Когда главе «ТекноНовы» доложили о том, что банкира выпускают, он решил действовать.

— Всевышний видит, я не хотел.

Это была крайняя мера, к которой теперь придется прибегнуть, чтобы объект не достался конкурентам. Шпионы доложили, что Гордиенко намерен приобрести нефтеперевалочный терминал. Сделку закроют, стоит только владельцу выйти на волю.

Глава «ТекноНовы» набрал по памяти нужный номер. Зимин еще сутки проведет в СИЗО, но живым оттуда не выйдет.

* * *

В день суда пошел по этапу один из сокамерников Зимина. Вместо него на вписку явился молодой нерусский парнишка всего двадцати лет от роду. Народ принял хорошо, статья не тяжелая — воровство. Просто имел глупость попасться. Своих не сдал — молодец. Но…

— Не нравится он мне почему-то, — сказал смотрящий, когда обсуждали новичка. — Сам не знаю, почему. Пошли маляву нашим, хочу проверить, что за человек.

Зимин, вернувшись в камеру после суда, стал собираться. Все, что с передачкой адвокат оставил, сразу раздал сокамерникам. Еда, хорошие сигареты, которые он не курил, и которые просто были тюремной валютой.

— Мне уже не понадобится, — усмехнулся он и на расспросы сказал, что выходит на волю.

— Ты так, Зима, не говори, — сказал ему смотрящий, который, как и многие сидельцы, верил в приметы. — Ничего не надо только на том свете, и ничего с собой не унесешь с этого. Так-то.

— Ладно, ладно. Молчу, — ответил Мирослав. — Но все равно поужинаем.

— Ты это… Поди сюда, поближе. Базилю передай кое-что на словах.

Упускать такую возможность вор не хотел. Когда кто-то выходил на волю, с ним обычно передавали сообщение для своих.

* * *

Легли спать. Зимин неподвижно лежал, закрыв глаза. Он все никак не мог заснуть. Нервное возбуждение не отпускало.

Все закончилось. Он до последнего не был уверен в победе. Но получилось. Все по плану, как он и хотел.

Его хотели кинуть. Ему позволили купить Белую Каменку, чтобы продавец не вздул цену. У него хотели отнять бизнес, свободу и жизнь. Теперь он их кинул. Око за око.

Адвокат сказал, что будет пересмотр дела. Зимин там будет выступать в качестве свидетеля и потерпевшего. Корпорацией «ТекноНова» уже заинтересовался следственный комитет. Хорошо. Даже если прямых улик не найдут, крови им попортят изрядно. Это вызовет колебания на фондовой бирже. Зелимханов понесет непоправимый репутационный ущерб. Ему, как и Зимину, тоже припомнят все темные дела в девяностых.

А завтра…

Завтра — воля.

Мирослав когда-то давно, совсем в другой жизни учил в школе стихи. «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Он тогда не понимал. Дошло только тогда, когда первый раз угодил за решетку.

Воля — это свобода перемещаться и делать, что хочется, без надзора круглые сутки. А покой… Покой — это просто состояние души. Для него покой, как он теперь понял — это друзья и семья. Верные соратники, батя, с которым он наконец помирился, жена и еще не рожденный ребенок. Только это важно. Остальное не имеет значения.

Зимин так задумался, что не обратил внимание на хождения по камере. Кто-то пошел к параше. Раздалось журчание, потом шаги обратно. Он приоткрыл глаза. В свете фонаря через зарешеченное окно было видно тощий силуэт новичка. Тот сделал шаг к «спящему» Зимину.

«Заказали?» — мелькнула мысль на периферии сознания.

Он с трудом сохранял неподвижность, понимая, что сейчас будет. Хотелось вскочить, но он тянул. В последний момент, когда парень взмахнул рукой в смертельном ударе, Мирослав подставил блок. Руку словно обожгло огнем. Он вскрикнул. Лезвие прошло насквозь.

Парень отскочил. Заключенные вскочили. Кто-то схватил под локти новенького. Другие начали стучать в двери.

Зимин сел и выдернул из руки заточку. Из предплечья потекла кровь. Черт! Два крохотных отверстия, как от шила. Если бы ему попали в легкое или печень, он бы тихо умер в своей постели, так и не проснувшись. Утром по время побудки нашли бы его хладный труп.

— Начальник! Убивают!!! — застучал кто-то в двери.

Окошко приоткрылось, и заглянул охранник. Закрылось, и в коридоре тоже началась беготня.

* * *

— Ты, сучонок, на кого руку поднял? — спросил парнишку смотрящий. — Это человек Базиля. Что смотришь?

Тот зыркнул глазами исподлобья и сплюнул на пол, за что тут же получил по щам.

— Спрашиваю последний раз, кто послал? — отвесил еще одну затрещину мужик. — Не ответишь — менты тобой займутся.

Окончить допрос не вышло. В камеру влетели охранники — усиленный наряд. Всех заключенных построили у стены с поднятыми руками. Зимина осмотрели и вывели из камеры. Парня, который на него покушался, скрутили и тоже увели, но далеко не так бережно.

* * *

Утром произошло сразу несколько взаимосвязанных событий.

