Он прекрасно знал, что татарин капли спиртного в рот не берет, но так все повернул, словно гость обижается. Пока Ильхан собирался, что ответить, хозяин его опередил.

— Все в порядке, — хлопнул зама по плечу Зимин, перехватывая инициативу. — Ильхан Николаевич, вы уже все знаете?

— Знаю, — ответил тот. — По дороге сюда звонил мой юрист.

Ольга поставила перед мужиками кофе, начав с мужа. Последним поднесла Ибрагимову полную до краев чашку — наливала «без уважения». Гость тронул блюдце — пролилось через край. Он вздрогнул, когда обжег пальцы, а хозяйка дома фыркнула и пошла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Пусть большие мальчики обсуждают свой большой-пребольшой бизнес.

Ее это больше не касается.

* * *

— Значит, помирились с женой, Мирослав?

— А мы и не ссорились, — хмыкнул тот, покрутив обручальное кольцо на пальце, так что татарин отметил сбитые костяшки у него на руках, и запанибрата добавил: — Ильхан, давай уж без отчества. Ты же понимаешь, что так надо было сделать?

— Рассказала, значит, — сделал вывод татарин.

Он глотнул кофе, забыв, что напиток еще не остыл, и обжег язык.

— Я сопровождаю транши «Стеллара» уже девять лет. Вывожу через подставных лиц и отмываю в оффшорах Люксембурга и Маврикия, — начал издалека Зимин. — Ты же понимаешь, как все это тесно связано с коммерческой тайной?

— Разумеется, — развеселился Ибрагимов. — Мирослав, ты мне угрожаешь?

— Ну что ты, — издевательски протянул почти уже бывший деловой партнер. — Однако кое-что тебе не понравится.

Он обернулся к Попову:

— Привез? Давай.

Тот открыл сумку и извлек оттуда папку с документами. Это были копии договоров и выписки со счетов. Зимин протянул олигарху бумаги.

— Здесь на десять лет сроку, если возьмет за яйца отдел по экономическим преступлениям, — сказал он. — Ильхан, не пори горячку. Подпишешь расторжение — и разойдемся, как в море корабли.

— Вот, значит, как, — хмыкнул Ильхан, сообразив, что собеседник еще не знает: он уже согласился на разрыв соглашений.

— Значит, так, — согласился Мирослав.

Поп подлил ему в рюмку коньяку, и они повторили.

— Сам не боишься подставиться? — спросил олигарх. — Мы же с тобой повязаны, если выражаться твоей терминологией.

А вот это оч-чень не понравилось Зимину. Татарин задел за живое. «Зима» не скрывал, что сидел, но не любил, когда некоторые чистоплюи, у которых рыльце в пушку не меньше, напоминали ему о тюремном прошлом.

— Что касается траншей, я нигде по документам не прохожу, — ответил он, потому что все продумал еще до того, как ввязаться в эту авантюру.

«Зима» никогда не шел на дело, заранее не взвесив все риски и не продумав пути отступления.

— Все документы исполнительный директор и бух подписывали, — добавил он. — А я типа не при делах, я ж не экономист. Просто владелец банка. Будут отвечать исполнители. Ты же не со мной лично подписывал бумаги на обслуживание счетов. Понимаешь, Ильхан, тут какое дело… Они сядут — озолочу, до конца жизни хватит, лучших адвокатов найму, свидетелей и судей подкуплю, получат минималку, по УДО выйдут — снова к себе возьму. Надежные люди мне всегда нужны. А вот ты присядешь конкретно и на реальный срок. Налоговая разорвет. Акции «Стеллара» просядут. Посидишь в СИЗО, отожмут твой бизнес конкуренты, а я погляжу на это с превеликим удовольствием. Как тебе такая история, Ильхан?

Отчасти блефовал, конечно. Если менты из СК начнут серьезно под него копать, может, чего накопают. Но Ибрагимов-то этого не знал.

— Мирослав, я тебя недооценил.

* * *

Ольга откинулась в кресле, вспомнив вдруг, как им с мужем тут было хорошо… Его поцелуи, объятия, самые страстные моменты. Нежность в конце.

И вот же странное дело. Волновалась, волновалась — и резко отпустило беспокойство.

После бани спать хотелось, глаза сами закрывались. Она наконец поняла, что все решено и что муж все уладит. Как он выражался, «порешает». Хорошо, когда не нужно ничего брать на себя. Он обо всем позаботится.

Раздался приглушенный лай. Собачьи коготки заскребли по дверям.

— Чарли!!! — подскочила женщина.

Привезли наконец.

* * *

— Про Большакова не подумали? — спросил Ильхан.

Он тоже умел гнуть свою линию, выбирая самые лучшие аргументы и рычаги давления. Если б Зимин не начал угрожать, он бы тоже не стал обострять.

— Да ни боже мой, — широко улыбнулся Мирослав. — Свои акции я уже ему продал, мне насрать. Лишь бы жена была довольна. «Лето» уже распадается, другой вопрос, кто с этого больше поимеет.

— А твои криминальные авторитеты что подумают, когда не получат причитающегося куска?

Вдруг со стороны прихожей раздался собачий лай и звонок.

