— Как ты? — коротко бросил он.

— Нормально, — прислушиваясь к себе, ответила Ольга. — Вроде. Не знаю! — вдруг в отчаянии крикнула она. — Слав, я ничего не знаю…

— Ну-ну, ничего, малыш. Все хорошо.

Муж помог ей встать, поддержав под локоть, и обнял. Ребенок внутри опять изо всех сил пнул ее, и Ольга сдавленно охнула.

— Что?

— Толкается, — смутилась она. — Вот, сам потрогай.

И правда. Через трикотажное платье изредка раздавались тычки, как из трюма. Зимин погладил живот и сказал:

— Так. До больницы маму не пугать, хорошо?

Хорошо. Ребенок послушался и перестал, словно все понимал. Мистика какая-то. Ольга удивленно уставилась на руку мужа:

— Слав, как ты это делаешь?

— Собирайся, поехали, — сказал он. — Надо успеть до пробок.

Они уже вышли на площадку, когда Ольга, спохватившись, напомнила:

— Слав! Экстренная сумка!

Он вернулся, взял ее баул и пошел с ней к лифту.

* * *

Ольга с мужем ехали на заднем сиденье. Машину вел Брилев.

— Так, ускоряйся, — велел Зимин, когда она снова застонала и сжала его руку, так что ногти впились в кожу. — Сейчас развилка забьется, и будем стоять час.

— Ваня! Не смей, — тут же отозвалась Ольга. — Веди по правилам. Я не хочу попасть в аварию.

— Да, Ольга Борисовна, — ответил телохранитель.

Он имел сертификат по экстремальному вождению, но все равно считал решение хозяйки более правильным. Брилев подумал, что надо было еще пройти курсы по оказанию первой медицинской помощи. Причем не те, которые обычно при травмах, это он и так умел. Надо знать как раз на такой случай, как принимать роды. Ему тоже было страшно, хоть ребенок и не его. Было в этом что-то мистическое, за гранью понимания.

— О-ох… — снова застонала Ольга. — Слав, засекай интервал между схватками.

— Где?

— Нигде!!! В ежедневнике, в смартфоне.

У него таких следящий приложений отродясь не стояло, так что Зимин начал набирать в СМС, поглядывая на часы. Даже напоминать не надо, рука Ольги сжимала до синяков — он отмечал. Потом случайно нажал куда-то не туда.

— Черт.

— Что случилось? — спросила Ольга, отвлекаясь от правильного дыхания.

— Ничего.

Он отправил Попу. Тот перезвонил почти сразу же, и Мирослав ответил, поглядывая на Ольгу, по лицу которой катились капли пота.

— Кондей включи, — велел он водителю.

— Зима, что ты мне только что прислал? — с интересом спросил заместитель.

— Извини, не туда. Поп, у меня жена рожает, не до того.

— А не рановато? — удивился тот.

— Есть такое. Сегодня меня не жди в банке.

Они почти, почти добрались до развилки, едва не проскочили — и тут же намертво встали. В их и соседнем потоке машины стояли вплотную. Все. Пробка. Эскорт-машины с охраной тоже застряли.

— Слав, что будем делать? — выглянула Ольга в окно. — Я не дотерплю.

— Так, тихо, — снова положил он ей свою большую ладонь на живот. — Отставить панику. Дыши, как учили.

— Дышу.

Стараясь успокоиться, она ждала, пока их машина проедет. Иван Брилев подумал, все взвесил и сказал:

— Там на встречке милицейская машина, — указал он. — Надо к ним подойти, поедем обратно с ними. И с мигалкой. Там поток не такой плотный, может, и проскочим. И в круговую.

Мирослав выбрался из машины, причем соседняя едва не снесла ему открытую дверь. Обойдя прямо по проезжей части, он направился к гайцам и объяснил ситуацию. Те отнеслись с пониманием. Он вернулся, взял из багажника сумку, открыл с другой стороны дверь и помог жене выбраться с пассажирского сиденья.

— Идем.

* * *

— О… Боже… Чтоб я еще раз!!! Да никогда!!! Зимин!!! Я тебя убью!!!

— Мамочка, тужьтесь, не бузите, — скомандовала старая, опытная акушерка. — Считайте между схватками.

— О-о… Да больно же. Дайте мне какую-нибудь анестезию.

— Нельзя пока. Может, вообще без эпидуральной обойдемся, — сказал гинеколог, заглядывая в палату и наблюдая. — Раскрытие есть?

— Пока нет.

— Ладно, двигайтесь дальше. Может даже походить немного.

Акушерка объяснила, что для родовой деятельности полезнее не лежать пластом, а чуть-чуть походить и постоять. И это, мама мия, длилось уже больше часа.

Зимин, наверное, уже извелся в приемном покое. Ольга попросила через санитарку передать, чтобы не ждал, шел обедать. Дело это нескорое.

Она бы ни за что не пустила его в палату, как сейчас диктуют новые веяния. При мужике не расслабишься. Даже доктор не та приятная женщина, что ее вела, а какой-то незнакомый мужик — Игорь Велерьевич, как он представился. И бригада не ее, и палата. И даже больница.

