Зимин размышлял, а не совершил ли он ошибку. Попасть-то за решетку легко, а выбраться может быть трудно даже с его возможностями.

С другой стороны, выбора у него просто не было. Другого способа законным способом переиграть ментов и подставить Зелимханова он не представлял.

Да и безопаснее в СИЗО. Тут его точно не взорвут и не застрелят. Могут, конечно, подкупить кого-то из заключенных, чтобы совершить покушение на зоне, но это вряд ли. Врагам достаточно того, что он тут.

Наивные. Они думают, что он не сможет продать активы. Ошибка стоит им миллиардов. Предварительный договор уже подписан, а закрыть сделку можно по генеральной доверенности даже без участия Зимина.

Первый день прошел относительно спокойно.

* * *

Ольга не могла думать ни о чем.

Что делать? За что хвататься? Что прятать-то? О чем вообще говорил Попов? Зимин не держал ничего подозрительного дома — ни оружия, ни безумных денежных сумм наличными. Она давно это заметила. Дом — место для отдыха. Полицейские ничего не найдут.

Господи, какие глупости. Зачем ей прятать драгоценности в сейф? Все равно ведь вскроют, имея ордер. Полиции они ни к чему. Изымут деньги и ценности в ходе обыска — да и бог с ними.

Документов тут нет, ни к чему не прицепятся. Это самое главное.

— Что же делать? Что делать…

Женщина никак не могла собраться с мыслями. Обычно решение приходило сразу, и она четко действовала, но не сейчас. Эмоции мешали.

Вдруг в животе словно что-то затрепыхалось. Ольга охнула и села на диван в гостиной, прижав руки к животу. Мышцы пресса как каменные, словно она стоит на планке в спортзале, и даже не думают расслабляться.

Поясницу свело тянущей болью. Спазм был как во время месячных, мощный и болезненный, словно тело стремилось избавиться от чего-то лишнего.

— Господи… Не надо.

Успокойся. Не надо, перестань. Это все от нервов. Женщина закрыла глаза и стала ровно дышать, стараясь не думать ни о чем. Вроде, помогло. Отпустило. Однако когда она попыталась встать, ее снова пронзила боль.

Ольга осторожно, стараясь не нагибаться, взяла с журнального столика смартфон и набрала телефон своего врача-гинеколога. Та не ответила. Тогда она позвонила подруге:

— Надь, это я. У меня какие-то спазмы. Что делать?

— Не вставай, ложись, — ответила Дробышева. — Вызывай скорую. Крови нет?

— Нет.

* * *

Минуты тянулись, превращаясь в вечность.

Чарли сидел рядом в качестве моральной поддержки. Живот время от времени подавал сигнал «SOS». И вот тут, в минуту отчаяния, у нее наконец включились мозги.

Нельзя рисковать ребенком. Это самое главное. Все можно исправить, кроме этого. Остальное отступило на второй план.

Она даже не стала подходить к двери, чтобы не вставать. Позвонив охране, она попросила Брилева открыть входную дверь, когда приедут врачи, и стала ждать, глядя в потолок.

Ольга злилась на себя, что допустила такое, и на Зимина, который заставил ее хорошенько понервничать.

Ведь он знал! Знал, что его арестуют. Возможно, знал еще на прошлой неделе, раз так ускорил приготовления к предварительной сделке по нефтеперевалочному терминалу.

А… а не сам ли он напросился? Нет, полный бред. Никто в здравом уме не будет наводить на себя подозрения.

— Ну, Зимин, — прошипела она и снова охнула, почувствовав дискомфорт.

Если — когда! — он выйдет из камеры, им предстоит серьезный разговор.

* * *

Через час ее госпитализировали и доставили в Центральную клиническую больницу, к которой по семейной страховке был прикреплен Зимин.

— Гипертонус матки, — вынесла свой вердикт врач. — Первый триместр. Где вы наблюдаетесь?

Ольга ответила.

— Мы запросим вашу карту, — решила гинеколог. — Транспортировать вас пока нежелательно. Надо хотя бы неделю понаблюдать. Будет понятно, есть угроза прерывания или нет. На завтра назначим вам УЗИ и полный спектр анализов, чтобы определить причину проблемы.

* * *

Так ее поместили в платную палату на сохранение.

— Надь, — позвонила она, когда осмотр и формальности были окончены. — Я в ЦКБ на Тимошенко. Это рядом с домом. Надо привезти вещи, похоже, я тут ненадолго застряла. У меня с собой только сумочка с паспортом. Купи все, что надо. Халат, сорочку, тапочки, тревел набор косметики. Я потом тебе отдам деньги.

— Да какие мелочи! Даже не думай. Считай, что это подарок на день рождения.

— Не шути так, — не оценила она. — Похоже, мы с Зиминым пропускаем его день рождения.

«И мой», — подумалось ей.

Свой день рождения она тоже при таком раскладе проведет в больнице или дома. Все зависит от того, как скоро ее выпишут. А пока остается надеяться на лучшее. Самое главное, что выкидыша не произошло.

— Еще надо присмотреть за собакой, — добавила она. — Заберете на дачу к Калашникову?

