Видеокамера в доме напротив, которую установили сами жильцы из ТСЖ, была тем же вечером сломана, так что подъезд не просматривался.

— Семен Семенович, если бы я вас не знал, а так… — развел руками судмедэксперт, прогуливаясь с Крагиным по аллее. — Если делу будет дан ход, я со своей стороны могу обещать лишь полную беспристрастность. Хотя мое мнение глухарь. Как есть глухарь.

— Висяк, — по старой питерской привычке поправил Крагин.

— Ага, — улыбнулся старый друг. — А тротуар это поребрик. Больше, увы, ничем вам помочь не могу.

— И на том спасибо, — пожал ему руку Крагин. — Я и не сомневаюсь, что все будет в соответствии с законодательством, если передадут вам. Но это вряд ли. Не думаю, что СК возьмет дело под свой контроль. Скорее всего, развалится на этапе досудебной проверки либо в ходе следствия, когда вскроются новые обстоятельства. Мой начальник хоть и не без греха, но к тому, что на него хотят навесить, точно непричастен.

Оба усиленно избегали упоминания имен и фамилий.

Судмедэксперт когда-то работал в плотной связке с Крагиным, который спас ему жизнь. Дело было в конце девяностых. На следствие давили, чтобы закрыть дело. Судмедэксперта сначала запугивали, а потом попытались убить, и только благодаря Крагину, принявшему на себя пулю, предназначенную эксперту, и пристрелившему бандитов, мужик остался жив. Добро он помнил.

— Возможно, еще увидимся, Яков Самойлович, — пожал ему руку Крагин. — Не прощаюсь.

— Но лучше бы не встречаться, — ответил тот. — И для вас, и для меня.

* * *

Крагин перезвонил своим людям, державшим Романова на тренировочной базе, и велел упаковать его старые вещи в отдельный пакет.

— Не выбрасывать одежду и обувь.

Все это пригодится, когда мужик пойдет сдаваться в полицию.

* * *

Мирослав ел приготовленный ею ужин, почти не чувствуя вкуса, и названивал сотрудникам, утрясая последние детали сделки и возможных форс-мажоров. Аудитор «Призма групп» завтра вылетал из Москвы для изучения документации прибрежного нефтеперевалочного терминала. Надо было сделать так, чтобы он на месте не столкнулся с Паниным.

— Иванченко? Это Зима. Да, все в силе. Панин как себя ведет? Все по плану, да. Завтра приедут люди насчет нефтебазы. Факс я уже отправил. Размести прямо там, чтобы никто, кроме тебя, не знал. Дай все, что попросят. Да, ты правильно понял. Все. Серая, белая документация. По чесноку. Это свои люди. Размещение за наш счет. Ну, добро. Давай, пока…

Панин не должен знать, что объект готовится к продаже. Для него уже приготовлена ловушка в порту. Пусть ищет несуществующие наркотики.

Сегодня на север по его душу вылетели горячие чеченские парни, которые столкнулись в Дагестане с Паниным во время первой чеченской военной кампании и мечтали отомстить. В благодарность за то, что Зимин сдает им кровника, они обещали разыграть спектакль с передачей груза в порту.

— Слав, все совсем, совсем не в порядке, — сказала Ольга, которая напряженно вслушивалась в переговоры. — Ты уверен, что прослушки больше нет?

— Если твой генерал не велел копать, то нет, — с полнейшим пофигизмом заметил он, посмотрев наконец на нее, и стал названивать главбуху.

Ольга промолчала, но все эти приготовления ей оч-чень не нравились. Мобилизация смахивала на подготовку к войне.

Наконец он закончил и сказал:

— Кофе сваришь?

— Да, мой повелитель, — обреченно вздохнула она и пошла к плите.

Муж поймал ее по пути и обнял за талию. Ольга замерла. Мирослав примирительно сказал:

— Надо все успеть. Времени мало. Не злись.

— Не злюсь.

Она сняла его руку с талии. Зимин улыбался, словно его забавляло ее недовольство. А она, кстати, поняла причину. Дело вовсе не в бизнесе и не в полиции. Просто Ольге казалось, что он отдаляется от нее и становится отстраненным и холодным, как далекая-далекая звезда, которая срывается и падает с неба…

— Черт!

Упустила. Ароматная пена поднялась густой шапкой над туркой и залила всю плиту. Женщина ахнула от досады и быстро сняла кофе с конфорки.

— Да наливай уже.

Когда Ольга подошла с чашкой, Зимин снова обнял ее, прямо так, сидя, и уткнулся ей лицом в живот.

— Слав!

— Что опять не так? — не отпуская, спросил он.

— Чуть тебя не облила.

Отпустил наконец… Она осторожно поставила кофе и села за стол, глядя, как он пьет. А потом, когда он пошел в душ, принесла ему полотенце и халат. Зимин, без слов затащив ее к себе под душ, снова начал целовать, и она поняла, что он не где-то там, далеко от нее, а очень даже близко. Ближе не бывает!

* * *

Продолжили в спальне.

Его возбуждало в ней все. И эта строптивость до, и покорность — после. То, как эта женщина покорно раздвигала перед ним ноги, как стонала под ним, и как пыталась скрыть страсть, сжимая простыни. Но тело ее все равно выдавало.

