— Слав! К смокингу бабочка, — улыбнулась она, окончательно его прощая.

* * *

Уже стемнело.

Прием проходил в Усадьбе Пашкова, специально арендованной для мероприятия «Призма Групп». На фоне иссиня-черного неба ярко горели окна, фонари на фасаде старинного здания и огромные сияющие буквы «PRISMA» у входа.

От входа в особняк, обрамленного колоннами, шла длинная лестница, по которой поднимались пышно наряженные гости.

— Ого! Вот это размах, — поразилась Ольга, опустив стекло и осторожно выглядывая из окна белого лимузина.

Движение было ужасно медленным. Машины представительского класса, проезжая мимо входа, ненадолго останавливались, и из них на красную ковровую дорожку выходили одетые в шикарные вечерние платья и костюмы люди. Сверкали фотовспышки. Вдалеке слышалась классическая музыка, и Ольга ничуть не сомневалась, что играл приглашенный на мероприятие живой оркестр.

Наконец настала их очередь. Лимузин остановился. Нанятый водитель в кителе, фуражке и белых перчатках открыл заднюю дверцу и помог Ольге выбраться наружу. Зимин обошел с другой стороны и сразу взял Ольгу под руку.

Защелкали камеры. На них сразу нацелились десятки объективов приглашенных светских хроникеров. Среди них Ольга узнала штатного фотографа «Светской жизни», который отвечал за ее фотосессию, и приветливо кивнула ему. Он удивился и даже на миг убрал камеру от лица. Потом снова сосредоточился и застрекотал.

— Идем? — спросил муж.

— Идем, — подарила она ему улыбку.

Он отпустил. Его ладонь скользнула с ее локтя на запястье. Они на миг развернулись, встав лицом к лицу. Ольга прошептала:

— Прости.

Их пальцы переплелись. Зимин ответил:

— Ты тоже. Я не подумал.

Он другой рукой осторожно тронул ее живот, и женщина поняла, о чем, вернее о ком он забыл. Зимин еще только привыкал к роли будущего отца. Ладно. Ему нужно время.

— Идем, — повторила она.

Они пошли, стараясь попадать шагами в такт. Муж подстраивался, помня, что она на каблуках.

Поворот. Новый ракурс, снова фотовспышки. Репортеры не могли упустить шанса запечатлеть такую красивую пару.

Оба высокие. Женщина — смуглая, яркая, в тяжелом бархатном платье в пол, с накинутым на обнаженные плечи золотистым шелковым палантином, кисти которого почти касались пола, как крылья птицы. Волосы забраны наверх в высокой прическе, демонстрируя массивные золотые серьги. При ходьбе из-под юбок сверкают золотые туфли. Мужчина рядом под стать ей — элегантный, атлетически сложенный, в смокинге, — смутно напоминал какого-то киноактера.

Не все сразу поняли, что это банкир и его супруга. Причем, судя по тому, что кое-кто из прессы начал названивать по телефону, они были в курсе новостей. На Зимина сегодня покушались! Новость дня.

— Ты специально это затеял? — тихо спросила Ольга, пока они с мужем шли к лестнице. — Чтобы вызвать общественный резонанс?

— Да, — честно ответил он. — Такой шанс. Да и вообще…

— Что? — искоса посмотрела она, подобрав одной рукой подол и ступив на длинную лестницу.

— Раньше мне было заказано на такие мероприятия, — так же прямо ответил он.

— А-а… Поняла.

Зимин был в другой весовой категории, если применять к бизнесу спортивную терминологию. На такие светские рауты приглашалась элита, к которой он не относился. Пока. Это дело времени, и он это знал.

Однако Ольга легко и непринужденно, почти случайно получила возможность войти в этот закрытый клуб «не для всех».

— Все еще впереди, — пошутила она.

До конца лестницы они шли молча. Сверху их сразу же взяли в оборот организаторы. Жена Гордиенко встречала с мужем гостей. Мужчины как равные пожали друг другу руки, женщины расцеловались. Ольге было смешно и одновременно грустно. Они не были с Натальей близки, однако вынуждены изображать на публике дружбу просто потому, что у их мужей общие деловые интересы.

— Что-то не так, Ольга Борисовна? — проницательно посмотрела на нее хозяйка мероприятия.

— Просто… Наталья Иосифовна, только никому не говорите, — понизила голос Ольга. — Поцелуи воздуха у щек это так смешно.

Жена Гордиенко вдруг рассмеялась. Мужчины, улыбаясь, оглянулись на них.

— Ох, Ольга, могу я так вас называть?

— Разумеется.

— Это просто глоток свежего воздуха, — сказала Наталья Гордиенко. — Думаю, аукцион сегодня пройдет интересно. Проводить вас не могу, надо встречать гостей, но мы потом еще поболтаем.

— Хорошо.

Они с Зиминым отошли к стенду «PRISMA» и сфотографировались с другими гостями. Ольга с удивлением узнала среди них Ибрагимова. Она не знала, что он тоже приглашен. Хотя чему удивляться? Он деловой партнер Станислава Гордиенко. Но… На него сегодня покушались, но он тоже явился на прием.

