Джип остановился у проходной. Оставив на стоянке машину, Ольга с Большаковым в сопровождении охранников вошли в башню Федераций. Попов с парой телохранителей замыкал строй.

Лифт отсчитывал этажи. Ольга сгорала от нетерпения увидеть лицо Бориса и одновременно боялась этого.

— Спокойно, — сказал Поп, увидев, как женщина побледнела. — Не было печали, да, Ольга Борис-на?

— Не было, — очнулась она.

— Теперь будет, — сверкнул он золотым зубом. — Да только не у нас.

— Умеете вы ободрить, — проворчала Ольга, но ей правда полегчало. — Спасибо.

* * *

Борис Летков не мог воспрепятствовать Большакову и Ольге присутствовать на собрании.

Вот кого-кого, а ее тут увидеть он не ожидал! При регистрации участников заявили, что она обладатель привилегированных акций.

Признаться, Ольга, которую он по привычке мысленно называл дочерью, выглядела великолепно. В этом элегантном темно-сером костюме и туфлях-лодочках она бы могла сойти за успешную бизнес-леди из Москва-сити. Волосы уложены в узел. Сдержанный макияж. Тонкий кожаный портфель в руках. Иначе говоря, Ольга выглядела великолепно.

Рядом с ней стоял Большаков. Они о чем-то переговорили, и тот ободряюще тронул ее локоть. Ольга кивнула и решительно, цокая каблучками по дорогому ламинату, вошла в зал.

Все расселись по местам и Летков скрепя сердце начал собрание.

* * *

Ольга заняла свое место за большим П-образным столом. В промежутке было небольшое возвышение в пюпитром для докладчика и проектором.

Борис Летков огласил повестку, запустил заранее, видимо, подготовленную презентацию и начал вещать о грядущих изменениях в политике холдинга. Женщина особо не вникала, так как понимала: глава компании несет откровенный бред. Но уверенно и авторитетно. Люди верят.

Она собиралась с мыслями. Ради интереса оглядела зал, остановившись на каждом из членов совета директоров. В зале двенадцать человек, не считая Леткова. Некоторые слушали откровенно скептически. Остальные буквально смотрели в рот руководителю.

Когда попросили высказаться, Большаков наклонился к ней и сказал:

— Ну, давай. Твой выход.

* * *

Она не могла повлиять на решение совета, но могла высказать свое мнение. И она это сделала. Большаков не стал лезть и специально попросил ее. Потому что «курица не птица», и ее слова не будут иметь такого же веса, как у отца. Это раз. И ее попытка повлиять обязательно разозлит Бориса. Это два.

Если сначала эти бизнесмены не воспринимали всерьез, то потом навострили уши.

— Господа. Я понимаю, слова моего отца звучат убедительно. Но давайте будем реалистами, — сказала Ольга. — Если вы ознакомитесь с открытым финансовым отчетом, то увидите, что текущие активы составляют около пятисот миллионов, а краткосрочные обязательства около семи миллионов, что слишком мало, — обвела она присутствующих взглядом. — Соотношение составляет примерно семьдесят один и четыре десятых, то есть… — зашуршала она бумагами. — Один и четыре десятых процента.

— Да ты!!! — вспылил Летков.

— Дай мне закончить, — оборвала она его. — Пожалуйста.

— Ладно, что там еще?

— Компании с такой степенью капитализацией даже при стабильном состоянии откажут в предоставлении кредита, — сказала она. — Слишком рискованно, особенно в долгосрочной перспективе. Доля инвестиций составляет половину, что тоже не очень хорошо для холдинга, так как подвергает вклады в бизнес дополнительным рискам. Они, конечно, застрахованы, но кого это волнует? Остается частный заем, что рискованно вдвойне.

Присутствующие зашумели, обсуждая сказанное. Эхом прозвучало название банка «Приве». Финансисты начали взволнованно листать распечатки с отчетом за прошлый год.

— Подумайте. Еще не поздно все переиграть. Избавьтесь от неликвидных активов, выплатите дивиденды и дайте возможность еще одному человеку войти в совет директоров, — вздохнула она.

— Что-то еще? — тяжело посмотрел на нее Летков.

— Нет, у меня все, — подарила она ему ледяную улыбку. — Полагаю, нам стоит дать присутствующим обсудить эту информацию, прежде чем принять решение.

* * *

В итоге голоса в совете разделились поровну. Кворум обеспечил колеблющийся Святослав Гуревич. Таким образом Летков получил семь голосов из двенадцати. Мужчины все же решили идти по накатанной колее, доверяя главе холдинга и не желая видеть новых людей в правлении.

— Знаешь, я хотел его подкупить, — все так же вполголоса сказал Большаков, имея в виду Гуревича.

— Отчего не сделали этого?

— Мало будут мучиться, — ответил он, не отрывая глаз от Бориса. — Ты же читала справку, Оля. Чем больше времени пройдет, тем хуже для компании.

— Логично, — кивнула она.