— О-о…

— Дышите!

— Дышу!

* * *

Долгожданная дочь появилась на свет через пять часов, причем естественным путем. Доктор сказал, что Ольга создана для материнства, странно, что ребенок первый. С анамнезом был особо не знаком, копию карты читал в процессе, пока шли роды.

— Господи, какая большая, — не поверила Ольга, когда ей после взвешивания показали ребенка.

Как она вообще помещалась внутри, непонятно. Два девятьсот, для восьми месяцев просто богатырша. Волосы на голове: темный пушок. Ольга уставилась на детскую макушку и чуть не расплакалась.

Дочка причмокнула губами. Смотрит в никуда бледно-голубыми глазами, потом начинает энергично вертеться в пеленках, извиваться и что-то искать.

— Что она хочет? — недоумевающее спросила Ольга у акушерки.

— Кушать.

О… Боже… Мой.

* * *

— Мамочки, время кормления, — услышала она голос медсестры, появившейся в дверях.

Зимину на другой день показали ребенка через окно.

Внизу собрались все. Свекор Иван Петрович. Юрист зачем-то прикатил. Бузин и Федченко — лучшие друзья и сотрудники мужа. Попов и Калаш с Надеждой. Та помахала и, указав на свой живот, подняла два пальца. Через два месяца рожать, поняла Ольга.

Рядом стояли Багратуни. Дед махал огромным букетом. Ануш едва удерживала на поводке собачку. Мужчину рядом Ольга сначала не узнала, а потом поняла, что это банкир Айваз — ее двоюродный брат.

Зимин был, кажется, немного навеселе. Калаш его подхватил, когда он пошатнулся. Ольга не выдержала и показала ему кулак. Вот так всегда! Женщины мучаются, продолжая род людской, а мужчины нажираются. Хотя нет, это она, конечно, преувеличивает. Сегодня он имел полное моральное право. Нервы же.

* * *

Через десять дней их выписали.

Ольгу долго продержали, потому что в анамнезе была преэклампсия. Возраст, первые преждевременные роды, в анамнезе спаечный процесс. Кроме того, раньше она у этого врача не наблюдалась.

Зимин прикатил на машине с розовыми ленточками и игрушками на капоте. Он оглушительно сигналил, пока не вышел недовольный охранник.

Ольгу провожали как особу царской крови.

Еще бы! Как ей сказала старшая медсестра, ее муж обещал обновить оборудование в их отделении.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответил он и посмотрел на розовый «конверт» в ее руках. — Кто там у нас? Ну-ка, покажи.

— Вот. Антонина Мирославовна Зимина, — познакомила она дочь с отцом, откинув край «конверта».

Он тронул пухлую щечку. Дочка сладко спала, но Ольге сказали, что это нормально. В первые дни младенцы в основном спят и едят. Вот потом станет тяжелее. Особенно когда Нина — а она уже мысленно ее так называла, — начнет ползать и всюду лезть. Или ночами не спать.

Свекор подошел к ним и тоже полюбовался на свое продолжение. Внучка же.

— Наша порода, — довольно сказал он. — Глаза голубые?

— Голубые, — ответила Ольга и добавила, чтобы не обнадеживать: — Но они у многих детей такие, позже могут потемнеть.

Она все-таки учила биологию в школе и не могла не знать, что дочь, скорее всего, унаследует ее черты.

Подошли Багратуни, тоже начали умиляться. И, разумеется, они уверяли, что это их порода. Ольга вежливо улыбалась.

— Едем домой, — почувствовав, что все затянулось, сказал Зимин.

ЭПИЛОГ

И понеслись суровые будни молодых родителей. В одной из гостевых спален, пока Ольги не было, организовали детскую. Она приехала и обомлела:

— Слав! Как ты успел за десять дней?

Она верила в приметы и купила только кроватку и приданое на первое время. А тут целая комната для малыша! Бело-розовая, словно зефирка, с игрушками, пеленальным столиком и манежем. Видно, что дизайнер приложил свою руку. А еще кругом «защита» для малышни — запоры на окнах и дверцах шкафчиков, нашлепки на углах мебели.

— Нравится? — спросил он.

— Очень.

Дочка проснулась и издала требовательный вопль. Пора кормить? Ольга метнулась обратно в гостиную, где Ануш укачивала правнучку.

— А что мы хотим? — спросила она. — Пеленать или есть?

* * *

Маленькая Нина требовала внимания. И отныне все крутилось вокруг нее. Ольга не хотела брать няню, почему-то все внутри протестовало против того, чтобы поручить девочку посторонней наемной женщине, пусть даже с опытом работы. Хотя Ануш обещала выписать дальнюю родственницу к лету, чтобы помогала.

Было в этом что-то животное, до крайности примитивное. Это. Ее. Ребенок. Ее плоть и кровь. Ее — и мужа. Дочь казалась совершенством. Наверное, для других это был самый обычный младенец, но не для нее.

На третьем месяце у Ольги внезапно пропало молоко. Пришлось перевести дочку на смеси. Начались колики. Нина перепутала день с ночью, устраивая по ночам концерты. Приходилось часами укачивать и ходить с ней туда-сюда.