— Конечно! Еще спрашиваешь. Мелкие будут довольны. Ладно, скоро буду.

Она отключилась.

— Эй, — тихо сказала Ольга ребенку, поглаживая живот. — Даже не вздумай! Я так долго тебя ждала.

Она нажала на рычаг сбоку от кровати, и изголовье немного поднялось, расширяя обзор. Пощелкав пультом, она посмотрела телевизор. Скукота.

Выключила, снова опустив изголовье. Попила из бутылки, стоящей на тумбочке. Ольга отчего-то вдруг вспомнился историю Софи Лорен, которая месяцами лежала, лишь бы сохранить беременность. Смогла бы она так же? Прошло всего несколько часов, а ей уже невмоготу.

* * *

Снаружи платной палаты стояли ее молчаливые бодигарды, пугая медперсонал. В конце концов Ольга по просьбе лечащего врача попросила их сесть рядом со стойкой старшей медсестры.

Надя примчалась не одна, а с Ануш. Время для посещений было уже окончено, но для них сделали исключение.

— Девочка моя! — обняла ее армянская бабушка. — Девочка! Почему ты не сказала?

— О, а как вы узнали?

Ольга снова отрегулировала кушетку, чтобы было удобнее общаться.

— Калашников узнал телефон, я попросила его позвонить и сообщить, — ответила подруга за Ануш.

Ольга промолчала, укоризненно посмотрев на Дробышеву. Она могла бы сказать, что у Ануш ишемическая болезнь, и ей тоже нельзя волноваться, но не стала. Видно же, что все обошлось. Пожилая женщина неподдельно за нее переживает. Она ободряюще сжала руку бабушки и, улыбаясь, спросила:

— Все хорошо. Правда. Ну, что вы мне привезли?

Две большие сумки выглядели внушительно. Внутри оказалось несколько смен белья, два халата, компрессионные гольфы, чтобы от долгого лежания не отекали ноги, гель алоэ, набор для лица и мини-косметика для беременных.

— От растяжек.

— А не рано?

— Лишь бы не поздно, — фыркнула подруга. — Слушай меня, и все будет хорошо. У меня больше опыта.

— Уи мон женераль, — смирилась с происходящим Ольга.

Ануш притащила полную сумку еды и витаминов. Ольга про себя подумала, что все не осилит, хотя в палате стоял мини-холодильник, и надо будет раздать эти восточные вкусности медсестрам и охранникам.

— И никто, никто не догадался привезти мне что-нибудь почитать! — рассмеялась она.

Живот наконец-то отпустило. Была ли в том заслуга врачей, сделавших укол, или накрывшее ее спокойствие, Ольга не знала.

* * *

Ануш ушла пытать врачей, что да как, но ей сказали прийти завтра. Надя умчалась куда-то и через полчаса вернулась, водрузив на тумбочку огромную стопку журналов и газет.

— Вот!

— О-о… Я тебя обожаю.

Все модные журналы, новости, телепрограмма… Кажется, подруга скупила половину киоска. Даже новый номер «Светской жизни», где была статья про них с Зиминым.

— А это откуда? — удивилась она, сразу открыв на нужной странице. — Он же не поступает в свободную продажу.

— И киоски не работают в такое время, — улыбнулась блондинка. — Я выпросила в салоне красоты на соседней улице. Миша подбросил.

Не задаром, естественно. Калашников только улыбался, видя, как у нее включился внутренний моторчик. Дробышева, если ей что-то было нужно, была крайне деятельна.

— А вот и он, легок на помине, — улыбнулась Надя, увидев будущего мужа в дверях палаты, и в этот миг стало понятно, что эти двое друг в друге нашли. — Миша, не стой столбом.

— Ольга, как вы?

— Уже лучше, — ответила она.

Калаш поправил на плечах халат и вошел, ощущая неловкость. Он не знал, как передать другу неприятную новость.

— Мирославу сказать? — в лоб спросил он.

— Э… Нет, — решила Ольга. — Позже. Не сегодня уж точно. Пусть не отвлекается.

— Понял. Надь, ты еще побудешь тут? — спросил он.

— Миша, я скоро. Еще десять минуточек, — поцеловала она его в щеку. — Подожди там с охраной, ладно? Потом собаку заберем на обратном пути.

— Лады.

Он вышел, а они еще минут десять изучали злополучную статью, в конец которой главред Климкин умудрился вставить без «купюр» все сказанное ими друг о друге и семье.

— Ну не гад ли?! — воскликнула Ольга, в сердцах бросив журнал на тумбочку.

— Спокойствие, только спокойствие. Тебе вредно волноваться.

— Странно, — удивилась она. — Текст не могли утвердить без согласия Зимина. Конечный вариант обещали прислать в приемную банка.

Она снова взяла модный журнал и посмотрела на дату, когда он был сдан в типографию. Ясно. Минимум за день-два до этого верстка и пилотный вариант, следовательно, в банк должны были послать курьером еще в понедельник.

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросила подруга, увидев, как Ольга побледнела.

— Да, просто неважно себя чувствую, — соврала Ольга. — Мне бы поспать.