Служба собственной безопасности накануне поставила на прослушку кабинет и телефон Пахомова — свояка Зелимханова. Долго ждать не пришлось — в тот же вечер он переговорил с главой корпорации. Обсуждали банкира Мирослава Зимина, который не должен был выйти из СИЗО.

Утром к Пахомову нагрянули с обыском и начали изымать документы. Его самого задержали на проходной, когда он приехал на работу.

Одновременно прокурор выдал санкцию на обыск в офисе «ТекноНовы» и арест Зелимханова, который подозревался в организации преступного сообщества и заказном убийстве.

Парня, который пытался убить Зимина, тоже быстро раскололи. Стоило ему узнать, что заказчик задержан, как он начал давать показания и пошел на сделку со следствием.

* * *

Ольге до последнего не сообщали, что случилось с мужем в СИЗО. Но к полудню скрывать стало невозможно. Попов сказал, начав со своего коронного:

— Ты только, девонька, не волнуйся…

У нее тут же душа ушла в пятки. С этого обычно начинали, когда происходило что-то ужасное. Так и оказалось.

— Ночью на Мирослава покушались.

Она, не дослушав, упала на колени. Ноги просто подкосились. Она знала, знала!!! Его попытаются устранить до того, как он выйдет на свободу.

— Ольга Борис-на… Надя, да сделайте же что-нибудь…

Надежда звала охрану, просила нашатырь. Ольга очнулась от резкого запаха под носом. Дробышева помогла ей встать.

— Да живой он, живой. Чего ему, чертяке, сделается, — неловко сказал зам мужа. — Скоро выйдет. Но не сейчас. Надо пообедать, штоле. Тут кафе есть рядом.

Друзья мужа тоже встречали. Подъехал Зимин-старший. Все пошли перекусить, но у Ольги просто кусок в горло не лез. Она за компанию сделала заказ. Сидела за столом, делала вид, что в порядке, и думала.

«Он жив!» Жив! Жив, жив…

Он. Жив.

* * *

Зимин в это время находился в тюремной больнице. Ему вкололи обезболивающее, антибиотики и обработали колотую рану. Был поврежден сосуд, пришлось шить. Еще один шрам на его шкуре. Ольга будет переживать.

— Я здесь не останусь, — решил он, когда ему хотели продлить пребывание в исправительном учреждении. — Как хотите, а я домой. И так опоздал.

Он должен был выйти в полдень, а время уже под вечер.

— Не забудьте о противостолбнячной сыворотке, — напоследок напомнил доктор. — Лезвие было грязным, неизвестно, что на нем было.

— Хорошо. Не забуду.

Будет жаль умереть от болячки, столько до этого пережив.

Получив личные вещи, он расписался. Пиджак, слегка пахнущий нафталином, накинул на плечи. Рука была перебинтована. Он так и вышел к Ольге и друзьям, которые его уже ждали.

* * *

Его все хотели обнять и похлопать по плечам.

— Хорош! Рука, — сказал он мужикам.

И только жене позволил обнять себя, повиснув на шее. Ольга плакала от счастья. На щеках влажные дорожки. Ну, вот. И он весь в слезах.

— Слав!

— Ну, ты чего, — ощутил он неловкость, что все на публике. — Все в порядке.

— Я так испугалась. Слав, я тебя убью! — отпустила она его наконец. — Сплошной стресс. На день нельзя тебя оставить, чтобы что-то не случилось. Что с рукой? Ну-ка, покажи.

Ей надо было знать, чтобы успокоиться.

— Потом, — отрицательно мотнул он головой. — Вечером мой доктор приедет для осмотра и перевязки, вдоволь насмотришься.

— Ты уверен? — сомневаясь, спросила она. — Он в прошлый раз сказал, что больше не будет тебя зашивать.

— Мало ли что он там сказал, — проворчал Зимин, обнимая ее здоровой рукой. — Я ему деньги плачу.

— Не все же измеряется деньгами.

— Не все, — согласился он и поцеловал ее.

При всех, всерьез, как давным-давно хотел. Поцелуй был с соленым привкусом слез. Ольга сдавленно застонала и вцепилась в лацканы его пиджака. Он отпустил. Да, вот такой он хотел ее видеть. Не заплаканной и взволнованной, а зацелованной до распухших губ и счастливых глаз.

— Слав. Я так скучала.

— Я тоже, — снова обнял он ее.

* * *

Они снова пошли в то самое кафе. Мирослав хотел нормального кофе и есть. Нет, не так. Жрать! Из-за суматохи ночью его так и не покормили. Да и казенные харчи весьма сомнительное удовольствие. Ольга смотрела, как муж обедает, и понимала, что ему не так уж плохо. Это немного успокаивало.

Муж достал из барсетки свой смартфон, окончательно разрядившийся и сдохший. Ольга дернулась, достала из сумочки тонкий розовый «пауэрбэнк» для подзарядки.

— Не надо, — усмехнулся Зимин.

— Мирослав Иваныч, пожалуйте, — хитро улыбаясь, протянул ему зам точно такой же смартфон.

Зимин вытащил симкарты и переставил местами. Врубил. Окей! Все работает. Остальные за столом с интересом наблюдали за его манипуляциями.

— Слав, я чего-то не понимаю? — спросила Ольга.