— Вы понимаете, что на свидании будет присутствовать не только лечащий врач, но и санитары? — спросили его. — Если вы попытаетесь причинить вред гостю, то вас снова изолируют.

— Я… я не буду.

Не надо снова в карцер. Только не это!

— Хорошо.

Дверь открылась, и в комнату вошла женщина.

Он узнал бы ее из тысячи. Имя ее помнил. Такого лица и волос не было ни у кого. Даже спустя годы он все еще вспомнил эту девчонку, но не ощутил привычного волнения. Препараты отупляли. Кроме того, ему нравилась беспомощность. Только это его возбуждало. Он долго не хотел ее отпускать. Если бы не давление ее семьи, оставил бы себе навсегда эту игрушку.

— Ольга?

— Папа! Ты меня вспомнил?! — радостно воскликнула она. — Я верила, что тебе здесь помогут!

— Какого черта! — вяло возмутился он. — Оля, что ты себе позволяешь? Что это за балаган?

— Доктор, что с ним? — отшатнулась гостья. — Вы же сказали, что ему стало лучше? Почему он все еще в таком состоянии?

В карих глазах Ольги Серебряковой стояли слезы. Доктор Штальман деликатно взял дочь пациента под руку и отвел в сторону. Было видно, что она сильно расстроена. Он поправил очки, откашлялся и доложил о результатах лечения.

— Увы, мы не боги, — закончил он. — Человеческий мозг и психика до сих пор по большей части загадка для науки. Временами у него наступает просветление. Сергей Васильевич вспоминает, кто он на самом деле, а второе «я», которое вас так пугало, благодаря препаратам уходит в подкорку. Конечно, этот процесс обратим, но при должной медикаментозной терапии…

— Скажите проще. Он поправится?

— Не знаю. Но шансы есть всегда, — ответил он. — Мы делаем все возможное, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Это дело времени. Наша клиника одна из самых лучших, и результаты не заставят себя ждать.

— В таком случае я полностью на вас полагаюсь, — сложила руки женщина.

— С вашего позволения, я еще немного его понаблюдаю. Тем более что, как выяснилось, в таком состоянии он социально опасен.

— Доктор, я вам полностью доверяю. Лечите его столько, сколько нужно. Главное, чтобы он был здоров.

Штальман несказанно обрадовался. Это был довольно любопытный пациент, и профессор хотел включить его случай в свою монографию. Раз согласие членов семьи получено, можно не торопиться. Ассистент потом возьмет письменное подтверждение.

— Разрешите, я попрощаюсь с отцом? — попросила женщина.

— Конечно, конечно.

Женщина подошла и наклонилась к Гладышеву. Она обняла его и нежно поцеловала в щеку. Мужчина онемел от удивления.

— Гори в аду, — услышал он.

* * *

К сожалению, психиатрам не удалось помочь несчастному. Через два дня Серебряков покончил с собой, проглотив комок туалетной бумаги.

Безутешная дочь, к сожалению, не смогла приехать, но оплатила кремацию и захоронение на местном кладбище.

* * *

Ольга проснулась в холодном поту. Сон, который она видела, был настолько ярким и реалистичным, словно все это происходило наяву. Она как будто побывала в другой реальности, где все это происходило на самом деле, и она отомстила. Та, другая Ольга искренне радовалась, когда доктор наконец сдох.

Ей стало страшно.

Неужели она такая? Неужели она способна сотворить с доктором то же самое, что он с ней? Око за око, зуб за зуб.

Да, наверное. Это ее скрытые желания. Если бы ей сейчас сказали, что доктор умер, она бы обрадовалась. Все кончилось, все наконец закончилось… Он правда горит в аду за то, что сотворил. Для него там припасен не котел, а отдельная палата с мягкими стенами, кушеткой с ремнями и санитары с галоперидолом.

Женщина наконец-то решилась открыть злополучный конверт. Прочитав отчет, она узнала, что доктор уже находится в клинике. У него прогрессирующая болезнь Альцгеймера.

— Не дай мне бог сойти с ума. Уж лучше посох и сума, — припомнила она крылатые слова.

Гладышев впал в детство. Болезнь отобрала у него память о тех злодеяниях, что он совершил. Он никого не помнит. Даже если Ольга приедет, он ее не узнает.

У него свой личный ад.

* * *

— Ты чего такая веселая? — спросил Зимин, наблюдая, что жена пританцовывает у плиты.

— Да, так. Настроение хорошее.

Мирослав прищурился, но не стал копать. Захочет — расскажет сама. Ольга разлила кофе по чашкам, с досадой подумав, что опять несколько месяцев не притронется к этому напитку. Надо поберечься. Утром она сделала тест, и тот показал две полоски. Взглянув на мужа, она сказала:

— У меня для тебя новости.

— Надеюсь, только хорошие?

— Думаю, да.