— Похвально. Куда вы его повезете? — указал Базиль рукой на невменяемого наркомана, который валялся на заднем сиденье одного из гелендвагенов.

— Сначала к наркологу, — прикинул Зимин. — Надо прокапать, чтобы очухался. Толку от него не будет, пока он в таком состоянии. Подержим на тренировочной базе, допросим и в нужный момент предъявим ментам.

— Ну, что ж… Дакор, — кивнул вор. — Мне пора.

* * *

Ольга вся извелась в ожидании мужа. Приехал он вполне довольный, от беспокойства не осталось и следа.

— Ну как? Что случилось, Слав? — обняла она его.

Он крепко сжал ее в объятиях, не отпуская, и так постоял, словно боялся ее потерять. Вагина дентата, значит… Хм. Нет, эта женщина не станет его использовать. Это не в ее характере. У нее совсем не потребительский подход, хотя она легко принимает все, что ей дают. Не жеманится, не строит из себя. Не предаст, не изменит. Волнуется. Ждет дома. Носит его ребенка.

Мужчина не понимал, за что ему такое счастье. Ольга просто его любила, такого, как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Она принимала его темные стороны и умудрялась с ними сосуществовать.

— Очной ставки не будет, — наконец сказал он ей на ухо.

— Как? — отпрянула она. — Слав, ты же не… Боже.

Ей пришло в голову, что он опять… опять…

— Да нет! Ты не то подумала, — сразу сообразил он, о чем она подумала. — Меня хотят подставить. Но я уже принял меры. Ничему не удивляйся и не бойся ничего.

Он уже знал, что скоро за ним придут.

* * *

В понедельник его вызвали для дачи показаний по делу Васюкова.

Ордер все-таки не выдали, но подвижки в этом направлении уже были. Дело объединили в одно производство, и из главка приехал «важняк» — Сизарев Геннадий Андреевич, хорошо известный в преступном мире своей хваткой и непримиримостью.

Это был обрюзгший мужик лет сорока с висящими брылями на щеках, крючковатым мясистым носом, узкими губами, близко посаженными цепкими глазками и ранними залысинами. Столь непривлекательная внешность скрывала острый ум.

В свою очередь, Зимин тоже озаботился и взял с собой адвоката Бейдермана и юрисконсульта банка.

— Геннадий Андреевич, вы уже получили объяснения. У моего клиента стопроцентное алиби на момент совершения преступления, — заявил адвокат. — Он в это время находился дома с супругой.

— Которая, разумеется, по закону имеет право не давать показаний, — едко ответил следак.

— Но-но! — встрял Зимин, хотя до этого обещал адвокату не влезать в разговор без нужды, чтобы не дать прицепиться к словам. — Моя жена беременна, не хватало еще ей по отделениям ходить.

— Ну, конечно, — перевел Сизарев на него взгляд. — Ваша охрана и жена скажут и подтвердят что угодно.

— И вы, конечно, ничего не слышали о презумпции невиновности, товарищ следователь, — усмехнулся Бейдерман. — В свою очередь я заявлю протест, если вы будете настаивать. Мой клиент проживает в элитном жилом комплексе, где все просматривается при помощи камер видеонаблюдения. Я рекомендую свериться с ними. Мы также запросили официально записи, чтобы доказательства, буде они изъяты, случайно не исчезли.

— Да вы! — «важняк» осекся.

Утром у него был серьезный разговор с руководством. Надо было в кратчайшие сроки закрывать дело. Теперь рыбка срывалась с крючка, хотя еще утром все было ясно. Есть преступление, тело, мотив и вероятный убийца, который вскоре станет единственным подозреваемым в деле.

— Геннадий Андреевич, я вас отлично понимаю, — добавил адвокат. — Ваше желание поскорее закрыть дело понятно. Но и вы должны понимать, что голословные обвинения, особенно публичные, нанесут урон репутации моего доверителя. Мы этого так не оставим.

— Хорошо. Допустим, — ответил Сизарев. — Но кто поручится, что ваш клиент не является заказчиком преступления?

— А вот это ваша непосредственная работа — искать доказательства, чтобы затем предъявить их судье и прокурору.

— Простите, — теперь уже не сдержался юрисконсульт банка. — Неужели это дело требует прокурорского надзора?

— Мы считаем, что это исключит всякую возможность манипуляции мнением судей и присяжных на всех этапах следствия, — ощерился кривыми зубами следователь.

Разумеется, прокурор будет следить за исполнением законодательства. Но лишь в той части, которая выгодна суду и следователям, а не обвиняемым. Они не оставят ни малейшей лазейки, чтобы отвертеться.

— В таком случае, ждем санкции прокурора на обыск или арест, если он одобрит, конечно, — в свою очередь парировал Бейдерман, одновременно делая какие-то заметки в своем фирменном «молескине» с золотым обрезом. — А сейчас мы должны вас покинуть, если вам больше нечего сказать.

* * *

— Молодец, — похвалил Зимин своего юрисконсульта, когда они вышли из отделения на свежий воздух. — Выясни, какой прокурор назначен для надзора.

— Будет сделано.

