Книги снова стояли на своих местах. Вещи висели, где им и положено. Кухня и ванная сияли чистотой. От накопившейся за месяц пыли, осевшей на всех поверхностях, не осталось и следа. Приезжал мастер, который провел профилактику кофе-машины и привез свежую воду для кулера.

Протухшую еду помощница выкинула из холодильника. Ольга не смогла бы: запах стоял просто убойный. Пришлось проветривать.

— Ой, ужас какой! — отшатнулась Ольга и сбежала в гостиную.

В конце они вместе пили чай и обсуждали, как часто придется приходить женщине. Ведь Ольге теперь нельзя заниматься домашней работой. Надо себя беречь. Договорились, что она будет приезжать через день.

— Жду вас послезавтра, — сказала она.

Помощница уехала, и в квартире опять стало пусто и тихо. Не цокали собачьи коготки по полу, и не было слышно шагов мужа.

Зимин! Как — он — мог?! Прибила бы.

— Слав.

Тоска и боль. Так хочется быть рядом.

Глава 31

Попову наконец-то поступило предложение от «ТекноНовы». Пригласил на обед не сам Зелимханов, а его поверенный. Деловая встреча состоялась в ресторане «Белуга» на втором этаже отеля «Националь».

Поп отлично понимал, зачем его пригласили, и в своей собственной манере сработал на опережение. Обычно он одевался как киношный мафиози в белые льняные костюмы и черные рубашки, но сегодня изменил себе, напялив хороший, добротный, но легко узнаваемый спортивный костюм и кроссовки с двумя полосками. На шее толстая золотая цепь, на руках — массивные золотые часы и тяжелый браслет.

— Поп, не перегни с этим самым, — закатил глаза Федченко, наблюдая, как мужик переодевается в клубе.

— Да ла-адно, — хмыкнул Поп и широко улыбнулся. — Щас устроим им цирк. Жалко, фиксы железные все сменил.

— Не жалей.

Оба они когда-то отсидели и отлично понимали, как хочется избавиться от атрибутов прошлого, начиная с железных коронок на зубах и кончая блатными наколками.

Они вошли в дорогой отель, вызвав сдержанный переполох и обеспокоенность девушек на ресепшене и охраны. Те проводили процессию внимательными взглядами. Во главе вразвалочку, вальяжно шел мужик лет пятидесяти, до боли похожий на братков из давно забытых «девяностых». Его сопровождали двое бодигардов в черном.

Не прекращая что-то говорить в трубку, мужик вошел в лифт и поднялся на второй этаж, пугая гостей отеля.

В ресторане он коротко бросил администратору:

— Попов.

Словно всем вокруг должно быть с первого взгляда ясно, о ком идет речь. Менеджер, скрывая нервозность, проводила его к зарезервированному столику. Невзрачный мужчина в деловом костюме и очках, поприветствовав Попова, тоже был обескуражен.

— Игорь Николаевич?

— Да, это я, — осклабился тот.

— Я Зельдин, поверенный господина Зелимханова.

— Ах тыж, какая цаца тут у нас, — уселся Поп за стол без приглашения и, не дав администратору упорхнуть обратно, попросил: — Красавица, принеси-ка мне коньячку хорошего и кофейку покрепче.

Та, приняв заказ и, делая знаки официантам, чтобы не подходили к столу, быстро ретировалась. Поп, с лица которого словно стерли улыбку, опираясь локтями на стол, нагнулся вплотную к Зельдину.

— Итак, Игорь Николаевич, — нервно сглотнул тот.

— Чо надо?

— Простите? — поправил мужчина очки на переносице. — Мы уже изложили суть своего предложения. Прошу ознакомиться.

Он подвинул по столу папку с документами.

— А чего мне знакомиться, дурная твоя голова, — хмыкнул Поп. — Ты бы сам ознакомился сначала, ху из кто.

— Не понял…

— А чего тут понимать, — криво усмехнулся мужик и официантку в накрахмаленной форме, которая принесла заказ. — Ай, спасибо, милая. Ух…

Он залпом выпил стопку коньяку, даже не думая размышлять над нюансами вкуса и катать его во рту, выдохнул и закусил глотком кофе.

— Так вот, — вперил он колючий взгляд в поверенного, который поежился. — Передай своему хозяину, что генеральной доверенности у меня нет.

— А… где? То есть, у кого?

— Адрес записать или так запомнишь? Фио? Да что с тобой разговаривать.

Несмотря на то, что читать не стал, Поп ловко ухватил бумаги со стола, встал и пошел прочь. Только когда он вышел, совершенно ошеломленный таким напором поверенный обнаружил пропажу.

* * *

— Дадим адвокату, пусть почитает и Зиме покажет, — по пути сказал соратнику Поп.

— Думаешь, прокатит? — засомневался Борис Федченко, сидевший за рулем.

Внутри папки был проект соглашения о передаче активов в доверительное управление на период отсутствия генерального директора, а именно Зимина.

Юристы «ТекноНовы» не даром ели свой хлеб. Они понимали, что засадить владельца в тюрьму мало. Переходный период и продажа активов дело хлопотное. Может затянуться на несколько месяцев. А пользоваться ими хотелось прямо сейчас.

