— Уважаемый суд, — сказал обвинитель. — Два дела объединили в одно, поскольку потерпевший Васюков был убит. Теперь исчезает ключевой свидетель по делу — охранник Михайлов. Можно предположить, что его постигла та же участь, и обвиняемый просто хочет избавиться от свидетеля тем же способом?

Зимин сидел в «клетке» за решеткой в зале и тихонько охреневал от этого цирка. Ему было не по себе. Его что, настолько стремятся посадить, что забили на закон?

Сегодня он переоделся в костюм, доставленный адвокатом. Все должно работать на имидж. К своему месту перед заседанием он шел прихрамывая, чтобы все видели, как жестоко обошлись с ним слуги Фемиды. На самом деле он уже отлично себя чувствовал.

Заседание не было закрытым, так что репортеры и журналисты всех мастей могли запечатлеть это во всех подробностях.

— Протестую! — снова высказался Бейдерман на реплику обвинения. — Ваша честь, это домыслы и голословные утверждения. Неизвестно, жив или мертв в настоящий момент свидетель. Кроме того, он уже дал показания, которые приобщены к делу. Возможно, он опять в бегах. Прошу суд учесть это в деле и занести в протокол, а также заявить в розыск свидетеля.

— Протест принимается, — на сей раз согласилась с доводами судья, делая пометки в документах. — Стороне защиты еще есть, что сказать?

— Да, ваша честь, — кивнул адвокат. — Разрешите приобщить к делу документы, которые ставят под сомнение версию следствия о том, что мой подзащитный хотел бежать из страны. Вы позволите…

— Что там у вас?

Он достал из портфеля несколько файлов с бумагами и начал перечислять:

— Это официальный ответ из ФМС, который мы вчера получили. Несмотря на то, что судимость Мирослава Ивановича Зимина давно погашена, Верховный суд РФ признал законным приказ МВД РФ номер триста десять от двадцать шестого мая девяносто седьмого года, согласно которому лица, обвиняемые в совершении уголовных преступлений, неимеют права получать загранпаспорта. В связи с чем ему было отказано в выдаче в двухтысячном году. То есть у моего подзащитного отсутствует загранпаспорт, и с заявлением на его выдачу за последние пять лет он в миграционную службу не обращался.

— Ваша честь! Протестую, — встрял гособвинитель. — Паспорт вполне можно подделать.

— Протестую! — тут же откликнулся Бейдерман. — В перечне изъятых при обыске предметов нет поддельных паспортов.

— Авиабилеты приобретены на имя обвиняемого? — спросила судья, как будто не читала дела.

Вид у нее был откровенно скучающий. Эта тяжба ей надоела до чертиков. Соломоново решение.

— Да, ваша честь, — нехотя ответил ей гособвинитель.

— В таком случае, протест отклонен, — поджала она губы. — Защита, продолжайте.

— Ваша честь, — поднял Бейдерман вторую бумагу. — Это ответ из ФМС насчет супруги господина Зимина, Ольги Борисовны Летковой. У нее имеется загранпаспорт, срок действия которого истек в августе. За выдачей нового она пока не обращалась. Также прошу приобщить к делу ответы из консульских отделов посольства Аргентины и США в Москве. Согласно им, подсудимый и его супруга за последний год не обращались туда для выдачи визы. Прошу приобщить к делу эти документы.

— Разрешаю.

Помощник судьи забрала бумаги. Судья хмурилась, понимая, что дело не складывается. От нее ждали другого вердикта. Ладно, потянет время.

— Суд не может сразу прийти к однозначному выводу и удаляется на совещание, — наконец изрекла она.

Объявили перерыв.

* * *

Судья не смогла вынести приговор, так как ключевой свидетель исчез, а в отношении обвиняемого вскрылись новые обстоятельства.

В то же время она не стала менять меру пресечения, хотя уже было ясно, что подсудимый при всем желании не хотел, да и не мог бежать из страны.

— Апелляция пока невозможна, приговор в отношении вас не вынесен, — сказал напоследок клиенту адвокат. — Мы обратимся отдельно с ходатайством об изменении меры пресечения. Потерпите еще немного.

* * *

Ольга узнала, что арест продлили еще на две недели до следующего заседания.

— Как же так? — удивилась она, когда Попов ей рассказал об этом.

— А вот так, девонька.

— Что будете делать?

— В тюрьме безопаснее, чем на воле. Пока, — сказал он. — Там все свои. Подумай об этом.

Женщина как-то не задумывалась, зачем мужу это надо — попасть в следственный изолятор. Теперь наконец дошло. Он там прятался.

— Ясно, — собралась она с духом. — Меня выписывают через десять дней. То есть к заседанию как раз успеваю.

— А надо ли? — хмыкнул он. — Сиди дома, отдыхай. Записку-то что не прочитала?

— Ка… какую записку?

Заместитель мужа заявился с букетом и фруктами. Она осторожно села, потянулась к корзине и достала из глубины торчащий картонный конверт. Открыв дрожащими от волнения руками, она прочитала: «Все в порядке. Поздравлю потом. С.»

Он подписался так, как она звала его. Слав.

