— Дети закормили, — ответил Мирослав.

Калаш ему рассказал, как они недосмотрели, и ребята скормили псу тазик жареных колбасок. Непонятно только, как в нем все это поместилось.

— Когда забег?

— Скачки, — поправил он. — В час.

— Успеем?

— Если дома не застрянем.

Она сложила руки на коленях, не глядя на мужа, иначе он бы прочитал в ее взгляде такое, что они точно останутся дома и никуда потом не поедут. А, может, ну его… ипподром этот? Ах, нет. Большаков. Большаков же приедет. Наверняка еще Ибрагимов будет.

Все одно к одному. Еще один неприятный день, в котором надо выискивать крупицы того, что сделает его более-менее терпимым. Она посмотрит на Глорию.

— А этот… Базилевский. Он сегодня будет? — спросила Ольга и искоса взглянула на мужа.

— Да. Интересуешься? — улыбнулся тот. — Можем посмотреть на его вороного. Призовой ахалтекинец, ему уже пять лет.

Ей опять стало не по себе. Значит, кобылу будут знакомить с этим незнакомым жеребцом. И не только.

— Может, не надо? Слав, обойдусь как-нибудь без жеребенка.

— Я все равно собирался это сделать. Ты чего? — удивился он ее неприкрытому беспокойству. — Да все нормально будет! У нее свой конюх и ветеринар, уход по высшему классу.

— Тогда ладно…

Но все равно было боязно. Вот ведь как интересно. Собаки и кошки щенятся и… котятся? Короче, делают это как бы между прочим. И только у людей и лошадей все происходит по-настоящему драматично и опасно.

«А тест все-таки купи», — вдруг снова прозвучало в ушах, и Ольга неосознанно положила руку на живот. Надежды нет, ну а вдруг? Или хотя бы успокоится и не будет думать. Интересно, а раньше к доктору нельзя попасть? Не одна же Вагина там работает. Наверняка кто-то еще есть из врачей-женщин. Ольга хотела позвонить подруге, но при муже не рискнула. Застеснялась.

Все это женские дела.

Внезапно вспомнилось, как ее отругала Изабелла, когда она до последнего скрывала, что стала взрослой. Ее, так сказать, мать обратила внимание, что стали пропадать салфетки и полотенца, и напустилась на служанку, подозревая ту в краже. Так что Ольге пришлось, давясь слезами, сознаться, что у нее идет кровь.

Она была тогда совсем глупой и несведущей, не то что нынешние подростки, и решила, что умирает. Любая другая мать на месте Изабеллы рассмеялась бы и успокоила свою дочь. Но вышел еще один скандал. Позже домоправительница все объяснила тринадцатилетней девчонке, сопроводив инструкцию пачкой прокладок.

Это до сих пор жгло душу, как клеймо. Ужасный стыд. Неловкость. Осознание, что теперь так будет до самой старости. Но эта ее подлая женская сущность, как оказалась, имела оборотную сторону. Девушка расцветала, становилась красивой и желанной, и мужчины оборачивались ей вслед. Изабелла, замечая это, злилась все сильнее.

Ольга снова задумалась. Разве она виновата, что красива? Разве просила создавать ее такой? В чем ее вина? В том, что на нее устремляются все взгляды, где бы она ни оказалась? Или в том, что она хочет немного женского счастья? Желает быть с любимым мужчиной, родить от него детей?

Интересно, а какой бы был ребенок у них с Зиминым? Она на миг представила темноволосого кудрявого малыша с голубыми, как у него, глазами. Или с карими, как у нее. Или девочку, маленькую непоседу и модницу. Муж ведь рано или поздно захочет детей. Это сейчас он рад пожить для себя, но чем дальше, тем больше будет думать об этом. Она же видела, как он смотрел на даче на малышню.

Тест, тест… купить тест. И успокоиться. Хотя бы убедиться, что с ней.

* * *

Дома Ольга быстро приняла душ, размышляя, как незаметно попасть в аптеку, ведь охрана всюду следует за нею. Расплатится наличными.

Распаренная, она вылезла из душа и принялась сушиться. В комнате она обнаружила, что пекинес, как тряпочка, лежал на ковре и тяжело дышал. Подыхан подыханыч.

— Пить?

— Вуф, — вяло откликнулся он.

— Ясно.

Нос мокрый, уши холодные — значит, будет жить. Просто ему тяжело шевелиться, он сейчас как тяжело груженая баржа. Ольга принесла миску, поставила прямо перед носом питомца, налила воды, и тот принялся лениво лакать. Муж о чем-то говорил по телефону в спальне. Она только услышала краем уха «покупай». Мирослав вышел оттуда веселый, как будто узнал хорошие новости.

— Кофе мне сваришь? — бросил он на ходу.

— Сейчас.

Десять утра, время еще есть. Ольга еще раз не спеша изучила содержимое футляров с украшениями и остановила выбор на подходящем костюме из бледно-розового муарового шелка. Не всем этот цвет идет, но ей вполне. Хм… И чулки со швом сзади, как носили в пятидесятые годы. Туфли-лодочки в тон, маленькая шляпка-таблетка и клатч на цепочке довершали образ светской леди. Только вот лак выбивался из общего ряда.