— Отчего нет?

Они расшевелили муравейник, как велел им Мирослав. Надо было для затравки сообщить, что доверенности у Попа больше нет. Тогда они начнут копать, кому же Зимин передал полномочия. И, главное, когда и почему.

Чем больше неразберихи, тем лучше.

— Что там, на северах? — спросил Поп.

— Поставка по плану, — услышал он в ответ. — Менты и таможенники думали, наркота. Оказалась пустышка. Получатель не понял юмора и пострелял нашего представителя в регионе. Но не до смерти.

— Почему я узнаю все последним?!

— Не кипеши, — успокаивающе взмахнул рукой Бузин. — Я узнал, пока ты обедал. Все обошлось, а Панина сдали наконец чеченам.

— Писец котенку, — удовлетворенно засиял Поп. — Долго ссал в тапки. А что с аудиторской проверкой?

— Закончили. Можно подписывать.

Доверенность на сделку как раз была у Бори Федченко. Следовало завершить все формальности, как только вернется аудитор «Призма Групп», и успеть до очередного судебного заседания.

* * *

Ольга считала дни. Чувствуя себя значительно лучше, она все-таки решила присутствовать на слушании.

— Ну, девочка моя, так нельзя, — отговаривала ее Ануш, с которой внучка обсуждала планы. — Это нервы, это вредно для ребенка.

— Нет, пойду. Просто не могу не пойти.

Она отлично понимала, что не права, и что ее присутствие там ничего не решает, но ей было важно просто увидеть мужа и посмотреть ему в глаза.

— Тебе не надо в суд, — сказала пожилая женщина. — Проси свидание. Ты же законная жена, не видела полтора месяца мужа. Хоть на часок, но встретишься.

— А это мысль, — согласилась Ольга.

* * *

— Зимин, встать. На выход.

— Не понял, — буркнул он, не понимая, почему его вызывают на три дня раньше.

* * *

Заявление от нее, как законной жены подсудимого, одобрили почти сразу. Помог адвокат, грамотно составивший все документы. И вот спустя три дня она шла на свидание с мужем.

— Ольга Борисовна, — сказал он. — Подследственный имеет право на два краткосрочных свидания в месяц с близкими родственниками.

— Краткосрочных? — переспросила она.

— До трех часов. То есть без ночевок, если вы понимаете, о чем я, — деликатно обошел тему Бейдерман.

Ольга нахмурилась.

— Да я и не собиралась. Тюрьма не место для любви, — сказала она и повторила за ним: — Если вы понимаете, о чем я.

— Более чем.

* * *

Она готовилась тщательно, как никогда. Ни к одному свиданию ни с одним мужчиной Ольга не собиралась так долго и мучительно.

Женщина решила не брать ничего. Ни еды, ни сигарет, как советовал адвокат. Осмотр вещей и «передачек» — это унижение, которое оставит свой неприятный осадок. Ничто сегодня не должно испортить ей этот миг.

Наконец-то, впервые за полтора месяца они увидятся. Ольга ни в чем не будет его упрекать. Успеется… Главное — выйти на свободу.

— Ну, Зимин.

Она чуть не потеряла ребенка из-за переживаний. Но сегодня не скажет ни слова про свои обиды. Будет только он и она. И их нерожденная дочь.

* * *

Мирослав узнал, что пришла с посещением жена, в последний момент.

А когда увидел ее в комнате, отведенной для свиданий, то просто обомлел. Она была в том же брючном костюме, в котором «сделала» на обеде главу «Призма Групп», и который делал ее похожей на топ-менеджера. В руках кожаная папка на молнии. С виду казалось, будто не жена к нему пришла, а, к примеру, адвокат.

Зимин мысленно одобрил. Оделась так, чтобы другие мужики не пялились. Все закрыто от шеи до пят.

Ему расковали руки. Дверь закрылась. Он, потирая запястья, окликнул ее:

— Оля?

Она сделала к нему два шага и остановилась напротив.

— Не узнал, — фыркнула она. — Вечность прошла, да?

— Да.

Он крепко обнял ее, хотя сначала был порыв не делать этого. В его кожу, волосы и одежду въелся неистребимый запах тюрьмы и неволи. Ольга тоже это почувствовала это.

— Когда тебя выпустят, — сказала она, сделав акцент на «когда», и не сказав «если». — Так вот, когда это случится, я тебя отвезу к твоему отцу.

— Зачем? — улыбнулся он, пьянея от одного ее присутствия.

— В баньке попаритесь. Только не обижайся, но от тебя ужасно пахнет, — сказала она. — Может, это гормональное, и мне кажется?

— Нет, не кажется.

А от нее пахло розами и чистотой. Он начал ее целовать, утопая в ее свежести и нежности. Обхватил ей голову рукой, повернул, как надо. Волосы хотел ей распустить и раздумал. Просто наслаждался, что она рядом.

Он отстранился, глядя ей в глаза. Давно не видел. Красота — словно обухом по голове. Ничего не соображает. У Ольги распухли губы и стерлась помада. Глаза женщины сияли. Казалось, она видит только его. Зимин снова поцеловал, жадно и даже грубо.