— Слав, я дома!

Глава 37

— Слав, как думаешь, следователю перезвонить? — спросила она, целуя мужа, который опять выглядел отстраненным и чужим. — Ау? Ты тут?

Хотелось потормошить его, чтобы перестал таким быть и оттаял.

— Не звони, — ответил он. — Твое участие вообще там не требуется. Когда вызовут повесткой официально, пойдешь с адвокатом компании.

— Как все серьезно.

— А ты думала? — усмехнулся Зимин, удивляясь ее доверчивости. — К тому же телефон мог оставить не следак, а посторонний человек.

— Даже так? — удивилась она. — Журналист? Думаешь?

Такое даже не пришло ей в голову. А ведь правда. Какой-нибудь телефонный пранкер под видом полиции мог развести ее на откровенность.

— Запросто. Сейчас ни с кем не общайся.

— Хорошо.

* * *

Она ушла переодеваться в домашнее. Распахнула гардероб, провела рукой по висящим на плечиках туникам и мельком порадовалась, что тянутся, хватит до четвертого, а то и до пятого месяца, после чего придется менять гардероб. Но пока до этого еще ой как далеко.

Оттянула ради интереса на животе, встав боком, и посмотрела на себя в зеркало. Представила. Попыталась посильнее надуть живот — ничего не вышло. Фыркнула от смеха.

— Эй, — тихо сказала она тому-кто-внутри.

И вдруг спиной почувствовала взгляд. Мелькнуло отражение, в проеме возник силуэт. Обернулась — Зимин.

— А, это ты… — облегченно протянула она. — Не пугай меня так.

Не заметила, как он подкрался. Зимин стоял, прислонившись к дверному косяку. В руках пиджак: тоже, наверное, хотел повесить в шкаф. Сколько он уже тут стоит? Смотрит странно. Непонятно, о чем он опять думает.

— Что? — спросила она.

Он подошел, двигаясь плавно и мягко, как хищник.

— Латышев твой — сын мента. Ты знала? — спросил он, взяв ее за подбородок.

Женщина сердито мотнула головой, вырываясь.

— Не знала. Это так важно?

— Для меня да, — просто ответил он. — Слишком много совпадений. Васнецов под меня копает, и тут его сынок очень кстати нарисовался. Бывший твой.

Ольга даже забыла, что их могли слушать прямо сейчас.

— Ты ведь не думаешь, что я… — похолодело у нее все внутри. — Слав, ты же не серьезно, да?

— Не бывает таких совпадений, — ответил он. — Если не ты, он точно причастен.

— Ну, положим, мы в ЗАГСе встретились вообще случайно. Начнем с этого, — усмехнулась она, обвив руками его шею и прижавшись всем телом. — Не глупи, Слав. Макс тоже ни при чем.

«Макс».

Его просто выбесило, как Ольга его назвала просто по имени. С трудом сдержался, чтобы не сказать пару ласковых в его адрес.

— А это ничего, что нас прямо сейчас слушают? — поцеловала она его, ловко уходя от темы. — Про генерала и так далее?

Она провела рукой у него ниже пояса. Ответ последовал незамедлительно. Член напрягся под ее рукой.

— Пусть слушают, — ответил он, прижимая ее к стене. — Мне на ментов ***

Он жадно поцеловал ее. Ольга почувствовала, как его руки проникли под одежду, и поняла, что Зимин настроен вполне серьезно и не успокоится, пока не получит свое. Женщина выгнулась навстречу, проклиная себя за эту слабость. Хочется сохранить остатки гордости, но не получается. Желание было сильнее.

Внутри все сводит от сладкого напряжения. Хочется ощутить его поскорее внутри. Между ног становится влажно.

— Слав, не сейчас… — сделала она последнюю попытку. — Не так…

Зимин сжал ее напрягшийся сосок прямо через одежду. Она застонала.

— Не встречайся с ним больше, — выдохнул он. — Слышишь?

— Ты что… опять ревнуешь? Брось.

Ясно. Никакие генералы тут ни при чем. Зимину просто не нравится мысль, что она видится со своим бывшим. Напряжение, от которого, казалось, наэлектризовался воздух, ощущалось кожей. Они замерли, глядя друг на друга, как враги.

— Что? — с вызовом спросила она, сообразив, что попала в точку. — Будешь теперь ревновать меня к каждому столбу? Не ожидала от тебя, если честно.

Ольга резко оттолкнула его и пошла прочь, оставив распаленного мужчину в гардеробной.

* * *

Дойти успела только до гостиной.

Ревность — ужасное чувство. Оно заставляет людей делать больно близким.

Он ловко, со знанием дела прижал ее к стене, задрал тунику, развел коленом ей ноги, подхватил, приподнимая, одной рукой под бедро, сдвинул в сторону тонкие шелковые трусики — даже рвать не стал, зачем? — и легко, непринужденно вошел. Как чувствовал, что она более чем готова. Хотел доказать что-то себе и ей. Ну, вот… Погрузился до предела, снова сделал своей.

Разговоры, ссоры — все забылось.

Вот что она испытывала на самом деле. Тело не лжет. Пошло как по маслу. Ольга давно была возбуждена. Пусть кричит не от гнева, а от страсти. Да, вот так. Пусть стонет под ним, а не под другими. Хочет только его.

Ритмичные движения учащались. Он пронзал ее все глубже и глубже, сильнее и жестче. Но даже в запале страсти Зимин различал, где стоны боли или удовольствия. Ольга вскрикнула, и он замер.

— Извини. Больно?

— Скотина, — давилась она слезами от злости.

Не больно, больше обидно. Ну почему, почему она всегда его хочет? Даже сейчас, когда тянет послать в дальнее пешее путешествие.

После всего, что было сказано, она все равно обвивает его шею руками, прижималась, чтобы ничего не упустить и стать как можно ближе. Вбирает его в себя без остатка, целиком и полностью отдаваясь этому мужчине.

— Ненавижу!

— Ага, — хмыкнул он. — Заметно.

Ольга поцеловала его, просто чтобы заткнулся. Это был какой-то гневный секс.

* * *

Мирослав быстро заснул, как, впрочем, легко засыпают удовлетворенные мужчины. А вот Ольга все никак не могла сомкнуть глаз. Она лежала рядом с ним на постели и смотрела в потолок.

Себя она не относила к любителям «перчинки» в личной жизни. Такое не для нее. Есть пары, которые без конца съезжаются и разъезжаются, устраивая ссоры с битьем посуды и не менее бурные примирения. Но ее такое совсем не прельщало.

Или вот еще…

Латышев. Она доверяла своей интуиции и была уверена, что Максим не был «подсадной уткой», чтобы выведать у нее секреты мужа. Он не такой человек и никогда бы так не поступил. Хотя бы в силу старых чувств.

Так что Зимин не прав.

Он что, считал ее настолько неумной и болтливой, чтобы она трещала с посторонними о делах мужа? Глупости какие. Это, пожалуй, задело ее больше, чем безосновательная ревность. Зимин ее недооценивал или просто мало знал, чтобы так подумать.

* * *

— Ну что, в пресс-хату ее?

— Да ну. Муж бизнесмен, куча бабла, проблемы будут. Доказательная база собрана достаточная. Будем колоть на признательное завтра.

— Ну, тогда к «первоходкам» в камеру.

— Там за смотрящую Конкина?

— Ага, со снятой судимостью. Просветит новенькую. Ха-ха-ха…

* * *

Изабелла была в шоке. После задержания она словно помутилась рассудком.

Визит адвоката ничего не дал, ее не отпустили ни под залог, ни под домашний арест или подписку о невыезде, чтобы не сбежала. Через два дня будет слушание, и тогда ее «закроют» уже надолго. Он убеждал ее, что в «Матросской тишине», куда ее переведут, условия получше и что там даже можно наладить связь и передачи. А потом Борис, используя свое влияние и связи, вытащит ее оттуда. Надо только немного потерпеть.

Для нее это был пустой звук. Она в тюрьме — и точка.

Когда за ней захлопнулась тяжелая стальная дверь камеры, Леткова вздрогнула. На нее молча уставились несколько женщин. Среди них выделялась толстая как колобок тетка в замызганном спортивном костюме.

— Ну давай, рассказывай, кто и откуда? — ласково-ласково спросила она, но глаза ее оставались при этом холодными. — За что страдаешь?

Она встала со скрипучей стальной койки, какие Изабелла раньше видела только в пионерлагере в далеком детстве.

— Не подходите! — истерично выпалила она и вытянула вперед руки, отгораживаясь от этих зечек, которые удивленно на нее смотрели. — Не трогайте меня!!!

Вместо людей ее окружали недочеловеки, которые скалились и тянули к ней свои грязные лапы.

Внутри рос немой крик.

* * *

Когда утром в камеру заглянула надзиратель, то застала новенькую сидящей на кровати. Пожилая блондинка раскачивалась на месте и что-то бормотала.

— Леткова! С вещами на выход.

Задержанная не реагировала.

* * *

Иван Брилев гостил в Твери у родителей. Он решил сделать паузу на пару-тройку недель, прежде чем заняться поисками работы. Или — чем черт не шутит? — вообще осесть в родном городе.

Пока не сказал, что уволился, чтобы не расстраивать близких. Для всех он в отпуске.

Отдыхая он увидел в новостях, что Кузина выпустили. Стало не по себе. Он знал, что будет новое покушение, хотел как-то поучаствовать, но не мог. Потом он узнал, что мать Ольги Летковой хотела ее убить, и решил вернуться.

Брилев сам до конца не понимал, зачем ему это надо. Хотел реабилитироваться за ошибку? Или дело в другом?

* * *

Ольга решала, как поступить.

Один раз прогнется, пойдет на поводу, и Зимин решит, что так и надо. Это значит шаг за шагом утрачивать независимость. Сегодня «брось работу», завтра «эта подруга тебе не подходит», а послезавтра что? Ей не нравилось чувство потери контроля над своей жизнью. Прогнется раз, два, три, и потом, через какое-то время он перестанет ее уважать и считаться с ней. Так нельзя.

Нет, она отработает в ЧОПе до конца недели, и пусть он думает что хочет!