— Кофе, черт…

Она помчалась на кухню. Сварив, поставила чашку на стол и, приоткрыв дверь в ванную, крикнула:

— Я в салон красоты!

* * *

Мирослав наконец договорился о покупке спортбаров с деловым партнером Виктором Паком, а также о лизинге на частный самолет. Понты, конечно, но куда сейчас без них? Старик избавлялся от убыточных активов. Зимин, конечно, мог бы и купить, но смысл? Рано или поздно игрушка надоест. А так всем хорошо. Виктор сэкономит на содержании самолета и даже немного подзаработает.

Зато как круто будет выглядеть в СМИ появление его вместе с бойцами-чемпионами на трапе самолета с символикой «Квадриги»! Некоторые бои проходили в регионах, так что это имело смысл. Это будет полезно для имиджа компании.

Крагин еще позвонил. Зимин, чертыхаясь, вылез из душевой кабинки и рявкнул в трубку:

— Алло!

— Мирослав Иванович, доброе утро. Готов доклад по доктору. Оставить на столе или переслать?

Глава 5

— Доброе, — уже более миролюбиво сказал Зимин. — В понедельник посмотрю.

— Оставить на столе?

— Нет, спрячь.

— Да мы ищем, Мирослав Иванович, ищем.

Крагин имел в виду «крысу», которая сливала информацию из «Квадриги».

— Не тебе упрек, — отмахнулся Зимин. — Просто… Я сам к тебе завтра зайду.

То, что его жена лечилась — не криминал, ментам просто не к чему прицепиться. Однако это знатный материал для компромата. Если попадет в прессу — добра не жди. Зимину не привыкать к потокам дерьма. Ну, просядут акции немного и отыграют обратно. А вот Ольге будет тяжело, если люди узнают.

На ходу вытираясь полотенцем, он пошел на кухню. Обернув его вокруг бедер, сел и огляделся. Ольги не было, кофе еще не успел остыть. Мирослав пил и думал, что сегодня будет.

Для начала встретиться с Большаковым и провести час-полтора в ложе, наблюдая за скачками. Мимоходом пообщаться с Ибрагимовым, уведомив о планах насчет «Лета».

Потом на конюшни, увидеться с Базилем и поглядеть на его призового жеребца. Пожалуй, он посвятит в это Базиля и послушает, что тот скажет. Совет будет нелишним. Зимин уважал и, чего греха таить, в глубине души опасался Базилевского. Причина была банальной. Тот не подходил под определение «пахан»; скорее, ему к лицу было звание «дон», как в забугорной мафии. С такими людьми не знаешь, чего ожидать, они сами себе на уме. Так что он рад, что они действуют на одной стороне.

— Алло! — ответил он на вызов Ибрагимова.

С личной трубки звонит, честь-то какая. Зимин скривился, как от зубной боли.

— Доброе утро, Мирослав, — поприветствовал его олигарх.

— Доброе, Ильхан Николаевич.

— Ты завтра будешь на благотворительном приеме у «Глобал групп»?

— Буду, а вы?

Надо бы спросить «а что». Ему-то какой интерес?

— Собираюсь, я же ведущий инвестор, — хмыкнул на том конце Ибрагимов. — Я хотел сказать, что Летковы и Багратуни получили приглашение. Певица твоя тоже будет.

Значит, его служба безопасности получила списки приглашенных, и он решил поделиться информацией.

— Ясно.

Неясно только, почему Ильхан решил предупредить.

— Ты же не один идешь, так?

Вот и причина. Ольга. Олигарх затеял свою игру, и его предупреждение, которое со стороны смотрелось как любезность, на деле могло означать что угодно.

— Не один, — односложно ответил Зимин.

Ибрагимов ничего не сказал.

— Кстати, чего это ты от коллектива отрываешься? — с неожиданной, но отнюдь не наигранной веселостью спросил он. — В моей ложе не нравится?

— Уж лучше вы к нам, — тоже развеселился Зимин. — У меня в сегодня будет Большаков, вот и поговорим.

Только вот веселье это было каким-то злым, идущим изнутри. Мирослав не любил, когда им играли или вынуждали к каким-то действиям, вели, как телка не веревочке. Он сам способен понять, что ему надо. Другие не указ.

— Ну, тогда до скорого, — почувствовал его настроение собеседник.

Нет, он не отступил. Затаился. Трубка пиликнула и смолкла. Зимин выругался и пошел собираться. Позвонив жене, он не получил ответа. Наверное, прическу делает или маникюр, не может ответить, решил он.

Костюм, выбранный Ольгой, а также галстук, белье, часы и носки лежали на кровати. Мирослав быстро оделся и провел рукой по почти высохшим волосам. Он на ходу набрал Брилева, чтобы уточнить, как скоро Ольга вернется, и услышал в ответ:

— Она выходила? Когда?

Телохранитель был растерян.

— Минут двадцать… — прикинул его хозяин.

И тут до него дошло.

— Я спускаюсь, ждите.

Уже в лифте он снова набрал телефон жены, и опять никто не ответил. Но трубка не была отключена. Зимин перезвонил в службу безопасности и велел узнать, в какой «соте» сейчас телефон. На входе у поста охраны жилого комплекса уже ждали телохранители.