— Мирослав Иванович, — обратился к нему адвокат. — Я подготовлю вспомогательные материалы и завтра ознакомлю вас с линией защиты.

— А мне потребуется защита? — усмехнулся Мирослав, недоверчиво глядя на адвоката. — Все ведь очевидно.

— По закону, разумеется. Но де факто все может вылиться в затяжной процесс с помещением под домашний арест. В лучшем случае.

Он, конечно, сталкивался с вопиющим беззаконием в работе правоохранителей, но такое все равно не укладывалось в голове. Получается, бездоказательно ему могли сменить подписку о невыезде, которую взял первый следак, ведущий дело об избиении, на другую меру пресечения. А если будут хоть какие-то улики или чьи-то показания, указывающие на него в качестве заказчика… Черт.

Ладно, у него на этот случай есть настоящий убийца, которого можно предъявить и разрушить ход процесса. Но он пока придержит этот козырь в рукаве, предъявив в крайнем случае и выставив ментов полными придурками, заинтересованными в посадке честного бизнесмена.

— Вы думаете, может дойти до СИЗО? — спросил он адвоката.

— В этой стране возможно все.

* * *

У Крагина день тоже не задался. Он, как не так давно Брилев, размышлял о своей профнепригодности. Стареет. Не распознал предателя в самом сердце организации. Семен Крагин был уже не молод и по гроб жизни обязан Зимину, который ему доверился.

Надо было проверить всех, кто устраивался на работу в последние два с половиной года, начиная от уборщиц и секретарей и кончая охраной и водителями. Исключений не делать ни для кого.

А также пришла пора воспользоваться связями, оставшимися со времени работы в «органах», и выяснить, какие именно улики нашли на месте преступления. Информация — это все. Так им будет легче выстроить линию защиты в суде.

— Яков Самойлович, это Крагин. Нет, ничего не случилось. Так, дело одно интересует. Где я сейчас? Да уж не на пенсии, — ответил он на расспросы старого друга, который работал судмедэкспертом в СК. — Мне тут внезапно понадобилась консультация. Надеюсь, вас не затруднит?

Это был рискованный ход. Однако дело пока не стало столь резонансным, чтобы СК взял его под свой особый контроль. Так что диалог двух специалистов вполне возможен. Учитывая старую дружбу — вполне конструктивный.

* * *

Мирослав остаток дня провел с Поповым и Борей Федченко, на которого теперь была оформлена генеральная доверенность по управлению банком и дочерними предприятиями. Михаил Калашников подъехал позже. Его сделают исполнительным директором по букмекерским, с такими же полномочиями.

— Нотариус скоро подъедет? — уточнил он.

— Попал в пробку, будет в течение часа.

— Итак, Калаш, — сказал Зимин, разложив на столе бумаги. — Повторим еще раз, что нужно будет сделать, если меня «закроют».

* * *

Ольгу преследовало дурное предчувствие.

«Не бойся ничего», — сказал он.

Зимин уже говорил ей это, когда решал ее проблемы с родственниками. Теперь, когда дело касалось его самого, она не верила до конца. Женщина сидела как на иголках. Вся на нервах.

Он с утра уехал в полицию. Второй раз менее чем за неделю, причем повод был гораздо серьезнее. Она гадала, будет ли предъявлено обвинение в убийстве. Если подбросили улики — вполне возможно. Если нет, то постараются сделать из него заказчика расправы.

— Он не мог… Он же не мог, — налила она себе воды из кулера и села.

Самое паршивое, что вполне мог. Умел, практиковал. Ольга знала своего мужа. Однако она верила ему. Если он сказал, что не совершал преступления — значит, это так. Его подставили. Снова.

Чтобы не сорваться, она постаралась следовать своему обычному распорядку дня. Ольга записалась в салон красоты, находившийся на первом этаже их жилого комплекса. Потом собралась и пошла гулять с собакой, ограничившись огромным внутренним двором.

— Из-за тебя совок пришлось купить, — сказала она пекинесу, который гордо вышагивал в новом ошейнике с золотыми шипами.

— Вуф?

— Вот настанет зима, куплю тебе еще сапоги, — пригрозила Ольга.

Маленькие, резиновые, почти как детские. И будет у нее «собака в сапогах». Которая выручит в сложные времена, если она останется совсем одна в этой большой квартире…

Опять стало страшно. Ну, что же он не звонит! Не звонит же!!!

— О, боже. Боже, боже мой.

Женщина достала из сумочки смартфон и набрала номер мужа, хотя он не велел ей звонить. Сказал, позвонит сам, когда все закончится, или же кто-то из его людей, например Попов. По обстоятельствам.

Пара гудков, и она сбросила. Раньше, чем он мог бы ответить.

— Идем домой.

— Уф-ф… — устремился вперед пес.

Охранники тенями шли следом.

* * *

Напоследок Зимин проверил, все ли верно сделал айтишник. Ему было велено анонимно разослать в московские новостные агентства информацию о расследовании в отношении владельца банка «Квадрига». Со всеми возможными подробностями. Не сегодня-завтра должна рвануть информационная бомба.