— Ильхан, — немного напряженно сказал Зимин, тоже заметив олигарха.

— Мирослав. Ольга, — посмотрел он на нее, и взгляд его смягчился.

— Добрый вечер, — сухо сказала она.

— Вы простыли? — заметил он, что она говорит с легкой хрипотцой.

И в очередной раз поразился ее красоте, которая только расцветала.

— Нет, сорвала голос, — ответила она, заметив его взгляд. Ничего не поменялось. Плохо. — Слав, мы идем?

— Идем.

Это не было скрытым вызовом или показным равнодушием. Она просто хотела развести мужчин в разные стороны.

* * *

К ним подошла охрана, которая поднялась по боковой лестнице. Телохранителей специально попросили не портить фотосессию и присоединиться позже.

— Заходим, — сказал Зимин и добавил. — Не отсвечивайте там.

Он не думал, что на него будет реальное покушение. Просто пообщаются с нужными людьми, попробуют закуски, послушают музыку и сделают кассу на аукционе, ради которого, собственно, все и затевалось.

Ольга спустила палантин с плеч на локти. Мирослав обнял ее. Пара опять невольно попала в объективы камер.

— Что будешь? — остановил он жестом официанта с подносом.

— Ничего, — посмотрела она. — Слав, ты же понимаешь, что это разовое мероприятие. Я не планирую заниматься благотворительностью, как Гордиенко или Изабелла.

И зачем она только ее упомянула. Сразу стало тошно на душе. Ее биологическая бабушка сейчас на принудительном лечении. Скорее всего, так и останется в психоневрологическом до конца ее дней. Иногда Ольга думала об этом. У каждого свои демоны.

— Оль, не зарекайся, — ответил он, касаясь ее плеч, и по коже у Ольги пробежали мурашки. — Чем-то ведь надо заниматься?

— Работать буду, — сама в этом сомневаясь, ответила она. — Как только выйду из декрета.

— Ты же сама понимаешь, что без связей шансы на трудоустройство минимальные, — парировал Зимин. — Или давай ко мне в экономический отдел, как я хотел.

— Нет уж!

Мирослав внимательно на нее посмотрел. Хорохорится. Но правда жизни такова, что ей одной не выжить. Когда Ольга выйдет из декрета, ей будет уже за сорок. После такого долгого простоя мало кто из работодателей согласится взять ее. Он предлагает ей разумный вариант, а она упирается.

— Зря упрямишься.

— Стану внештатником в «Светской жизни», — пригрозила она, невзначай скинув его руку.

— Ну, попробуй, — улыбнулся он.

Насчет главреда журнала Климкина он не опасался. Этот колобок был честным мужиком и на чужих баб не смотрел. Пожалуй, неплохая мысль. Может, Ольга узнает лучше светскую жизнь столицы и заведет полезные знакомства.

Ольга помолчала, а потом сказала ему:

— Знаешь, за что я тебя люблю?

— Ну.

— Ты говоришь правду, даже если она мне неприятна.

Это действительно было так. Порой это здорово отрезвляло, спуская с небес на землю. Но он хотя бы не пел сладко в уши то, что ей хотелось услышать, как обычно делали другие мужчины.

* * *

Зимина узнавали. С ним здоровались, осведомляясь о покушении. Ему симпатизировали. С ним стремились завести знакомство. Ольга смотрела на этот срежиссированный мужем спектакль и понимала, какую цель он преследовал.

Взяв с подноса проходящего мимо официанта бокал с водой, она пригубила, особо не вмешиваясь в беседу. Позже к ней присоединилась Наталья Гордиенко, которой не терпелось пообщаться с новой знакомой. В итоге они договорились снова пообедать через пару дней, сразу после поездки в подшефный интернат для детей с ограниченными возможностями.

— Наталья, когда это будет?

— Завтра, — ответила хозяйка приема. — Привезем необходимые вещи, заказанные подшефными, и пообщаемся с детьми. Возможно, вы станете спонсором для кого-то из них, если потребуется сложное дорогостоящее лечение.

— Это к моему мужу, — ответила Ольга. — Дадите, он все подпишет.

— Отлично! — воодушевилась Гордиенко.

* * *

Наталья Иосифовна не сказала, что поездка — это последняя проверка. Так она обычно выясняла, что за женщины у деловых партнеров ее мужа. Неважно, кто — подруги, жены или дочери.

Некоторые брезговали больными детьми, ограничиваясь внушительным чеком, или ехали, но не желали участвовать в финальной фотосессии. Все люди разные.

Завтра все станет ясно. Будут они друзьями или нет.

* * *

Наконец пришло время для благотворительного аукциона, ради которого все, собственно, и затевалось. Всем раздали круглые номера на резинках. Ольга закрепила один на запястье у мужа, а себе не стала.

— Лот номер девять, жемчужное колье «микимото» со вставками из белого золота и бриллиантов! — наконец объявил распорядитель. — Попрошу хозяйку колье подняться и продемонстрировать его.

— Ой, — удивилась Ольга. — Меня никто не предупредил.

До этого продали несколько статуэток и картин, но никого не требовали подняться. Ольга стала пробираться к подиуму с пюпитром. На полпути ее перехватила Гордиенко и сказала: