Вызвав на дом доктора, Ольга пошла в душ. Под жужжание фена и электрической зубной щетки она размышляла, что теперь будет.

* * *

Мирослав приходил в себя три дня. Сначала было плохо, потом легче. Доктор прокапал и сменил антибиотик.

Он просил привозить работу на дом и порывался ехать то в банк, то в полицию для дачи показаний. Ольга не давала.

— Слав! Я лягу рядом и буду тебя караулить, чтобы не сбежал, — пригрозила она однажды.

У нее до сих пор свежо было в памяти, как она полдня меняла ему холодные компрессы на лбу и обтирала с ног до головы спиртом, чтобы снизить температуру.

— Оль, да ладно тебе…

— Слав, — серьезно посмотрела она на него. — Я опять буду волноваться. Как бы не получилось, что ты за мной ухаживать будешь. Вдруг в больницу опять лягу? Ты же этого не хочешь?

— Все было так серьезно? — спросил он.

— Да не то слово.

Она не хотела его волновать, так что обошлась без подробностей, но он понял. Эти скупые слова отрезвили его и подействовали намного сильнее, чем нытье. Зимин подвинулся на середину кровати, притянул ее к себе и заставил лечь рядом.

— Я ведь ради тебя стараюсь, — сказал наконец он, рассеянно поглаживая ей живот. — Ради нашей с тобой безопасности. Надо эту историю заканчивать.

— Что ты предлагаешь? — перевернулась она набок и посмотрела ему в глаза.

— Сажать, Оль, — улыбнулся он, и у нее холодок пробежал по спине. — Надоел он мне. Кстати, ты на моей руке лежишь.

— Ой!

Ольга так задумалась, что устроилась на его больной руке, а он и слова не сказал, терпел. Она села рядом с ним и взяла за руку. Муж прикрыл глаза и скоро заснул.

* * *

Ольга позвонила свекру и попросила приехать.

— Иван Петрович, вы же знаете своего сына. Ага. Не хочет лечиться ни в какую. Поговорите с ним по-мужски, я уже устала, — сказала она. — Ну, жду вас завтра.

* * *

Зимин, кстати, на четвертый день оклемался и встретил отца в нормальном состоянии. Так что зря она паниковала.

— Славка.

— Батя, — обнял его сын.

Снова помирились? Ольга смотрела на них и очень на это надеялась. Она кашлянула, чтобы мужчины обратили на нее внимание, и сказала:

— Обед стынет. Разувайтесь, проходите.

Что мужикам надо? А надо им мясо. Нет, не так. МЯСО. Ольга вполне осознавала, что в последнее время разленилась, игнорируя домашние обязанности. Убиралась приходящая домработница, а еду приносила доставка. С собакой гулять больше не требовалось. Но ради Зимина-старшего она снова встала у плиты и приготовила им по огромному стейку. На гарнир — простой салат.

— Общайтесь, мальчики, а я пошла.

Зимин замер на мгновение.

— Куда?

— В салон красоты, — улыбнулась она. — А ты думал куда? Кофе сам сваришь.

— В смысле, зачем, — добавил он. — Ты и так красивая.

К счастью, его не заподозришь в нежелании тратиться на маникюр и косметолога.

— Ты же сказал, что мы завтра едем на конюшню к Глории.

Она наконец куда-то выберется, кроме дома и больниц. Пора уже. Хватит.

* * *

Руслан Зелимханов, выйдя на свободу, узнал, что танкер в прямом и переносном смысле уплывает у него из-под носа. Ильхан переметнулся и решил продать судно его конкуренту — Гордиенко из «Призма Групп». Тому самому, который перехватил нефтеперевалочный терминал.

Зелимханов даже заподозрил, что все это было отлично срежиссированной, давно спланированной операцией. Ему казалось, что с ним поступили точно так же, как он в свое время с Зиминым.

— Сынок, у нас в компании завелся шпион, — сказал он в приватной беседе наследнику. — Кто-то с самого начала знал, что мы интересовались Белой Каменкой и позволили Зимину купить ее. Они хотели, чтобы мы сделали всю грязную работу за них, а потом выкупили у него терминал.

— Я тоже так думаю, — ответил сын. — Что будешь делать?

— С этим уже ничего не поделаешь, — с сожалением, наступив на горло собственной гордости, ответил Зелимханов. — Слишком влиятельное семейство и крупная компания. Но от Ибрагимова я не ожидал такого предательства. Он же обещал продать танкер мне.

— Пап, зачем теперь тебе танкер? — усмехнулся его умный не по годам сын. — Без нефтеперевалочной базы он бесполезен.

Эх, мальчишка. Родился в Москве, обрусел, не знает элементарных вещей.

— Как ты не понимаешь? — хлопнул по столу Зелимханов. — Это дело чести. Он дал слово, но не сдержал его. Хотя бы с ним разобраться надо, иначе над нами все смеяться будут.

У Руслана были друзья, бывшие криминальные авторитеты, а ныне бизнесмены всех мастей. Люди важные. Они просто не поймут, если он спустит с рук татарину такой обман.

* * *

Ольга наслаждалась легким массажем лица, пока ей делали сдержанный маникюр. Благослови господь тех, кто придумал гель-лампы. Хоть запаха лака нет. Иначе ходить ей до самых родов с ненакрашенными ногтями.

