

Где-то на третьем этаже он услышал, как щелкнули замки. Пока поднимался, услышал еще раз и усмехнулся. Открыла — закрыла. Женские штучки-дрючки. Мирослав был почему-то уверен, что это жена. Хм… Поглядим, какой окажет прием.

А рука-то у нее тяжелая. Ступни и ладони у Ольги нежные и изящные, хотя сама она была высокого роста. Но это не помешало ей ему врезать. Мирослав от неожиданности даже не среагировал. Хотя что тут сделаешь? Баб он никогда не бил. Но и нервы себе мотать не позволял, не любил этого. Проще расстаться.

Расставаться с Ольгой не хотелось.

Накосячил — исправит. Возместит с лихвой, не устоит.

Вот и дверь. Закрыта. Звонит — шагов не слышно, значит, стоит там и ждет его.

— Кто там?

— Сто грамм! — сунул он букет прямо в глазок. — Открывай, жена.

Сказал он это с каким-то особым чувством. Она. Его. Жена. Душу греет — никому не отдаст.

Защелкал замок.

* * *

— Граммов, — поправила она, открывая дверь.

Ольга словно вернулась на три недели назад, в самое начало их отношений, когда все было хорошо.

Только букет в пять раз толще. Зимин вошел, сразу заняв всю прихожую, и словно вытеснил воздух у нее из легких. Она утонула в этих голубых глазах. Женщина на миг задержала дыхание.

Муж сунул ей в руки букет. Ольга укололась через пластиковую гофру и ахнула от досады. Посмотрела на Зимина. Одет с иголочки. Широко улыбается, словно ничего такого не произошло. Не выдержала — и огрела его по голове этим невероятно безвкусным, шикарным букетищем.

Глава 30

Розы осыпались дождем из ярко-алых лепестков.

— Ненавижу! — прошипела она и снова огрела его цветами.

Муж сначала ошарашено замер, а потом выдернул букет у Ольги из рук, взял ее в охапку и аккуратно, зафиксировав за локти, притиснул к стене. Женщина замерла, глядя ему в глаза. Грудь ее высоко вздымалась от волнения.

Зимин навалился сверху, устало прижавшись своим лбом к ее лбу, и это ощущалось ужасно интимно. До боли просто. Даже день в разлуке с ним — это вечность. Теперь она это понимала.

— Оль. Перестань.

— Сам виноват, — уже не так сердито ответила она.

— Да хватит уже.

Он, не отпуская, просто прижался к ней всем своим большим телом, привалился и глубоко вздохнул.

— Слав… Ты спать тут собрался, что ли? — спросила она. — Может, отпустишь меня уже?

Но отодвигаться не хотелось. Стоять бы так и стоять, забыв обо всем.

— Ты уже успокоилась?

— Да. Можешь отпускать, — фыркнула она.

Муж освободил ее. Ольга огляделась. Пол устилал ковер из розовых лепестков, как в каком-то дешевом любовном романе. Для романтического свидания не хватало только свечек, шампанского и торта.

Ольга нагнулась, чтобы собрать остатки цветов, и муж опять подхватил ее за талию и крепко сжал — не вырваться.

— Зимин! Ты спятил?! — задергалась она.

— Драться не будешь? — на всякий случай уточнил он.

А-а-а… Вот он о чем. Испугался? Ольга тихонько фыркнула от смеха, уткнувшись ему в шею, но он все равно услышал и нахмурился. Ну вот, отпустил. Почти… Почти разочарование.

— Не буду, не буду, — успокоила она его и смахнула с плеча мужа случайный лепесток.

— Нам надо поговорить, — сказал Зимин.

* * *

Разговор давно назрел.

— Сваришь мне кофе? — попросил ее Мирослав, проходя на крохотную кухоньку и присаживаясь за стол.

— Ты еще не пил? — в свою очередь спросила она. — Сейчас.

Наглость — второе счастье. Может, это тоже привлекло ее в этом мужчине. Он никогда не пасовал перед трудностями. В ЗАГСе, кстати, было то же самое. Уговорил, уломал, мозги запудрил. Заманил.