Нравилось, что он мог делать с ней все, что хочет. Например, перевернуть, поставить на колени и овладеть, зная, что она его не видит, а только чувствует внутри. Каждый глубокий, сильный толчок. Узкая, как девушка.

Он крепко сжимает ей бедра, хотя она и не думает вырываться. Видит округлый изгиб ягодиц, тонкую талию и покорную спину. Вжимается, входит, задает ритм, и она поддается. Оглядывается через плечо, потная, разгоряченная, вся в испарине, с упавшими на глаза кудрями. Губы чуть приоткрыты. Вздрагивает от каждого толчка. Тихо выдыхает:

— Слав…

От одного только голоса можно кончить. Раньше так с ним не бывало.

Ольга хочет, чтобы он поцеловал ее. Почему нет? В этот раз все жестко, как хочет он. Он нависает над ней, словно ощущая свое превосходство. Хочется покоряться ему, такому.

— Слав.

Отпускает. Переворачивает на спину, наваливается, целует, пока не кончится дыхание. Снова входит — и продолжает. Двигается на грани, забывшись и не думая ни о чем. И она забывается вместе с ним.

* * *

Они спят, сплетаясь в объятиях, как два зверя в логове. Беспокойство наконец-то ее оставило. Даже снов дурных больше нет. Есть только он — ее половина, ее мужчина. Самый близкий ей на земле.

* * *

Зимин спал как младенец. Полнейшее спокойствие. Он был готов.

Кроме перечисленного, он сделал вчера еще один финт ушами, чтобы окончательно запутать ментов.

У него был серьезный разговор с Гордиенко. Тот сказал, что инсайдерская информация о сделке все же просочилась, и Зелимханов тоже в курсе.

Все же, если стоит выбор между смертью и тюрьмой, лучше ненадолго присесть. Свои не обидят, а опытные юристы быстро вытащат. Есть алиби. Доказательств против него нет. Это тоже сказал Крагин, неведомо как добывший сведения по судмедэкспертизе.

Надо усыпить бдительность Зелимханова. Пока он в СИЗО, враги спокойны. Они будут уверены, что сделка с «Призма групп» не состоится.

Базиль, с которым Мирослав посоветовался, был того же мнения.

— Мирослав, в хате тебя точно не достанут, а прессовать менты не будут в силу публичности процесса, — сказал он. — Цель же подержать подольше, затягивая процесс, а не выбивать признание. Ты правильно сделал, что запустил информацию в новостях.

— На то и расчет, — ответил Зимин. — Пока СМИ наблюдают за процессом, меня не тронут.

— Теперь надо спровоцировать ментов тебя поскорее закрыть. Чтобы наверняка.

— Я знаю, что делать.

Уже были куплены билеты для него и Ольги. В Аргентину с пересадкой в США, причем было заведомо известно, что даже для нахождения в транзитной зоне требуется виза, а ее ни у Зимина, ни у жены не было. Как не было и туристической визы в страну назначения.

Более того. Это клеймо. Он ранее судимый, то есть визы «нет и не будет», как однажды сказали, когда в начале нулевых он хотел замутить совместный спортивный бизнес в Америке. Пришлось нанимать стороннего промоутера, который мотался за океан с его бойцами.

Все эти действия были направлены на то, чтобы следствие решило, будто он с женой намеревается покинуть страну. Потом-то, разумеется, выяснится, что они не могли это сделать и их подставили. Билеты заказывал тот же охранник, что заплатил Романову за убийство. Крагин лично все проконтролировал.

— Его тоже трогать нельзя, — сказал Мирослав, когда обсуждал это с вором в законе. — Одна лишь явка с повинной ничего не даст. Если будут распутывать цепочку, то выйдут на охранника.

У охранника Михайлова была старая, очень больная мать, которой требовалось дорогостоящее лечение. Еще у него была юная красивая сестра, в которой он души не чаял. Разумеется, он был согласен на все, даже присесть лет на десять, лишь бы их спасти.

По глупости попавшись в ловушку Панина, он понял, что его будут убивать, и что близкие останутся без его поддержки, и потому так легко сломался. Вот почему он рыдал в ресторане.

Зимин предложил мужику разумный компромисс. У Романова явка с повинной. Он указывает на Михайлова. Охранника задерживают, и он сознается, что заплатил за ликвидацию «терпилы» Васюкова, чтобы подставить банкира. Зачем? Подкупили. Очень нужны были деньги.

Далее… далее важняк должен поинтересоваться, кто же «заказал» банкира.

* * *

Ольга проснулась без звонка. Она встала, покормила пекинеса и приготовила завтрак. Посмотрев на часы, потормошила Зимина, который все никак не хотел вставать.

— Сла-ав, — потянула она его за руку, которая тут же расслаблено упала. — Ау-у… — пощекотала за пятку.

Он отмахнулся и что-то неразборчиво пробурчал. Обняв подушку, мужик уткнулся в нее лицом. Ольга провела по узорам татуировок на спине, и мощные мышцы непроизвольно дернулись.

— Вставай! Проспишь.