* * *

— Чарли!!! — распахнула настежь дверь Ольга, и в нее врезалась с разгона маленькая рыжая ракета.

Песик начал скакать и прыгать вокруг нее. Он страшно радовался, что оказался в знакомом месте, и жаловался, что его так надолго оставили одного. Женщина опустилась на колени, и пекинес облизал ей лицо.

— У-у-у… — заныл он, встав на задние лапки и положив передние на плечи Ольги.

— Ах ты, пушистик! — потискала она его. — Соскучился, мой хороший. Обижают маленького.

— Вуф!!! Ву-у…

Наконец он сел рядом и забил об пол хвостом. Охранник передал ей собачью шлейку и закрыл дверь. Почувствовав за спиной постороннее присутствие, женщина встала и обернулась. Там стоял Зимин.

— Привезли, значит, — хмыкнул он. — Больше не будешь ругаться?

— Не буду, не буду, — легко поцеловала она его.

Ибрагимов, конечно же, видел все это. И объятия с собакой, которой досталось от Ольги больше ласки, чем перепало ему за все это время, и нечаянную нежность с мужем. Опять стало страшно завидно.

— Слыхала? — спросил Мирослав.

— Что? — не поняла она.

— Неужели не слушала, девонька? — удивился Поп, который думал, все бабы любят подслушивать разговоры.

— Вы о чем вообще?

— Ильхан Николаевич угрожает, что выходит из игры с холдингом «Лето», — пояснил ей муж создавшуюся ситуацию.

— Вот и вся любовь, — вдруг стало ей смешно.

Вот, значит, как любят олигархи. Бизнес всегда побеждает. Она пристально посмотрела в глаза Ибрагимову и наконец почувствовала себя свободной.

— Кофе вам еще сварить, мальчики? — улыбнулась она, имея в виду только мужа с замом, и добавила: — Протрезвеете. Пить вредно.

— Не ворчи, я же не каждый день, — подыграл ей Зимин. — Давай, вари. Сейчас еще юристы подъедут. Сообрази там что-нибудь для большой компании.

* * *

— Холдинг уже агонизирует, — сказала Ольга, пока готовила кофе. — Вам с корицей или обычный?

— Черный, — ответил Поп. — Сахар где у тебя, Ольга Борис-на?

— На полочке за вами.

Она не смотрела на мужчин. Ей это не было нужно — их мнение, их одобрение или негодование. Женщина просто излагала свои мысли, прибавляя и убавляя огонь под ковшом и вдыхая приятный аромат.

Чарли уселся рядом и тоже слушал. Хвост равномерно стучал по полу при ее словах.

— Вы, кажется, забыли, Ильхан Николаевич. Акции уже не принадлежат «Стеллару», они не в доверительном управлении у Большакова, — продолжила она. — Он выкупил их на определенных условиях.

Ильхан сам понял, что допустил фатальную ошибку. Теперь Ольга никогда не примет его чувств и не простит, потому что он опустился до шантажа.

— Понимаю, — ответил он. — Это наши мужские дела.

Ой ли.

— Может, я женщина и чего-то не понимаю? — уколола она. — Но вы сами согласились на своеобразный «фьючерс» и преференции после захвата компании. Участие в управлении и разделе имущества. Допустим, денег вы ему не дадите, и контрольный пакет он не получит. Таким образом, вы тоже не сможете войти в правление. Разделить и продать компанию по частям не выйдет. Осуществить последующее поглощение «Стелларом» тоже, даже если сами начнете тайно скупать у миноритарных акционеров. Смысла нет. Доля Леткова и Большакова слишком велика, чтобы это произошло.

Пена поднялась в третий раз. Готово. Можно выключить. Она обернулась на миг, краем глаза отмечая реакцию бизнесмена.

— Думаю, Борис в безвыходной ситуации произведет дробление бизнеса, чтобы снизить налоговую нагрузку, часть активов распродаст, а потом начнет процедуру банкротства, и тогда вы тем более ничего не получите. Только зря подставите Большакова. У моего мужа, разумеется, будут небольшие трения с господином Базилевским, но все можно мирно урегулировать.

— Оль… — попытался успокоить ее Зимин. — Не начинай. Мои проблемы. Попал на «бабки» — отвечаю. Денег полно, не обеднеем. А этому, — мотнул головой он в сторону татарина, — хвоста накрутят за такую подставу.

В криминальном мире, как ни странно, ценилось честное слово. Предал, подставил, отказался от договоренности — веры уже нет.

— Дай мне закончить, дорогой.

Она начала разливать кофе по чашкам.

— Ильхан, я не знаю лучше способа выстрелить самому себе в ногу, — поставила она перед ним напиток. — Вы и так уже немало потеряли в расчете на грядущие прибыли. Это хорошее вложение. С вами или без вас, но компания развалится. Будете ли вы в этом участвовать, решать только вам. Меня вполне устроит любой исход.

Она устала стоять и присела на колени к мужу, как давно хотела. Приникла, ощущая его руки на талии и дыхание на затылке. И плевать, что все смотрят. С высокой колокольни плевать… Татарин, сидящий напротив, с жадностью на них уставился, как и в прошлый раз. Мирослав, словно почувствовав это, провел рукой по ожерелью у нее на шее, словно подчеркнув: «Это мое».