— Ну что ж, — уже громче сказал на публику Игорь Николаевич. — Раз нам тут не рады, пожалуй, воспользуемся эмиссией и скупим побольше акций. А, Борис? Как тебе такая мысль?

— У тебя нет таких денег, — не поверил тот. — Ты все потратил, я проверял.

— Нет — так будут. Вон, муж твоей дочки даст, например, или Ибрагимов.

Ольге на миг показалось, что Бориса тут же, прямо на месте хватит удар. Он резко встал с места, хотел что-то сказать в ответ и тут же рухнул обратно. Подбежала секретарша, налила воды «перье». Летков запил какую-то таблетку.

— Идем. Тут нечего ловить.

* * *

Попов думал, опять придется с боем прорываться, но обошлось. Он остался в приемной, усевшись на кожаном диванчике, и закурил. Подслушал, что происходит внутри, внаглую нажав на селектор, стоило только секретарше отлучиться с рабочего места.

Он слышал происходящее в зале от начала до конца и тихонько охреневал. Потом набрал Зиме. Тот велел дождаться окончания.

Вскоре вышла Ольга с Большаковым.

— Мы закончили, — сказала женщина.

— Знаю, не выбрали его.

— О… Вы слышали? А… м… как? — удивилась она.

— Вот таким макаром, — перегнулся он через стол и нажал на кнопку селектора прямо перед носом секретутки.

* * *

— Да он чокнутый, — сказал Поп, пока спускались на лифте. — Больной на всю голову, так его.

Ольга отрицательно покачала головой. Все совсем не так. Уж она-то знала. Компания смысл его жизни, и Летков будет биться до конца, используя любые средства и рычаги воздействия.

— Он здоровее нас всех вместе взятых, — сказала она. — Все рассчитал и продумал заранее.

— Точно?

Кажется, мужик ей не поверил, а зря.

— Он говорит разумные вещи, — пояснила Ольга. — Всегда. Поэтому ему верят. Борис Летков вообще очень разумный человек.

— Хреново, — ответил он.

* * *

После собрания Летков поехал домой.

Изабелла пришла в себя после той истерики пару недель назад. Борис решил, что все в порядке. Жена все так же накрывала завтрак и ужин, ездила в свою галерею и как будто отступилась.

— Дорогая, — сказал он, сообщив ей о решении совета директоров. — Вот видишь, все в порядке. По итогам месяца прогнозируют, что спад прекратится. Мы выкарабкаемся, а если нет — продам дочернюю компанию, чтобы покрыть издержки. Все будет хорошо.

— Борис! Не говори «гоп», — скептически ответила жена, поджав губы. — Я не верю, что от холдинга отстанут так просто.

— Бэлла, занимайся своими фотографиями, — недовольно сказал он. — Не думай о плохом. Я справлюсь. Все в порядке.

Но ничего не было в порядке. Жена не верила в успех. Она тайком рыскала в интернете в поисках специалиста по устранению.

Изабелла решила, что от Ольги надо избавиться, иначе компания пойдет ко дну. Жаль, не вышло с психбольницей. Теперь девка под защитой своего уголовника. Так что остается только физическое устранение.

Нет человека — нет проблем. Надо было сделать это много лет назад.

Глава 35

Артур Багратуни сидел за огромным дубовым столом-бюро, обтянутым сверху черной кожей. Все вещи в кабинете, обставленном антиквариатом, начиная с этого устрашающе-огромного стола, «театральных» гардин из шелка, массивных книжных шкафов и кончая зеленой настольной лампой и бронзовой люстрой намекали на давно ушедшее советское время, когда в кабинетах сильных мира сего стояли точно такие же предметы мебели.

Офис располагался на Пресненской. Артуру не нравилось в Москва-сити. Глава «Багратиона» изучал открытый финансовый отчет о деятельности холдинга «Лето» за прошлый год.

Артур был успешным кооператором-цеховиком и стал коммерсантом новой волны на постсоветском пространстве, так что деньги хорошо умел считать. Ему не требовался аналитик, чтобы понять: дни холдинга сочтены. Ошибки в управлении рано или поздно привели бы к краху.

Леткову будет сложно выкарабкаться даже с займом. Ему придется распродавать активы. Возможно, в начале следующего года он будет вынужден объявить о банкротстве компании, счета будут заблокированы, и племянник Артура не получит ничего. Он может попасть на деньги.

Нехорошо получается… Надо поторопиться.

Карандаш, которым Багратуни делал пометки на полях распечатки, сломался в руках, такая злость внутри бурлила, пытаясь выплеснуться наружу. Артур злился на свою непутевую дочь, на Леткова, который сломал жизнь внучки, но больше всего злился на себя самого. Он, он это допустил! Гордыня. Извращенные понятия о семейной чести. Он виновен не меньше Бориса.

Мужчина отложил бумаги и долго перебирал старинные, потемневшие от времени деревянные четки, пытаясь обрести покой. Постепенно морщины на лбу и между бровей разгладились. Взгляд чуть посветлел.

— Мириам, кофе, — нажал он на кнопку селектора, собравшись с мыслями.