Потом — маска для волос.

— Нет, кончики не стричь, — остановила она руку куафюра с ножницами. — Пусть растут. Примета.

— А, ну да, — убрал он инструменты. — Тогда просто попитать и уложить.

— Ага…

Попитать и уложить. Отчего-то эта фраза ее зацепила, повторяясь в голове, пока женщина поднималась обратно на лифте. Она как лесная ведьма. Накормила, напоила, осталось только уложить дорогих гостей. Зимина-старшего в гостевой спальне, а мужа в своей, чтобы даже не думал сегодня поехать на работу. Пусть до понедельника еще денька три побудет дома.

Накануне она все-таки посмотрела процесс перевязки от начала до конца и поняла, что там не просто царапина, как уверял ее Зимин, а сквозная рана, хоть и небольшая. Хорошо, сосуды не задеты. Так что нетушки. Лечиться!

— Ау! — окликнула она. — Ну как вы там?

— Оль, быстро ты, — ответил муж. — Думал, придешь через два часа.

— Наелись? — спросила она.

— Да, — сказал за них обоих свекор. — Ну, я поеду. Воспитательную беседу провел, долг свой перед Родиной выполнил.

Ей показалось, что муж при этих словах сделал колоссальное усилие, чтобы не засмеяться.

— Погодите! Я думала, вы с ночевкой. Гостевую спальню я еще вчера подготовила.

— Да у меня там собака и кот. Как они без меня, — отрицательно мотнул он головой. — Лучше уж вы приезжайте на той неделе. Слав!

— А.

— Твои мордовороты меня от кого охраняют? — спросил отец.

— Надеюсь, ни от кого. Так, на всякий случай, — ответил Мирослав. — Бать, ты бы в Мытищи на старую квартиру переехал пока. Так безопаснее. Да и зима скоро.

Свекор по этим полунамекам решил, что сын опять вляпался в какие-то криминальные разборки, и натянуто сказал:

— Я подумаю.

* * *

А потом они отправились на ипподром, где уже не было следов пожара. Все на своих местах, только Зевса больше нет.

Ольга не стала особо наряжаться. Не на деловой обед или скачки идут. Просто едут проведать кобылу.

Обычный сарафан в бохо-стиле, слегка балахонистый и скрадывающий живот. Сандаловые и можжевеловые бусы, источающий еле слышный аромат — вместо духов, которые она сейчас не могла использовать. Волосы — в простую косу. Косметики никакой, только бесцветный блеск, который тут же поцелуем стер с ее губ Зимин, наблюдающий, как она собирается.

— На студентку похожа, — сказал вдруг он.

— Это комплимент? — опустила она глаза и прикусила губу.

— Вроде того.

Он не выдержал и снова поцеловал ее. Потом одевались — он в элегантное черое пальто, которое только потому годилось, что рукава были широкие и не мешали просунуть руку в бинтах. Она — в свое кашемировое «кокон». И руки мужа перед тем, как отпустить и выйти за порог — тоже кокон, где она в полной безопасности.

— Идем? — спрашивает она, оттягивая мгновение расставания.

— Идем.

* * *

Ольгу слегка замутило от разнообразных запахов, присущих конюшне — дегтя, запаха самих животных, соломы, пота… Она прижала к лицу носовой платок, и стало легче.

— Ты в порядке? — спросил Зимин. — Может, выйдем на свежий воздух?

— Нет, уже все.

Тошнота накатила внезапно и так же быстро отступила. Они подошли к просторному деннику, где располагалась Глория. Шкура ее лоснилась. Гриву кто-то, наверное, конюх заплел в косы. Лошадь раздула ноздри и заржала, узнав владельца.

— Привет, моя хорошая.

Зимин протянул ей на руке кусочек яблока, потом морковку. Она деликатно взяла гостинец и захрустела.

Ольга присмотрелась. Вороная красавица была совсем не похожа на будущую мать.

— Слав, а она точно беременная?

— Жеребая, — поправил он. — Точно, сто процентов. Просто пока не сильно заметно. Ждать еще почти восемь месяцев. Появится позже, чем наша дочь.

— Ах да.

Она и забыла, что у лошадей все происходит намного дольше, чем у людей. Удивительно, что пожар и испуг никак не повлиял на жеребенка. Все в порядке.

— Слав, можно?

Ольга осторожно погладила Глорию. Та посмотрела на нее невероятно красивыми глазами с длиннющими ресницами, вздохнула, и у Ольги по лицу побежали горячие слезы.

— Ты чего плачешь? — удивился Зимин.

— Не знаю. Слав, пойдем. Мне так неловко, — сказала она, вытирая лицо.

Это просто какой-то невероятный сгусток тепла и любви. Она не знала, что так может быть.

— Да нормально все.

И он снова ее поцеловал.

Глава 36

— Кстати, вот, держи, — вспомнил вдруг Зимин, когда они вернулись с ипподрома домой и остановились на подземной парковке.

Он достал из «бардачка» в машине пластиковый пакет с застежкой, в котором лежало жемчужное ожерелье, которое стащили при обыске. Ольга взяла. Осторожно, двумя пальцами. Почему-то уже не было ощущения счастья от подарка. Этой вещи касались чужие, алчные руки.