* * *

Дома не было погрома, какой принято показывать в кино после обыска. Просто многие вещи были не на месте. Попов снова подъехал.

Ольга уже вполне сносно ходила, ноги и живот не сводило судорогами и спазмами. Правильно говорят: все болезни от нервов. И почему Зимин не написал ей записку раньше? Все эти дни она постоянно повторяла себе: «Все в порядке». Все в порядке.

Все действительно в порядке.

Она жива. Ребенок здоров. Мирослав скоро выйдет, ведь он еще ее не поздравил. И она его. Курьер доставил те самые заказанные месяц назад перчатки, которые Ольга хотела подарить мужу на день рождения.

— Какой бардак, — недовольно сказала она. — Антон Николаевич, что здесь произошло?

— Обыск. Бузин с доверенностью присутствовал. Я тоже подъехал, но менты не пустили. Понятыми взяли ВОХРа с первого этажа и соседа. Рылись, но ничего не нашли. Уехали.

— А сейф?

Он заржал.

— Ой… Простите покорно, Ольга Борис-на…

Ольга прошла на кухню, он за ней. Там она налила ему воды. Поп с благодарностью выпил и утерся рукавом. Деловой костюм не делал его более цивилизованным, однако почему-то он не казался женщине отталкивающим. Поп — просто такой, какой есть. Он друг мужа, этого достаточно.

— Кофе вам сварить? — улыбнувшись, спросила она, уже тыкая в кнопки кофе-машины.

— Давай, — присел он за стол. — Короче, кода нет. Вскрыли болгаркой. А внутри шкалик коньяка.

Ольга чуть не выронила чашку, резко обернувшись к нему.

— Как?

— А вот так. Любит у нас Зима пошутить, — улыбнулся Поп и, предвосхищая вопросы, добавил: — Проверь еще, все ли на месте. Я пока тут побуду. Пентхаус охрана уже проверила, прослушки нет.

— Хорошо.

Она пошла, то и дело морщась, когда замечала вещи не на своих местах. Особенно возмутило, что вещи сняли с плечиков, небрежно побросав стопкой на банкетку в гардеробной, и обратно не повесили. Ей безумно захотелось перестирать все платья и костюмы мужа, которых касались чужие руки.

Энергетика помещения тоже словно поменялась. Ушел уют. Что-то интимное и родное, которое дает обычной квартире право зваться домом, исчезло.

Ольга пошла дальше. Странно. Ей казалось, что она второпях положила гарнитур «микимото» на туалетный столик, но его там не было. Убрали? Просто переставили? Косметика, флаконы, шпильки в стакане и кисточки на месте. Только драгоценности исчезли.

Она открыла отделение, где лежали остальные украшения, подаренные мужем. Все на месте. Исчезло только ожерелье. Остался пустой футляр,

— Антон Николаевич, — сказала она, вернувшись на кухню. — Пропало ожерелье, которое подарил мне муж. Остался только футляр с сертификатом подлинности и чеком.

Мужик непечатно выругался, извинился и, забрав футляр, куда-то поспешил.

* * *

Сначала Поп сообщил о пропаже адвокату. Тот, знакомясь с делом, мог затребовать перечень изъятого. Однако он и без того помнил, что никакие драгоценности там не значились.

— Заявление о пропаже писать Ольге Борисовне, или вы справитесь?

— Доверенность от клиента на ведение дел есть. Покупка, я так понимаю, была сделана им.

— Точно так, — кивнул Попов. — Думаю, менты стырили во время обыска.

— Но это же прекрасно! — обрадовавшись, воскликнул Бейдерман. — Еще один шанс выставить правоохранителей в невыгодном свете. Разве можно упускать такую возможность?

* * *

— Хорошо, пробьем по братве, — сказал Пятипалых, когда Поп сообщил ему о краже. — Может, в скупках было. Без сертификатов принимают как лом или по части стоимости. Продают тоже нелегально или с поддельными сертификатами. Кажется, я знаю, кому могли сдать ожерелье. К вечеру вернем или узнаем, кому продали.

— Не надо, — ответил Поп. — Пусть сообщит, что ему сдали подозрительное украшение. А ювелир такой весь бдительный решил заявить, подозревая краденое. Покажет потом на опознании на мента.

— А если сдал не он?

— Все равно на него выйдут.

* * *

Это был еще один чудовищный скандал. Адвокат снова давал интервью, стоя на ступенях Коллегии, рассказывая, как его подзащитный подвергался истязаниям в стенах Матросской тишины, а при обыске было украдено ожерелье стоимостью более миллиона рублей.

— Подозреваемый уже найден, идет следствие, — сказал он. — Как же можно доверить следствие таким «оборотням в погонах»? Нам еще повезло, что похитили вещь, а не подбросили что-то при обыске. Так что господин Зимин отделался малой кровью. Мы надеемся, что следующее заседание завершится в нашу пользу за отсутствием состава преступления, и что настоящий преступник будет найден.

* * *

Она снова пригласила ту приятную армянку, которую посоветовала Ануш. Они на пару привели квартиру в привычный вид. Ольга, стараясь не напрягаться, помогала советом и показывала, где и что расставить.